Споры не о главном и Трамп в конце туннеля

Партии, претендующие на попадание в кнессет, составили избирательные списки. Голосование состоится 9 апреля. Полтора месяца – немалый срок для того, чтобы изложить избирателям свои программы и постараться привлечь их на свою сторону. Но почему-то политические лидеры не спешат высказывать заветные мысли об улучшении жизни соотечественников.

Приближаемся к американской модели?

Уже на этапе регистрации участников выборов в кнессет произошла резкая поляризация политических сил.

Поначалу нервозные призывы к объединению зазвучали в Ликуде. Нетаниягу настойчиво напоминал про выборы 1992 года, когда ряд мелких правых партий из-за амбиций своих лидеров пытались баллотироваться в кнессет самостоятельно и поданные за них голоса «пропали». До сих пор  любители «альтернативной истории» утверждают, что, хотя Авода получила на тех выборах 44 мандата, а Ликуд - 32, за правый лагерь проголосовало больше израильтян и, если бы их голоса не «распылились», то левые не пришли бы к власти и не навязали стране «мирного процесса».
 

В любом случае партнеры по коалиции не вняли кличам Нетаниягу. Глава Кулану Кахлон и лидер НДИ Либерман предпочли опасный (судя по опросам) вариант самостоятельного прорыва в кнессет. Председатель Еврейского дома Беннет и вовсе решил не только не объединяться ни с кем, но и расколоть свою партию!
 

Беннета можно понять. На выборах 2015 года он откликнулся на отчаянный призыв Нетаниягу: «Правый лагерь в опасности!» Еврейский дом поддержал Ликуд, из-за чего потерял треть своих мандатов. В «награду» Беннет получил в последней каденции постоянную критику со стороны «единомышленников» из НДИ и по-прежнему неприязненное отношение со стороны премьер-министра. Нетаниягу так и не доверил ему пост министра обороны, который достался Либерману с меньшим количеством мандатов.
 

Беннет с Шакед покинули Еврейский дом и по другой принципиальной причине. Их не устраивало усиление ультраортодоксальных раввинов («хардальников»)  в среде религиозных сионистов. Беннет и Шакед строят свою партию Новые правые как модель конструктивного диалога между светскими и религиозными израильтянами на правой сионистской платформе. Пока рано судить о перспективах такого проекта, но сама идея сулит изменение традиционного спектра израильской политики.

Надо отдать должное энергии Нетаниягу: он сумел в последний момент создать блок правых партий, в который вошли Еврейский дом, Ихуд леуми и Оцма иегудит. Ради того, чтобы не позволить их лидерам перессориться, премьер-министр даже отложил переговоры с Путиным в Москве! Для побуждения мелких попутчиков к единству Нетаниягу пошел на неординарные меры: он обещал забронировать для объединенного правого блока 28-е место в... ликудовском списке, а в случае успеха на выборах выделить ему два министерских портфеля!
 

Стремление к объединению в противоположных лагерях подогревалось тревогой, которую испытывали и правые, и левые. Нетаниягу не скрывал, что ему очень не нравится выход на второе место в опросах Ганца. В свою очередь, и сам Ганц, и теряющие из-за него рейтинги левые лидеры видели, что Ликуд уверенно лидирует в опросах и в одиночку его никто не остановит. В итоге к Ганцу примкнули бывшие начальники генштаба Яалон и Ашкенази, а затем Яир Лапид с Еш атид! Новый блок получил название Кахоль-лаван и сразу начал обходить в опросах Ликуд.
 

Лидер Аводы Ави Габай решил баллотироваться самостоятельно. Глава МЕРЕЦа Тамар Зандберг говорит много и неумно: по ее словам, именно Авода должна встать под знамена МЕРЕЦа, поскольку он остался последним защитником левых идеалов!..
 

О своем уходе из политики заявила Ципи Ливни. Возглавляемая ею виртуальная партия Ха-Тнуа не имела никаких шансов попасть в кнессет. Ливни никогда не воспринималась в качестве лидера, но в свое время из-за болезни Шарона и судебного преследования Ольмерта оказалась в шаге от поста премьер-министра. Ее отрицательный опыт следует учесть фаворитам нынешней избирательной гонки: в 2009 году Ливни показала, что опередить конкурентов по количеству мандатов – это только полдела, после чего надо еще суметь сформировать коалицию...
 

Согласно последним опросам, Хосен ле-Исраэль получает 30-36 мандатов, Ликуд – 26-30. И левые, и правые партии в сумме набирают в лучшем случае около 50 мандатов и сами не могут сформировать коалицию. Но арабские списки получают 12-14 мандатов, а ультраортодоксальные партии – примерно столько же.
 

Высказывается мнение, что эта ситуация могла бы «логически» привести Израиль к двухпартийной системе. Но внутри правого и левого лагерей слишком много противоречий. Ульраортодоксы не отказываются от вхождения в любые правительства, стремясь обеспечить свой электорат государственными дотациями, но они не стоят на сионистских позициях и потому не могут быть подлинными союзниками ведущих партий. Лидеры арабских списков слишком часто позволяют себе оправдывать террористов, чтобы даже какая-то левая партия пригласила их в коалицию...

Предвыборные дебаты на уровне личных нападок...

Задолго до старта избирательной компании было ясно, что она не станет общенациональным обсуждением наиболее актуальных проблем еврейского государства и скорее всего превратится в обмен личными нападками.

Левые партии лопаются от ненависти к Нетаниягу с момента его возвращения на пост премьер-министра. И Габай, и Зандберг, и Лапид, и вот уже Ганц твердят: «Наша историческая миссия – сменить это правительство». Допустим, Лапид не получил аттестата зрелости, из-за чего иногда «плавает» в истории и философии. Но у Ганца первая степень по истории. Конечно, не большой ученый, однако мог бы объяснить своему союзнику, что смена правительства – нормальный результат демократических выборов, а историческая миссия подразумевает какие-то позитивные свершения кроме захвата власти.
 

Но левые искренне считают, что ради устранения Нетаниягу все средства хороши. Перед прошлыми выборами они поддерживали все кухонные сплетни о его супруге Саре. Теперь возлагают надежды на ведущиеся против премьер-министра расследования и вмешательство в ход выборов юридического советника правительства.
 

Израильские левые не употребляют слово «правый» в нейтральном контексте – только «крайне-правый». Нельзя сказать, чтобы идейные оппоненты задавали в предвыборной полемике более интеллектуальный тон. Первое, что сказал Нетаниягу о партии Ганца: «Они – левые!»

По части личных нападок артистичный премьер-министр может дать фору самым грубым противникам. Он критикует журналистов, руководителей полиции и покуратуры, юридического советника правительства. Популярного в Ликуде Саара Нетаниягу обвинил в организации заговора (!) с целью свержения правого правительства. На Ганца он возложил ответственность за гибель израильских солдат. Лапида клеймит за союз с левыми.
Оппоненты не остаются в долгу. Ганц патетически напоминает, что когда он мок в грязи с солдатами, защищая родину, Нетаниягу брал уроки актерского мастерства в Америке. Лапид возмущается причастностью премьер-министра к созданию право-экстремистского блока каханистов...

Пока единственная тема, которую затрагивают политики, это безопасность. Правые обвиняют Хосен ле-Исраэль в отсутствии идеологии и высмеивают генеральский триумвират. В то же время Нетаниягу уязвляет Лапида тем, что он проходил срочную службу в армейском журнале. На Биби не угодишь: его раздражает дилетант в военных делах, но и перебор по части генералов ему не нравится. Можно подумать, его последний министр обороны в чине ефрейтора был блестящим полководцем...
 

В чем-то можно понять левых: перед каждыми выборами Нетаниягу кричит, что они неспособны защитить страну, - так теперь левый блок может обвинять Ликуд в некомпетентности по военной части!
 

Непонятно, почему Ликуд третирует левых за отсутствие идеологии. Уж не считает ли Нетаниягу, что, заключая сделки с террористами, он продолжает дело Жаботинского? 
 

