В режиссере
Ирине Горелик меня восхищает то, что она не просто создала в Израиле новый
театр "Микро" со своей эстетической платформой, но и воспитала учеников, каждый из
которых – индивидуальность! Ефим Риненберг уже ставит на той же сцене спектакли,
вносящие новые краски в творческую палитру театра. Премьера его спектакля «Самсон»
- важное событие в израильской театральной
жизни.
С первых
постановок Ирины Горелик Ефим Риненберг обратил на себя внимание зрителей как
один из ее лучших учеников, который проявлял себя не только в качестве актера.
Он переводил на иврит ставившиеся в театре пьесы и инсценировки, постепенно
начал пробовать себя в драматургии и режиссуре. После премьеры спектакля «Самсон»
можно говорить о появлении в израильском театре яркого режиссера, выработавшего
собственный образный язык.
Ефим Риненберг написал
пьесу по знаменитому роману Зеэва Жаботинского «Самсон Назорей», проявив
немалое драматургическое мастерство. Он тактично обходит огромную трудность:
невозможность воспроизведения на сцене сказочных подвигов библейского героя,
что можно осуществить только средствами кино. Драма требует столкновения
характеров – на первый план у Риненберга выходят главные и второстепенные герои
романа.
Режиссер
отталкивался от замысла Жаботинского, порой весьма неожиданно его трактуя! В
отличие от «пламенных последователей» великого сиониста, которые видят в нем только
идеолога, Риненберг с проницательностью художника понимает, что романтик Жаботинский
не случайно постоянно обращался к поэзии, прозе, литературному переводу, а
потому «Самсон Назорей» - ни в коем случае не политический памфлет с
прямолинейными аллюзиями. Конечно, вымуштрованные, культурные британцы периода
мандата выглядели на фоне загорелых грубоватых халуцим и бедных арабов, как
утонченные филистимляне рядом с простоватыми иудеями и ханаанцами. Но
Жаботинский-писатель создавал (он сам предупреждает об этом в предисловии к
роману) свою версию библейской истории, которую Риненберг дерзко называет
«современным мидрашем». Действительно, период возвращения в Эрец-Исраэль евреев
из изгнания напоминал сосуществование в древности на этой земле разных колен.
Писатель и мыслитель Жаботинский подобно еврейским пророкам пытался понять, что может
объединить и духовно вооружить нацию.
По словам
режиссера, в эпоху Судей у евреев была вера, но еще не было цивилизации. Как
признается Риненберг, он почувствовал, что нашел образный ключ к построению
спектакля, когда художник Илья Коц и актеры начали лепить маленькие глиняные
фигурки, создающие убедительный исторический фон. Ефим увидел в этом
многозначную метафору: евреи того времени были сырым материалом, из
которого могло получиться нечто похожее на соседние народы или нечто
уникальное. По ходу спектакля его герои мнут в руках мягкую глину, а в центре
сцены, дополняя метафору, вращается гончарный круг, символизирующий вечность и
неиссякаемый творческий дух нации.
Самсон (Офер
Иерушалми) в спектакле сражается не с врагами, а... с самим собой. Он скучает
среди мрачных соплеменников и отдыхает душой среди веселых друзей-филистимлян. Но
должны ли суровые, неотесанные евреи уподобиться аристократичным, элегантным
филистимлянам? Главный подвиг Самсона связан с проявлением не физической, а
духовной силы: он отвергает внешний лоск и блеск процветающих соседей ради
заповедей, которые обязан хранить его народ. Это труднейший выбор, спасший
евреев от ассимиляции: богатая культура «народа моря» была для них таким же
искушением, как позже эллинизм и римская роскошь, а впоследствии – достижения
европейской науки. Древние евреи так
и не создали цивилизацию дворцов, театров, пиров и спортивных состязаний – их
колоссальный вклад в мировую культуру спрессован в одной Книге.
В режиссерской концепции
Риненберга иудеи неуклонно следуют своим нравственным законам, а филистимляне
непостоянны и циничны в погоне за наслаждениями. Это противопоставление
живописными средствами передают сценография Ильи Коца, изысканные костюмы
Валентины Стец, работа со светом Андрея Юдашкина, видеоэффекты Евгения Лещенко.