Когда речь заходит о взаимоотношениях Израиля с арабскими соседями, левые напоминают заевший граммофон. Но большинство правых (особенно русскоязычные), как восторженные курочки, в экстазе кудахчут: «Биби нет альтернативы» - при этом демонстрируя, что память у них начисто отшибло и исчезла способность к простейшим умозаключениям. Бесполезно напоминать им, что предоставление палестинцам самоуправления было заложено в Кэмп-Дэвиде в 1979-м, что на первые и самые большие территориальные уступки решился Бегин, что после Осло Биби обнимался с Арафатом, называл его другом, отдавал ему Хеврон и в Уай-плантейшн договорился о еще больших уступках, а чуть позже голосовал за шароновское «размежевание» и первым озвучил лозунг двух государств для двух народов. Нет смысла напоминать людям с большевистским обожествлением вождя о том, сколько хамасовских головорезов освободил Нетаниягу в обмен на трусливого солдатика Шалита, или указывать, что он постоянно подписывает соглашения о «затишье» с террористами.
 

Вряд ли обожающих своего кумира гимназисток переубедят даже трезвые выступления представителей правого лагеря. Моше Фейглина никто не назовет рупором левых. Недавно на сайте NEWSru появилось прекрасное интервью с ним Габриэля Вольфсона. Лидер «Зеута» прямо говорит: «В чем разница между идеей "двух государств" в трактовке Нетаниягу и в трактовке остальных? Правые политики лгут избирателям почти полвека, а избиратели эту ложь охотно "покупают". Кто отдал Синай? Ликуд. Кто устроил размежевание? Ликуд. Что левые отдали? Небольшой остров Наараим, между Иорданией и Иорданом... А кто заложил основы "Осло"? Кто запустил этот процесс? Бегин в Кемп-Дэвиде. Скажу вам честно, я даже не знаю, что опаснее для Эрец-Исраэль – злая воля левых или хорошие исполнительные качества правых. Но я не в этой игре... Безусловно Нетаниягу готовит раздел Иерусалима. Вспомните, что сказал Трамп: "Вы получили западный Иерусалим, теперь ваша очередь платить...».
 

Допустим, Фейглин не попадет в кнессет. Но рейтинг Новых правых растет, и с ними надо считаться. Беннет начал свою избирательную кампанию с решительного заявления о том, что он дистанцируется от Нетаниягу! По его словам, на следующий день после выборов Трамп опубликует свой «мирный план» и Нетаниягу создаст правительство с Ганцем и Лапидом для возвращения к границам 1967 года и раздела Иерусалима. Звучит убедительно: Трамп давно собирался обнародовать свой план, но отложил его до выборов в Израиле.
 

В силу всего сказанного я не собираюсь уделять внимания популистским демагогическим крикам правых о защите «территориальной целостности». Они ничем не доказали этой бескомпромиссности и каждую пятницу убеждают нас в обратном: на границе с Газой тысячи хамасовцев атакуют ЦАХАЛ, забрасывают нашу территорию взрывчаткой, выводят из строя солдат – а Израиль молчит... Нельзя сказать, чтобы Эхуд Ольмерт и Амир Перец действовали более трусливо.

О чем пора поговорить

Арифметика подсказывает, что Ликуд останется у власти. Но НДИ и Кулану могут не преодолеть электорального барьера. А это создало бы сложные препятствия для формирования право-религиозной коалиции.
 

Апологеты Ликуда пытаются осмеивать генералов и выпячивать интеллектуализм премьер-министра. Это действует на «русских», которые склонны рассматривать политику как игру в «Что? Где? Когда?». Но сегодня в мире избиратели начинают всё больше доверять политикам, способным простым языком говорить об их нуждах.  

Очень многое зависит от того, какое решение примет (возможно, в ближайшие дни!) юридический советник правительства по поводу дел Нетаниягу. Если Мандельблит поддержит обвинения, то кто поручится, что правый лагерь и актив Ликуда сохранят верность премьер-министру?
 

Даже без криминальной составляющей политические дебаты могут принять любой поворот.
Ганц в своём первом выступлении заговорил о нерешенных социальных проблемах. Собирается ли он поставить вопрос о том, что сегодня доступное жилье в Израиле строят только для харедим? Правые партии совершенно не готовы к разговору на эту тему, поскольку не представляют коалицию без ультраортодоксов. Но в момент, когда израильские университеты задыхаются в долгах, а школы отстают от мирового уровня, когда в больницах не хватает мест, когда сотни тысяч молодых израильтян переселяются в Берлин, когда правительство централизованно распределяет материальные блага только для ультраортодоксов – кто-то должен задуматься о том, в какой стране будут жить наши дети и внуки.
 

Пропагандисты Ликуда рассказывают о выдающихся макроэкономических достижениях Нетаниягу. Но растущий экономический потенциал не позволяет правительству повысить для тысяч израильтян минимальную зарплату и унизительные пособия, оказать поддержку студентам, улучшить медицинское обслуживание. Сохраняются картелизация, диктат профсоюзов, безудержно растут цены.
 

Если левые не захотят обсуждать неотложные проблемы и будут долдонить о немедленном «прекращении оккупации», то скорее всего не поплатятся за это, как прежде! Вполне реальна версия Беннета о создании после выборов правительства национального единства, которое займется двумя государствами для двух народов. В этом случае израильским партиям придется заново разбираться в правизне, левизне, а также в некоторых других основополагающих понятиях...

 

     

     
 
    

Кто поставит градусник машинисту?

На этой неделе тысячи израильтян стали жертвами саботажа на железной дороге. Машинисты просто не выходили на работу, сказавшись больными! Десятки рейсов были отменены. Как обычно, самые сложные проблемы возникли у жителей Севера, по утрам добирающихся поездами на работу в центре страны. Почему правительство уже много лет позволяет профсоюзу железнодорожников терроризировать всю страну? Чего стоят хвастливые реляции Ликуда об успехах рыночной экономики, если сохраняет свою силу Гистадрут – символ израильского социализма?

Железнодорожное сообщение в Израиле всегда вызывало нарекания. Израильтяне терпеливы, поскольку альтернативы нет: на автотрассах по утрам пробки – поезда, хоть и отправляются с опозданием, все-таки быстрее приходят в пункты назначения.
 

Последние годы в стране осуществляется масштабная транспортная реформа. На ней заработал немалый политический капитал министр транспорта Исраэль Кац. Тем не менее успехов пока не так уж много. Не удается наладить железнодорожную связь Иерусалима с Тель-Авивом.
 

Есть несколько факторов, тормозящих реформу. Ультраортодоксальные партии не позволяют проводить в конце недели важные дорожные работы. Чуть что, они грозят премьер-министру, что выйдут из правительства. Нетаниягу неспособен поступиться союзом с харедим и во всем уступает им.
 

Не менее сложно в Израиле бороться с отраслевыми профсоюзами. Железнодорожная компания имеет статус государственной. Ее руководство не имеет рычагов воздействия на ее Рабочий комитет. Тот всеми способами защищает работников от «эксплуатации» и попросту не подчиняется решениям администрации. Несколько лет назад министр Кац показал характер и заставил профсоюз подписать соглашение, предусматривавшее нормализацию работы железнодорожников. Но идиллия не могла долго длиться, так как сохранялись такие проблемы как отсталая техническая база железных дорог, недостаточная квалификация личного состава. А профсоюз при любом конфликте с администрацией компании и правительством целиком вставал на сторону тружеников. В свою очередь, Гистадрут защищал Рабочий комитет железнодорожников. Чувствуя такую поддержку, персонал поездов начал прибегать к «итальянским забастовкам»: машинисты – сразу десятки людей! - просто уведомляют начальство, что они заболели, и не выходят на работу. Вот и на этой неделе начался наглый саботаж.
 

Причины нынешнего недовольства железнодорожников понять невозможно. Зарабатывают машинисты примерно 20 тысяч шекелей в месяц. Если верить администрации, они заняты в среднем три часа в день! В общем на этот раз как-то уговорили машинистов возобновить их «изнурительный» труд. Конфликтов перед выборами никто не хочет. Да и министру Кацу непросто: он ведь кроме транспорта ведал проблемами... разведки, а на днях стал временно исполняющим обязанности министра иностранных дел! Некогда было заниматься расписанием поездов и председателю Гистрадрута Нисенкорну, который в списке новой объединенной левой партии получил высокое пятое место.
 

Так что, если повезет, до выборов поезда будут ходить без перебоев. А после выборов – уж как получится. Многое зависит от того, кто получит в новом правительстве портфель министра транспорта. А вдруг Нисенкорн!..  
 

Но похоже, у нас опять будет правительство Ликуда. К сожалению, политические оппоненты Нетаниягу приняли предложенную им манеру предвыборных дебатов: ругать друг друга и навешивать обидные ярлыки. Нет споров об экономике, о социальных проблемах, медицине, образовании и прочих важнейших для общества вещах.
 

А ведь если бы дебаты шли не на уровне дразнилок, то задавались вопросы по существу. С премьер-министра пора бы спросить: что он думает о произволе профсоюзов и собирается ли его обуздать? Нетаниягу когда-то бойко отвечал на этот вопрос. Еще в начале 2000-х, будучи министром финансов, он призывал ускорить приватизацию госконцернов, которые являются главной опорой Гистадрута. Но Гистадрут тогда возглавлял боевитый Амир Перец. Он, чтобы осадить ретивого рыночника Нетаниягу, периодически устраивал всеобщие забастовки. Это вызывало недовольство израильтян – и левых, и правых. Кому ж нравится, когда не работают госучреждения, банки, школы, во дворах громоздятся горы не убранного мусора? Нетаниягу никогда не отличался сильным характером: он перестал цепляться с Гистадрутом и, вернувшись на пост премьер-министра, продолжал придерживаться этой тактики, никогда не доводя дело до забастовок.
 

С приватизацией у нас далеко не всё в порядке. Даже когда госкомпании передают в частные руки, то не дробят для оживления конкуренции и сохраняют их монопольную роль. А картелизация очень нормально уживается с профсоюзной мафией.
 

Гистадрут давно пора укротить введением жестких законов. Разве нельзя было бы наказать машинистов за симуляцию, обман администрации и нанесение ущерба пассажирам? Но сейчас все левые партии выступают под лозунгом «Только не Биби!» Среди правых царит гимназическое восхищение лидером: «Нетаниягу нет альтернативы!» Поэтому нас будут терроризировать и железнодорожники, и электрики, и телефонисты, и учителя, и врачи. Пожалуй, если у нас что-то похоже на рынок, то это профсоюзная вольница...

Дипломатическая катастрофа Нетаниягу

Хотя жалобы на травлю Нетаниягу израильскими СМИ – важнейшая часть предвыборной пропаганды Ликуда, наши газеты и телевидение очень сдержанно сообщают о скандале, которым обернулся визит премьер-министра в Польшу. Саммит «Вышеградской четверки», который был запланирован в Иерусалиме, отменен. Это непредсказуемое ухудшение отношений Израиля со странами Восточной Европы, поддерживавшими еврейское государство и его борьбу за свою безопасность.

Нетаниягу прибыл в Варшаву как триумфатор. Десятки стран участвовали в конференции по Ближнему Востоку, тема которой была важна прежде всего для Израиля. Правда, намерение израильского премьер-министра хотя бы риторически призвать всех к войне с Ираном не получило поддержки - особенно у хозяев конференции. У Польши и без того чересчур обострены отношения с Москвой, бросать вызов еще и ее союзнику она не готова. Тем не менее слово «война» заменили эвфемизом «противостояние». Но самое главное – «Вышеградская четверка» решила вскоре после варшавской конференции провести свой саммит в Иерусалиме.
 

В этот квартет входят Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, бывшие страны советского блока, ныне улучшающие отношения с Израилем и сочувствующие его борьбе с террористическими режимами. Не надо объяснять, какое политическое значение имело бы проведение саммита в Иерусалиме после переноса туда американского посольства и яростных международных дискуссий о статусе еврейской столицы. А уж каким козырем это стало бы для предвыборной пропаганды Ликуда, всячески расписывающей достижения премьер-министра во внешней политике!
 

Те, кто знаком с характером премьер-министра, понимают, что резкое повышение международного престижа Израиля, поддержка со стороны президента США могли спровоцировать у Нетаниягу головокружение с весьма неприятными последствиями.
 

В Варшаве Нетаниягу посетил музей еврейской истории, который находится в районе бывшего гетто. В ходе осмотра музея израильский гость сказал, что поляки сотрудничали с нацистами. Эти слова вызвали шок у польского руководства и возмущение общественности. 

Сопровождение Нетаниягу попыталось объяснить, что его слова неправильно перевели: он не употреблял артикль the и имел в виду не весь польский народ, а отдельных его представителей.
Эти лингвистические препирательства вызвали политические последствия. Польшу поддержала Чехия, и саммит в Иерусалиме отменили.

Надо понимать, почему реакция на высказывание Нетаниягу была столь болезненной. Дело в том, что в прошлом году уже вспыхнул один скандал после принятия польским сеймом закона, который предусматривал уголовное наказание для тех, кто возлагал на Польшу ответственность за геноцид евреев или называл созданные на территории страны концлагеря «польскими». Израильские политики резко осудили этот закон. Варшава заявила о недопустимости приписывания Польше сотрудничества с нацистами. В конце концов был достигнут компромисс на шаткой основе: Израиль не напоминает «грубо» о трагических фактах, а польские власти за подобные высказывания никого не привлекают к уголовной ответственности.
 

Обязан ли был Нетаниягу задевать столь больную для Польши тему?  Ответ однозначен: в политике необходимы компромиссы, а когда ты выступаешь в стране, которая организовала конференцию, очень нужную Израилю, и решила провести авторитетный саммит именно в Иерусалиме, - можно бы и помолчать о нацизме, о геноциде евреев и польском антисемитизме.
 

Что существенно: Израиль и его лидеры отнюдь не всегда проявляют бескомпромиссность в освещении истории Второй мировой войны. В период между двумя мировыми войнами в Европе велась разнузданная юдофобская пропаганда. В восточноевропейских странах вводились антисемитские дискриминационные законы. Во всех странах, оккупированных гитлеровской Германией, представители местного населения сотрудничали с нацистами.
Тем не менее в Израиле существуют укоренившиеся стереотипы: самые страшные ненавистники евреев, всегда убивавшие их, – это украинцы, поляки, литовцы. Соответственно, израильские политики высшего звена достаточно «раскованно» высказываются об антисемитизме этих народов и их вине перед евреями. А обывательская масса валом валит на шопинг и дешевые обжираловки в Хорватию, Венгрию, Румынию, не припоминая им участия в Катастрофе.
 

Если говорить об истории, то в христианской Европе не было народа, чья совесть чиста перед евреями. Но израильские политики не грубят коллегам во время своих визитов во Францию, Италию, Англию – не говоря о Германии. Иное дело маленькая Литва или Украина, обесчещенная Путиным, - там можно демонстрировать национальную гордость. (Я всего лишь скромный журналист, но помню, как после моей статьи о недостойном поведении в литовском сейме спикера нашего кнессета этот спикер, впоследствии ставший президентом Израиля, звонил в редакцию «Вестей» и так орал, что телефон редактора чуть не взорвался).
 

Народы не могут жить, вечно глядя в прошлое. Сегодня Израиль, строя свои отношения с другими странами, должен учитывать и их отношение к Катастрофе, и степень нетерпимости к антисемитизму, и их позицию в ООН и других международных организациях.
 

Исторически в некоторых странах антисемитизм был гораздо сильнее, чем в других. Но в Польше и Литве евреи пользовались многими  правами и создали уникальную культуру. В Литве до Второй мировой войны погромов не было.
 

Нацистская оккупация высвободила таившуюся иррациональную стихию антисемитизма, создала для юдофобов амосферу безнаказанности, поощрения колаборационизма. Но стоит различать: страны - союзницы нацистской Германии, страны, установившие у себя фашистские режимы, и оккупированные нацистами государства, в которых часть населения участвовала в истреблении евреев, но в которых нельзя обвинять в геноциде руководство страны или весь народ.
 