Особенно
разителен контраст между борющимися за сердце Самсона женщинами. Филистимлянки
Семадар (Габриэла Личман), Элиноар и коварная чужеземка Далила (обе роли
исполняет Ренана Нитай) обольстительны, но живут сегодняшним днем, избегая
каких-либо обязательств перед возлюбленным. Самсон по молодости отвергает слишком
строгую, требующую верности еврейку Карни (Ноа Цанкель), но испытает жестокое
прозрение после предательства легкомысленной избранницы.
Архетип еврейской
духовности – мать Самсона Ацлельпони (Сима Горен). Невозможно постичь прямое
значение ее торжественных древних напевов - это словно напоминание о высшем
смысле бытия, который должны постигать ее единоверцы.
В израильских
театрах с их ограниченными возможностями актерам иногда приходится играть в
одном спектакле несколько ролей. В спектакле Риненберга эта вынужденная мера
приобретает философский смысл: иудеи не зря отвергают материализм филистимлян -
та же самая физическая оболочка может скрывать противоположное духовное
содержание. Йоси Альбалак играет красавца-филистимлянина Ахтура и мудрого
левита Махбоная, Илан Хазан – знатного филистимского вельможу Бергама и
еврейского пророка, Ицхак Пекер – отца Самсона и вражеского офицера, в таких
же антиподов перевоплощается Ран Коэн.
Некоторые критики,
писавшие о спектакле «Микро», усматривают чуть ли не детективную линию в
загадочной истории рождения Самсона. Но для режиссера (как и для автора романа)
прояснение этой тайны имеет не развлекательное, а символическое значение:
еврейский герой вопреки наветам не мог родиться от филистимлянина, ибо его высшее
предназначение – разрушение вражеского Храма, средоточия чуждых ценностей.
Риненберг в своей
пьесе почти игнорирует библейский сюжет об утрате Самсоном силы, таившейся в длинных
волосах назорея. Его Самсон, как герой высокой трагедии, идет к истине через
колебания и внутренние противоречия. Не преодолев до конца тягу к греховным
соблазнам, Самсон должен искупить свои слабости и ошибки уничтожением идолов,
но для этого приходится принести в жертву и себя...
Секрет стиля
«Микро» сводится к тому, что многое из сказанного мной выше, читать не
обязательно! Как говорит Ирина Горелик, зритель запоминает в театре не слова, а картины,
увиденные на сцене. Подобно тому, как режиссер «умирает» в актере, его
интеллектуальный замысел должен без остатка раствориться в пластическом
решении.
Ефим Риненберг создал
замечательно красивый спектакль, воздействующий и экспрессией красок, и
зачаровывающим ритмом, и музыкой (Димитрий Топерман), тонко вплетающейся в
драматический конфликт.
В «Самсоне» можно
в полной мере оценить не просто режиссуру, но и класс Риненберга-педагога.
Непосвященный зритель не усомнится в том, что в спектакле занят давно сыгранный ансамбль,
– в то время как здесь сотрудничают и уже известные актеры театра «Микро», и
воспитанники «Нисан Натива».
Ицхак Пекер и
Илан Хазан во всеоружии профессионального опыта создают по два непохожих друг
на друга характера. Сима Горен с ее драматическим талантом и прекрасными вокальными
данными впервые придает своей роли поистине эпическое звучание. Всё более
сложную психологическую нюансировку осваивает Габриэла Личман.
Ноа Цанкель,
Ренана Нитай, Ран Коэн, запомнившиеся неординарными работами в «Буре» Ирины
Горелик, теперь, как и Йосеф Альбалак, решают в постановке Ефима Риненберга
новые сложные задачи.
Конечно, львиную
долю оваций получает Офер Иерушалми. Для того, чтобы дебютировать в «Микро»
ролью Самсона, надо обладать не только талантом, но и серьезным духовным потенциалом.
Можно авансом поверить, что молодой актер не будет полагаться на выгодные
внешние данные и не раз заставит говорить о себе.
Фото: Виталий
Фридлянд
Комментариев нет :
Отправить комментарий