В Польше антисемитизм существовал веками. Но Вторая мировая война началась в 1939 году с захвата Польши Гитлером и Сталиным. Да, был плебс, издевавшийся над евреями в гетто, была чудовищная расправа в Едбавно в 1941-м и страшный погром в Кельце уже после войны. Были мерзавцы, сотрудничавшие с нацистами. Но в Польше не удалось сформировать эсэсовские дивизии, существовавшие почти во всех оккупированных странах. Поляки создали мощное сопротивление, подчинявшееся "лондонскому правительству". В борьбе с нацистами погиб каждый седьмой поляк. Было немало поляков, которые, рискуя жизнью, спасали евреев. По количеству Праведников народов мира Польша занимает первое место.
 

В общем, есть немало причин по которым израильские лидеры должны быть осторожней в высказываниях и оценках относительно периода Катастрофы. Тем не менее сразу после возвращения Нетаниягу из Варшавы в Израиль его поддержал министр транспорта и разведки Исраэль Кац. Его солидарность с боссом понятна: премьер-министр, всю каденцию не назначавший министра иностранных дел, неожиданно доверил ему (только до выборов!..) этот портфель. Кац сослался на... бывшего премьер-министра Израиля Ицхака Шамира, который сказал, что поляки усваивают антисемитизм с молоком матери. Но на ссылку никто не обратил внимания – даже в Израиле уже не все помнят Шамира. Поскольку цитату озвучил и. о. главы МИДа, Польша выразила протест израильскому правительству и потребовала официальных извинений. Извиняться правительство Нетаниягу не хочет. Если же продолжит упорствовать в своей правоте – будет рушиться созданный с огромным трудом союз стран, доброжелательно относящихся к Израилю и принесших ему извинения за ущерб, который они нанесли евреям в прошлом. Европейцы совсем не спешат ссориться: Венгрия открывает в Иерусалиме торговое представительство, а Словакия – культурное.
 

Я знаю, что не всем понравится эта статья. Кто-то укажет мне на то, что  в Польше сразу после выступлений Нетаниягу и Каца были осквернены два еврейских кладбища. Так я ведь не говорил, что в Польше нет антисемитов. Пусть этой проблемой занимается польское правительство. А Израилю требуется правительство, не подписывающее соглашения с его соседями, которые сегодня отправляют евреев на кладбища, но борющееся с этими головорезами. И способное ценить те страны, которые поддерживают эту борьбу.           
    

Чехов, знакомый и незнакомый

Давно слежу за театром La Panim, созданным Ариэлем Крыжопольским с группой единомышленников. Как большинство «русских» театров, La Panim играет на иврите. Несмотря на свои скромные возможности, отсутствие постоянного помещения коллектив расширяет свой тщательно подобранный  репертуар, привлекает режиссеров с разными эстетическими воззрениями. Недавно в театре состоялась премьера спектакля «Последний сон Чехова».

Пьесу написала Керен Климовски. Она – из алии 1990-х, училась в США. Керен любит экспериментировать, ее пьесы, оригинальные по форме и содержанию, ставят в Израиле, России и других странах.  
 

«Последний сон Чехова» - философско-поэтическая фантазия. Великому писателю (актер Ариэль Крыжопольский), умирающему в отеле на немецком курорте, в предсмертном бреду являются три женщины: его любимая сестра Маша (Геня Сноп), пожертвовавшая личной жизнью ради заботы о нем, его жена, знаменитая актриса МХАТа Ольга Книппер (Юлия Варгин-Левинштейн) и вечный укор - Лика Мизинова (Крис-Крис), роман которой с писателем драматически отразился на их судьбах. Чехов наделил чертами этих женщин своих героинь, и, как у всякого большого художника, его творчество остается с ним до последних минут...
 

Спектакль поставил известный израильский режиссер Шалом Шмуэлов. Видимо, опасаясь коварной неуправляемости жанра «фантазии», он подчиняет эту стихию строгой организации  – сообщая спектаклю, при всем его драматизме, чеховскую ясность (этому способствуют минимализм сценографии Лины Шендер, Романа Майера и точные штрихи художника по костюмам Далит Инбар). Для режиссера Чехов - реалист, замечательный психолог, и он даже горячечные видения главного героя представляет как три волнующие человеческие драмы. Соответственно трактуют свои роли актеры, играющие тонко и проникновенно. А ощущение магической таинственности происходящего на сцене возникает у зрителя благодаря мастерству художников по свету Миши Чернявского и Инны Малкин и музыкальному оформлению Ронни Решеф.

Интересно работает труппа La Panim! Давно пора было появиться талантливым драматургам из нашей среды. Театральная алия продолжает подпитывать израильский театр.
  

Стихи и проза непоэтичной эпохи

Вышли в свет 51-й и 52-й номера израильского литературно-художественного журнала «Зеркало». Он уникален в русскоязычном литературном мире тем, что декларирует свою приверженность русскому авангарду. Вписывается ли эта эстетическая традиция в постсоветскую культурную панораму и способна ли она сообщить энергетические импульсы нынешнему российскому искусству?

Главный редактор «Зеркала» Ирина Врубель-Голубкина – сторонница постоянной и четкой рубрикации журнала. Возможно, для неподготовленного читателя консерватизм композиции журнала облегчает восприятие отдельных сложноватых текстов. Например, полезно знать, что каждый номер открывают стихи: в наше время поэзию не всегда отличишь от прозы:

... они сидели с серыми лицами

и мерно покачивались в такт дебильной

латиноамериканской музыке

а потом как-то даже повеселели

и говорили

(Арсений Ровинский)

Я не иронизирую. Стихотворцы в поисках современного поэтического языка прежде всего презрительно отбрасывают классическую форму, после чего иногда оказывается, что их произведения отличаются от прозаического словесного массива только укороченными строчками – но и это не всегда:

... И вот – ни следа, ни ботинка, ни горизонта в пыли. Только небо черным-черно. А на нем – полупузырь Земли. И голос: всегда была тут, всегда была тут, я всегда была тут. И голос тот был ему до утра.  

(Дарья Ивановская, Сергей Шабуцкий)

Стихи, представленные в последних номерах «Зеркала», не похожи на старомодно-напевную лирику других «толстых» журналов. Но тем не менее и они демонстрируют трудность выработки нового поэтического языка, который трогал бы душевные струны современников.  

В стремлении не отстать от эстетической моды поэты подпускают иронии, ненормативной лексики, используют центонность, ломают русский синтаксис, прибегают к разорванно-ассоциативному нарративу, предлагают ужастики из сюрреалистического арсенала или концептуалистские забавы с историческими блоками:

... просто нам объявили

и началось
киев бомбили

много пролилось

переполнилась чаша

под литейным мостом

родила мамаша

распутина с хвостом

внимание внимание

поймали его

германия германия

превыше всего

(Александр Скидан)

Вся названная – далеко не полностью – атрибутика многих современных поэтических текстов относится к чисто формальным приемам, причем давно эксплуатирующимся в русской поэзии. Но в свое время стихи футуристов и обериутов, а также поэтов-нонконформистов «эпохи застоя» были подлинным авангардом, хотя обычно не утрачивали ни традиционной строфики, ни внятности, ни образной логики. Они сохраняли главные свойства поэзии: прежде всего первичный эмоциональный импульс, который может перерасти и в непосредственное переживание, и в ироническое его обыгрывание, и в перфоманс, и в сплошную рефлексию. Поэзия невозможна без плотности словесной материи – в длинноватых построениях, цитировавшихся выше, эта плотность исчезает вместе с эмоциональным началом.

Русские поэты-авангардисты создавали новый эстетический язык не как самоцель или повод для литературных забав, а для материализации новой картины миры, и – что главное – высказывания своего отношения к ней. Это отношение, будучи изначально эмоциональным, проявлялось в конкретике, ибо в абстрактном виде не затрагивало бы читателя. Маяковский, Хармс, Алейников не боялись самых «низких» деталей своего существования – поэтому они не просто были современны, но оказались в авангарде. Точно так же передавали главные приметы своего времени Холин, Пригов, Сатановский, Сапгир. Этим они отличались от верноподданных членов Союза писателей, которые занимались трусливой лакировкой, лживой эстетизацией окружавшей их действительности. Власть была главным «критиком» и ненавидела авангард. Маяковский сам ушел из жизни, обериутов расстреливали и ссылали в лагеря, поэтов московского андеграунда не печатали.

Будем откровенны: нынешние российские поэты явно не готовы рисковать относительно комфортным существованием, в силу чего избегают внятной артикуляции и четкого обозначения координат, в которых находятся. Немного «смелого» мата, немного наигранного косноязычия, немного выдохшейся иронии – всё это уже растиражированно и не может передать нового взгляда на действительность.  

Вот, например, читаю:

В четверг себя уже нельзя
Вести как в среду одинаково
Ватрушку заедать блином
И сверху кулебякою

Или:

Зачем вы, русские,

Христа распяли
Что он вам сделал?
Чем вам насолил?
Ах, вы не знали!
Ну тогда простите
Претензий больше нет.

Грамотный читатель удивляется: неужели забыл эти строчки Пригова? Нет, Пригов – уже классик. Его иронически-дурашливые интонации передавали нелепость духовного и материального бытия брежневских времен. А процитированные стихи Николая Старобрядцева выпадают из социального контекста, и заряд,  возможно, заложенный в них, не срабатывает.

В поэтических подборках двух выпусков «Зеркала» наиболее значителен «Дневник Румпельштильцхена» Анны Глазовой. Здесь цикл разорванных, не всегда внятных стихов структурирован, организован уже самим названием. Румпельштицхен – злой карлик из страшноватых сказок братьев Гримм, пообещавший девушке превращать солому в золото, но потребовавший за это ее ребенка, а в конце концов разорвавший себя самого на части. Этот сюжет параболически появлялся во многих произведениях искусства и утонченно интерпретировался психологами. У Анны Глазовой он играет роль ключа к сложному философско-эстетическому коду, который очень подходит и для современного дискурса.

 

В прозе «Зеркала» лучше, чем в поэзии, просматриваются изменения, накапливающиеся в последние десятилетия в русской литературе. В отличие от поэтов прозаики тщательно всматриваются в реальную жизнь, почти фотографически воспроизводят ее – постижение глубинных процессов, адекватный язык, как это бывает в искусстве, придут позже.

Главы из романа Дмитрия Бавильского «Красная точка» посвящены последнему периоду советской жизни, причем на периферии. Сам по себе выбранный автором временной отрезок не позволяет автору претендовать на оригинальность. Но его творческий интерес сфокусирован совсем не на тех стереотипах, которые облегчают работу многих братьев по перу. Изображая закат советской империи, писатели заученно упоминают тотальный дефицит, повсеместное пьянство, всесилье органов, разрушение идеалов. У Бавильского всё выглядит не так уныло, наверное, потому, что его герои – наивные школьники, их родители - в основном интеллигенты, а сюжетные акценты поставлены не на нехватке благ, но, наоборот, на их приобретении! Подростки собирают марки, благоговеют перед жевательной резинкой, не говоря об импортных дисках, интересуются литературной фантастикой, а старшее поколение добивается переезда в совсем неплохие новые квартиры. Я не знаю, чем заканчивается роман Бавильского, но точно выписанная им провинциальная «ярмарка тщеславия» как-то очень мелка, скучна и, пожалуй, больше, чем политические пертурбации в столицах, позволяет понять духовную неподготовленность к наступающему облому и страны в целом, и особенно глубинки...

Большинство прозаиков «Зеркала» щедро живописуют новые времена: Владимир Никитин – «Платформа «Счастье», Иван Васильев - «Горчаков в городах», Дмитрий Вельяминов - «Запрети меня», Маргарита Меклина - «Остров Пасхи», Даниил Лебедев - «Преображенский полк». Читатель охватывает взором мрачноватую панораму: ночлежки, психушки, подозрительные рестораны, криминальные бизнесы, бомжи, наркоманы, проститутки, потрепанные интеллигенты, грубые менты – мелькает даже столь же тупиково выглядящая заграница с «нашими» эмигрантами.

В общем, русская проза уже догоняет эпоху, но... еще не отошла от нее на такую дистанцию, чтобы знание жизни на уровне «натуральной школы» поднялось до ее осмысления на уровне новых гоголей и щедриных. В этой перспективе очень важна на фоне текстов, написанных в наши дни, роль опубликованных рядом с ними образцов авторской прозы, тяготеющей к жанру эссе: Николай Боков – Цесарка и Сартр», Юрий Лейдерман – «Путешествие по равнине», Евгений Штейнер – «Размык еще размык», Леонид Гиршович - «Дача вредных советов».

Стиль свободного бессюжетного повествования, подчиненного прихотливым ассоциациям, был усвоен русской литературой еще в 1960-е годы. Эта манера письма - при отсутствии мейнстрима в постсоветской прозе – позволяет обогатить ее интеллектуальное наполнение. Писатели, отталкиваясь от любых событий – от житейских до исторических – погружаются в воспоминания, удивляются настоящему и пытаются заглянуть в будущее, с философской внимательностью реагируют на мелочи быта и размышляют об экзистенциальных проблемах, о смысле искусства. Этот полет пера и мысли напоминает современным литераторам о том, что надо смотреть глубже и шире, не зацикливаться на «актуальности», которая создается не  правдоподобием, а смелостью, и, главное - не быть занудами, творить легче, ярче!

Русская литература всегда – за исключением времен борьбы с «низкопоклонством» – подпитывалась духовной энергией других культур. Сегодня в поисках нового эстетического кода это особенно важно, поскольку русская культура слишком долго находилась в изоляции.

«Просто голос» Алексея Цветкова – это историческое повествование о Древнем Риме, по знанию предмета не уступающее блестящим работам советских специалистов по античности, а по изощренности формы – совершенно авангардная проза.
Пьеса «Царица Ваннская» Ханоха Левина – перевод с иврита. Крупнейший израильский драматург во второй половине ХХ века создавал театр абсурда параллельно с ведущими европейскими мастерами этого направления. "Царица Ваннская", поставленная в 1970 году, вызвала скандал: общество в тот момент не было готово принять критику нежелания Израиля уходить с "оккупированных" территорий. В "ранних" пьесах Левина социально-политический пафос сочетался со смелой авангардистской формой. Аналоги такого метода можно найти в пьесах Маяковского, но, конечно, Левин пользуется более сложным инструментарием современной литературы. Сейчас его пьесы начали ставить российские театры - без сомнения, ознакомление с художественными откровениями израильского драматурга расширит творческий арсенал русских писателей.
Не в первый раз «Зеркало» публикует «сказки» Павла Зальцмана. Как художник он исповедовал эстетику «аналитического искусства», усвоенную у его учителя Филонова. В своем литературном творчестве Зальцман применял филоновский принцип «органического роста»: мотивы среднеазиатского фольклора преображаются у него в причудливые сюрреалистические картины, скрывающие таинственные смыслы. Эти малоизвестные литературные опыты Зальцмана близки методам авангардистов, которые всегда любили фольклор и подпитывались его антирационализмом.

Как обычно, «Зеркало» публикует немало интереснейших мемуаров и исследований, которые соответствуют эстетической платформе журнала.

Поражает глубиной анализа и выводов работа Димитрия Сегала «Андрей Белый в контексте двадцатых годов ХХ века». Романы Белого «Петербург» и «Москва» обычно рассматривают как образцы авангардистского прозаического стиля, важное практическое пособие для «продвинутых» литераторов. Профессор Сегал показывает, что форма у Белого – глубокого, самобытного мыслителя – вторична, и предлагает убедительную смысловую раскодировку вычурного, гротескного повествования, в котором можно найти главные общественно-философские проблемы и даже конкретных персонажей судьбоносной для России эпохи. Исследование Сегала еще раз показывает, что русский авангард искал новые модели жизнестроительства и пытался заглянуть в будущее, а эта духовная работа требовала нового образного языка.

Статья Евгения Деменюка «Новое о Василиске Гнедове» восстанавливает малоизвестные страницы русской культуры начала ХХ века, связанные с творчеством Василиска Гнедова. Он был крупным русско-украинским поэтом, активным деятелем кружков футуристов, общался с Северянином, Крученыхом, Асеевым, Пастернаком. Маяковского Гнедов знал настолько близко, что позволял себе многое криковать в его стихах и поэмах. Его собственные произведения и высказывания о литературе представляют интерес и сегодня.

«Зеркало» продолжает публиковать воспоминания поэта Валентина Хромова

«Вулкан Парнас», воссоздающие уникальную картину московской «неофициальной» культуры послевоенных лет. Постоянный автор журнала художник Валентин Воробьев по-прежнему сосредоточен на истории московского андеграунда. «Из времени первых» - очередная глава его субъективной, но очень живой и красочной летописи. Он рассказывает о том, как в закрытой наглухо стране до художников Второго русского авангарда доходили важнейшие открытия современного западного искусства и как они сами оказывались за «железным занавесом».

Рассказывая о «Зеркале», я всегда предупреждаю, что это чтение непростое, но приносящее интеллектуальное удовлетворение и обогащающее новыми знаниями. Журнал можно найти в электронной версии: http://zerkalo-litart.com/
 . 
  
   

   

 
    

Праймериз в Аводе: есть ли шанс на возрождение?

Внутренние выборы в Аводе сопровождались издевательскими комментариями правого лагеря: мол, зачем им составлять длинные списки, если опросы не гарантируют преодоления электорального барьера? В политике, как в спорте, не следует преждевременно смеяться над конкурентами. Да и догадываются ли наши правые, что исчезновение левой части политического спектра им самим ничего хорошего не сулит! 

Праймериз в Аводе не напоминали праздник. Выборы в Ликуде проходили более шумно, пышно, при большем стечении народа. На избирательных участках Аводы до завершения рабочего дня было немноголюдно. Выделялись ребята в рыжих париках – поклонники Став Шафир.
 

Отчасти это не слишком впечатляющее зрелище объясняется сегодняшними ограниченными финансовыми возможностями Аводы. Но, конечно, спад энтузиазма вызван разбродом в партии, она со страхом ждет выборов в кнессет: опросы начали сулить ей 5-6 мандатов. До такой жизни дошла Рабочая партия, которая стояла у истоков создания государства и в самые трудные времена получала 20-30 мандатов, а на пике популярности – и 40-50!
 

Сейчас для попадания в кнессет надо получить не меньше 4 мандатов. Если брать в расчет возможность математической погрешности в опросах и динамику предпочтений избирателей, то 9 апреля вполне реальна и электоральная катастрофа...
 

В 1992 году Авода получила на выборах 44 мандата. Скорость, с которой она их теряла, определялась стремительным разочарованием израильтян  в лозунгах мирного процесса. После подписания Норвежских соглашений в 1993 году сразу начался разгул арабского террора, не прекратившийся по сей день. Авода, как и МЕРЕЦ, быстро утрачивала доверие избирателей, но с маниакальным упорством пыталась убедить их, что только немедленное заключение мира с соседями обеспечит Народу Израиля райское существование. В итоге обе партии давно прозябают в оппозиции.
 

Судорожно выискивая аргументы, которые могли  бы вернуть избирателям веру в мирное будущее, левые сползли с той идеологической платформы, которая когда-то составляла их привлекательность. Авода изначально была партией социал-демократического типа. Как бы сегодня ни брюзжали правые насчет ужасов «израильского социализма», Рабочая партия создавала рабочие места, она создала профсоюзную систему, которая защищала работников от произвола работодателей и гарантировала им пенсии, она сумела принять и обустроить огромные массы новых репатриантов. Возникший позже МЕРЕЦ поначалу ставил во главу угла права человека, борьбу с ультраортодоксами, социально-экономические проблемы. Обо всем этом Авода и МЕРЕЦ практически забыли и ругали правые правительства не за увеличение разрыва между бедными и богатыми, рост цен, картелизацию, а исключительно за нежелание прекратить «оккупацию» и подписать мирное соглашение.
 

В 2011 году в Израиле началось массовое общественное движение за «социальную справедливость». Хотя в тот момент левые партии поддерживали демонстрантов, они не сумели перехватить политическую инициативу в стране. Недовольством значительной части среднего класса и особенно молодежи воспользовался Яир Лапид, создавший партию Еш атид, дебют которой на выборах 2013 года сразу принес второй результат после Ликуда! Авода осталась в оппозиции, хотя и привлекла в свои ряды молодых лидеров движения протеста Став Шафир и Ицика Шмули.
 

Казалось бы, те выборы послужили важным уроком для Аводы. В партии обновился состав, ее лидеры заговорили о социальных проблемах. Перед выборами 2015 года Авода объединилась со списком Ципи Ливни в блок Сионистский лагерь, который в опросах начал обходить Ликуд. В итоге правые все-таки победили. Авода же вместо того, чтобы идти перспективным курсом, стать атакующей оппозицией, явно впала в депрессию.
 

С тех пор как Рабочая партия начала скатываться к роли политического маргинала, она в отчаянии сделала ошибочную ставку на привлечение «харизматичных» лидеров. Но каждый очередной «варяг» перед выборами произносил надоевшие избирателям речи о мире, клеймил правых реакционеров, затем приводил Аводу к поражению и сбегал. Единственным правильным выбором для партии было избрание в  2011 году на пост председателя журналистки Шели Ехимович, известной своими выступлениями в защиту слабых слоев. Она увеличила представительство Аводы в кнессете, но раздражала «чуждым происхождением» партийный аппарат. Его усилиями через два года Ехимович переизбрали. Ее сменил ветеран партии Ицхак Герцог, не очень яркий, но трезвый, рассудительный политик. Это было не худшее решение. Но привыкший к тасованию лидеров  партактив уже не мог угомониться и соблазнился очередной «звездой», еще через два года поменяв Герцога (он вскоре возглавил Сохнут) на Ави Габая. Это показало, что партия находится не только в идеологическом, но и в прискорбном интеллектуальном кризисе.
 

Ави Габай был гендиректором концерна «Безек», политическую карьеру начал в партии Кулану, стал министром, потом ушел в отставку. У него не было ни имени, ни политических достижений, которые позволяли бы ему претендовать сразу на пост главы Аводы. Несмотря на, казалось бы, хорошие исходные данные: относительная молодость, неплохое образование, опыт управления крупной структурой, отсутствие в политическом багаже окаменевших догм - Ави Габай не внес в деятельность Аводы конструктивного начала. От внезапного вознесения на партийную вершину у него началось головокружение. О прежних идеалах Рабочей партии он не вспоминал, зато решил немедленно уничтожить ее пацифистскую репутацию и начал скептически высказываться о мирном процессе. Это напугало электорат Аводы.

В угаре самоуверенности Габай вытребовал себе право «забронировать» в избирательном списке партии второе (!) и десятое места! В Аводе началось привычное разочарование в новом лидере. Оппозицию ему возглавил бывший генсек Аводы Эйтан Кабель. Но назревавший бунт был предотвращен решением Нетаниягу о досрочных выборах. В таких условиях партии пришлось формировать избирательный список.    

Вот результаты позавчерашних праймериз:

1. Ави Габай

2. Бронированное место
3. Ицик Шмули

4. Став Шафир
5. Шели Ехимович
6. Амир Перец
7. Мейрав Михаэли
8. Омер Бар-Лев
9. Равиталь Суэйд

10. Бронированное место.

Габай может быть доволен тем, что его противник Кабель остался на 15-м месте – явно нереальном, но других оснований для радости у него нет. Первая пятерка – это люди, которых с ним ничего не связывает. Шмули и Шафир – вожаки «движения протеста» 2011 года. Ехимович и Перец – бывшие руководители Аводы, убежденные сторонники ее возвращения к прежней идеологии. Мейрав Михаэли пришла в политику из СМИ, сотрудничала с газетой «Гаарец» - уже это не позволяет усомниться в ее левизне.
 

Эта команда позволяет судить о возможных перспективах Рабочей партии. Для всей пятерки приоритетными являются социальные проблемы (Перец в бытность председателем Гистадрута терроризировал страну всеобщими забастовками!). Если Авода выдвинет их на первый план в предвыборной полемике, то может ослабить позиции партии Ганца и повысить свой рейтинг. В первых же опросах после праймериз показатель Аводы увеличился до 8-9 мандатов – причем явно за счет Хосен ле-Исраэль. 
 

Уже 22 февраля все партии должны представить в избирательную комиссию свои списки. Новый авангард Аводы в цейтноте.

Фавориты праймериз могут предъявить ультиматум Габаю: он принимает их программу, аннулирует «бронированные» места в списке – или они отделаются от него после выборов. Габай знает, что уже сейчас СМИ говорят о возможности объединения части Аводы с МЕРЕЦом, – в этом случае он с обломками партии вряд ли попадет в кнессет.

Союз с МЕРЕЦом сулит электоральный успех, тем не менее размежевание с ультралевыми было бы более мудрым и дальновидным стратегическим решением.

Авода может вернуть себе роль лидера левого лагеря только в том случае, если отгонит навязчивый фантом Осло и предложит свою концепцию социально-экономического развития страны. Естественно, она не может стать правой партией, но не в этом ее предназначение.
Из-за деградации Аводы и МЕРЕЦа в Израиле разрушен нормальный политический спектр, в котором необходимы и правый, и левый фланги.
 

Как показывает опыт ведущих стран мира, там идет постоянный политический диалог между сторонниками рынка, не допускающими вмешательства государства в экономику, и социал-демократическими силами, требующими поддержки слабой, неконкурентоспособной части общества.
 

Правительство Нетаниягу и его пропагандисты апеллируют к экономическим успехам, достигнутых при нем. Но за внушительными макроэкономическими показателями («средняя температура по больнице») кроется микроэкономика слабых слоев, тысяч бедных семей. В то время как в Израиле самые ярые поборники рынка спешат объявить себя либертарианцами, не хватает трезво мыслящих людей – и партий, которые напоминали бы о проблемах школьного образования, о бюджетном дефиците университетов, о нехватке больничных мест, об отставании социальных пособий от прожиточного минимума, о давно назревшей муниципальной реформе – в израильских условиях всем этим должно заниматься именно государство. Только оно может выработать справедливую политику в отношении нацменьшинства и способствовать интеграции ультраортодоксов в израильское общество (именно эти категории населения не могут подняться над уровнем бедности).
 

А есть еще экзистенциальный для еврейского государства вопрос. Оно создавалось и поныне существует для собирания евреев из рассеяния. Давно известно, что в первую очередь репатриируются не самые обеспеченные и благополучные евреи. Забота об алие – не рыночная задача. Исчезновение централизованной помощи новым гражданам страны может превратить Израиль в богатое космополитическое государство с экзотически восточной окраской...
Пока Аводе не стоит и мечтать о возвращении к власти. Но она могла бы уравновешивать эгоистически-рыночное мышление процветающей части Израиля постоянными требованиями о соблюдении принципов справедливости.

Победители праймериз в Аводе как нельзя лучше годятся для публичной полемики, которая не должна ограничиться нынешней избирательной кампанией. Все они – отличные ораторы, умеющие убеждать большую аудиторию. К тому же именно эта команда могла бы приглушить раздражающую соотечественников миротворческую трескотню Аводы. (Эту умную позицию занимала Шели Ехимович в период руководства партией). Амир Перец, в отличие от издевавшихся над ним кухонных наполеончиков, не державших в руках автомата, был офицером, получил в боевой операции тяжелое ранение, - что не использует для саморекламы. Будучи министром обороны, именно он поддержал запуск в производство ныне прославленных установок «Железный купол». Занявший высокое место в избирательном списке Омер Бар-Лев – сын знаменитого израильского военачальника, да и сам – полковник, в прошлом командовавший легендарным спецподразделением генерального штаба.
 

Кстати, после праймериз Перец, парируя нападки Ликуда на левых, напомнил о нерешительности Нетаниягу в борьбе с ХАМАСом. Впервые у Аводы появились возможности для контратаки на этом полемическом поле (МЕРЕЦ не склонен ругать правительство за относительно мягкое отношение к режиму в Газе)...
 

Трудно предсказывать, сумеет ли обновленная Авода пойти самым трудным, но перспективным путем или опустится до роли двойника МЕРЕЦа, а то и просто развалится из-за продолжения внутренних междуусобиц. В любом случае мечты нынешнего Ликуда об уничтожении левого лагеря не просто наивны, но опасны для... него самого!
 

Дело не только в том, что право-однопартийная система не лучше лево-однопартийной. Ликуд никогда не отличался иммунитетом к коррупции. Поэтому в гипотетическом варианте захвата им всей полноты власти израильтяне вспомнили бы времена неограниченной власти Рабочей партии, когда нельзя было устроиться на работу без членской книжки Гистадрута.  

Не мне спорить с такими корифеями, как Фукуяма, но в израильской политике так же нереально уничтожение левого фланга, как невозможно отламывать куски магнита, чтобы оставить только один полюс. Даже если бы в кнессете исчезли все левые партии, очень скоро началось бы брожение в Ликуде! Надо вспомнить, что израильские правые впервые нарушили монополию на власть Рабочей партии в 1977 году, когда Менахем Бегин откровенно заявил о дискриминации восточных евреев. С тех пор в Ликуде всегда были влиятельные деятели, считавшие, что он должен уделять больше внимания решению социальных проблем. Такие прагматики могут создать правую партию с социальными лозунгами в противовес правым партиям, сосредоточенным на идеологических принципах.
 

А пока до выборов остается меньше двух месяцев. При умелой постановке пропаганды Авода может отнять по нескольку мандатов как у Ганца, имеющего достаточно времени, чтобы разочаровать избирателей, так и у Лапида, явно утратившего за время сидения в оппозиции энергию убеждения. Но может получиться и наоборот! Подождем до 9 апреля.

Праймериз в Ликуде: единство и борьба противоположностей

Правящая партия, уверенно лидирующая во всех опросах, определила свой избирательный список. Новая табель о рангах показала, что в израильской политике Ликуд задает и качество внутренней демократии.

Итак, стал известен избирательный список Ликуда. Вот его первая двадцатка:

1. Биньямин Нетаниягу
2. Юлий Эдельштейн
3. Исраэль Кац
4. Гилад Эрдан
5. Гидеон Саар
6. Мири Регев
7. Йоав Галант
8. Ярив Левин
9. Нир Баркат

10. Гила Гамлиэль
11. Ави Дихтер
12. Зеэв Элькин
13. Офир Акунис
14. Цахи Ханегби
15. Хаим Кац
16. Ципи Хотобели
17. Юваль Штайниц
18. Давид Амсалем
19. Пинхас Идан

20. Амир Охана

Первое впечатление: Ликуд идет на выборы в кнессет, сплотившись, сохранив свою команду и ее лидера. Да, за бортом кнессета останутся известные депутаты: Иегуда Глик, Аюб Кара, Орен Хазан, Анат Берко – но они и не играли важной роли в парламентской фракции Ликуда (если не считать дешевых скандалов Хазана). Зато в первую десятку попали бывший мэр Иерусалима Нир Баркат и покинувший партию Кулану бывший генерал Йоав Галант, который в завершающейся каденции был министром строительства.

Конечно, справедливы упреки некоторых комментаторов, констатирующих, что в списке Ликуда – засилье ашкеназов и слишком мало женщин. Но такая уж это партия: у нее никогда не было лидера восточного происхождения. Если в ней и есть что-то восточное, то это покровительственное отношение к женщинам...

Естественно, русскоязычные СМИ, солидаризуясь с НДИ, иронизируют насчет того, что «репатриантское» место (к тому же всего лишь 30-е) отдано выходцу из Эфиопии Аврааму Негосе. Увы, многие «наши» публицисты сохранили уровень наиболее отсталых своих читателей. У «эфиопской» общины немало сложных проблем, и хорошо, что у нее будет свой представитель в кнессете. А «русским» после 30 лет «большой алии» пора перестать клянчить в партиях особые репатриантские места! Опыт показывают, что такие синекуры получают по протекции случайные люди, которые быстро исчезают с политической арены. Зато выходцы из бывшего СССР, самостоятельно пробивавшиеся в израильской политике, достигли гораздо большего и пользуются заслуженным авторитетом.

Первое место на праймериз и второе после Нетаниягу занял Юлий Эдельштейн. Это блестящее достижение! До этого Юлий был председателем кнессета, причем не «протокольным», а предложившим важные изменения в работе израильского парламента и более высокие требования к поведению депутатов. Высоко котируется в Ликуде Зеэв Элькин, далеко не исчерпавший своего потенциала. Он сопровождает премьер-министра на переговоры с Путиным и, пожалуй, лучше всех депутатов от Ликуда отстаивает курс правительства в дискуссиях с самыми агрессивными израильскими журналистами.

Правы ли те недоброжелатели премьер-министра, которе утверждают, что "Ликуд - это Биби"? Сплоченные ряды авангарда Ликуда не должны водить в заблуждение! Ситуация в партии далека от идиллии. Понятно, что членам парламентской фракции Ликуда, которые наверняка в ней останутся и в следующей каденции, нет смысла без крайней необходимости ссориться с лидером, обеспечивающим им доминирующее положение в израильской политике. Но в партии давно образовались трещины, вызванные как субъективными, так и объективными причинами.

Субъективным – мягко говоря! – всегда было отношение Нетаниягу к своим приближенным. Он яркий, талантливый лидер, но даже всеобщего признания этого факта ему недостаточно. Нетаниягу очень дорожит статусом незаменимого и ревниво относится к успехам соратников. С тех пор как он стал председателем Ликуда, все, кто начинали  мало-мальски выделяться в партии, были «выдавлены» из нее. Такая судьба постигла Либермана, Меридора, Мило, Наве, Бегина, Фейглина... Начальников своей канцелярии и советников он вообще меняет, как перчатки. Чем не угодили ему несгибаемо-правые Беннет и Шакед, теперь оттягивающие от Ликуда немало голосов? Перед  нынешними выборами сразу два ближайших помощника Нетаниягу – Йоав Гендель и Цви Хаузер – вошли в список Бени Ганца! А некоторые его бывшие сотрудники такого же ранга дают показания в полиции против шефа...

Насколько опасно находиться рядом с Нетаниягу, знают все, кто на праймериз вошел в первую пятерку. Саар, заняв два раза первые места (за Нетаниягу) на внутрипартийных выборах, сразу ощутил, как невыгодно считаться преемником главы Ликуда. Несмотря на его место в партийной иерархии, Нетаниягу не доверял ему самых высоких постов в правительстве. Остальные виды давления применялись скрытно – этим искусством Биби владеет виртуозно. Отнюдь не из-за женитьбы на "левой журналистке" (как называют Геулу Эвен в правом лагере) Саар на несколько лет ушел из политики. Перед его возвращением Нетаниягу публично обвинил Саара в сговоре с... президентом страны Ривлиным и намерении сместить главу партии! Саар потребовал предъявить доказательства подготовки им путча, но премьер-министр - когда он сам выступает в роли обвинителя - считает, что для дискредитации оппонента вполне достаточно устного заявления.  

Эйдельштейн вступил в конфликт с Нетаниягу из-за порядка проведения церемонии, посвященной Дню Независимости (он дерзнул заявить, что премьер-министр не должен произносить речь, так как это приведет к политизации общенародного праздника!). Исраэль Кац, будучи министром транспорта, чуть не поссорил Нетаниягу с ультраортодоксальными партиями, не позволявшими  проводить по субботам работы, необходимые для улучшения железнодорожного сообщения. Эрдан, назначенный министром внутренней безопасности, не воспрепятствовал возбуждению уголовных дел против своего босса  – как другие обладатели этого поста...  Даже преданная Мири Регев фигурировала, по слухам, в «расстрельных» списках, которые вроде бы распространял в партии перед праймериз глава Ликуда. В это можно поверить: во-первых, ее биография напоминала о том, что «кое-кто» из пламенных сионистов поддерживал в 2005 году шароновское "размежевание", во-вторых, интеллектуальный премьер-министр мог счесть, что Регев  нанесла ущерб репутации партии своими комиссарскими наскоками на культуру и вообще "начала чересчур выделяться".

Всё это – ответ тем обожателям Нетаниягу, которые сейчас всплескивают ручками: «Разве можно кого-то представить вместо него?» В Ликуде было немало кандидатов в лидеры партии. Но, для того, чтобы политик рос, ему нужен опыт, приобретаемый на самых ответственных должностях. Это подтверждает пример Либермана, которому «посчастливилось» раньше других оказаться вне Ликуда. Он создал свою партию и с этого трамплина попал на самые престижные посты. С нуля начинали продвигаться в израильской политике Эдельштейн и Элькин. К счастью, им не успели помешать – в итоге один стал спикером парламента, другой чуть не оказался столичным мэром (хотя в ходе муниципальной кампании Нетаниягу не слишком активно поддерживал Элькина, явно задумавшись о его «излишней» прыти...).        

То, что эти политики – особенно Саар! – победили на праймериз, говорит о том, что в Ликуде нет единодушной поддержки лидера и там его слово – отнюдь не приказ. Следует отметить, что вместе с Сааром попала на реальное место в партийном списке его помощница Михаль Шир, которая «отняла» место важного Тель-Авивского округа у Давида Шарана, проходящего по «делу о подводных лодках».

О том, продолжает ли Нетаниягу оттеснять своих гипотетических конкурентов, мы узнаем только в том случае, если он опять возглавит правительство. Тогда посмотрим, кому какие портфели он раздаст. Например, многие пророчат, что главой МИДа станет Юваль Штайниц, который на праймериз стал 17-м. Никто не возьмется угадать, какой будет роль в правительстве триумфатора праймериз Эдельштейна. Можно ли гарантировать, что Яир Нетаниягу не напишет в Фейсбуке, что Эдельштейна нельзя считать правым, так как он женат на дочери совладельца "Гаареца" и издателя русскоязычного левого журнала?..

Объективная причина напряжения в верхушке Ликуда – кризис традиционной идеологии неделимой Эрец-Исраэль. Относительно молодые деятели Ликуда – Эдельштейн, Саар, Элькин, Хотобели - придерживаются этой максималистско-романтической концепции. Нетаниягу же еще после выборов 1996 года обнимался с Арафатом, оставил Хеврон и подписал Соглашение Уай о передаче автономии дополнительных 13 процентов территорий. В 2005 году он до самого последнего момента голосовал за шароновское «размежевание», а чуть позже высказался за два государства для двух народов. В период президентства Трампа Нетаниягу предпочитает соглашения с террористами военным операциям против них. Только русскоязычные фанаты премьер-министра способны не замечать факты, не соответствующие их слепой вере в непогрешимого вождя, и уговаривают себя и других, что всё это были тонкие маневры для ослабления внешнего давления на Израиль и сохранения его нынешних границ. Правда, в этих границах давно находятся и Рамалла, и Шхем, и Газа, которые никто в Израиле не собирается аннексировать. Но о таких сложностях умы советской штамповки не задумываются.

Без сомнения, Нетаниягу был заинтересован в попадании в список таких «гибких» политиков как Цахи Ханегби, Давид Амсалем, Юваль Штайниц. Не случайно он принял из других партий силовиков Дихтера и Галанта: израильские генералы – прагматики и сторонники мирного процесса. Да и правый Баркат, отработав два срока мэром Иерусалима, проникся сознанием необходимости мирного сосуществования двух народов.

«Романтики» и «прагматики» отлично уживаются в Ликуде до «момента истины», которым скорее всего станет обнародование мирного плана Трампа. Не случайно американский президент, который отлично ладит с Нетаниягу, в очередной раз припрятал этот проект поглубже и придержит до выборов в Израиле. Но Трамп очень хочет опубликовать его до новой президентской кампании. Вот тогда в Израиле завертится невообразимая карусель! В Ликуде, возможно,  произойдет то же самое, что в 2005 году. Скорее всего выяснится, что правому крылу партии ближе всего Новые правые, а у «реалистов» нет особых расхождений с Ганцем, который уже сейчас говорит, что опыт «размежевания» еще пригодится... Но в данной статье речь о нынешних праймериз в Ликуде, и я не буду заниматься прогнозами.

Надолго ли установлен "новый порядок" в Ликуде? Это зависит от юридического советника правительства. Нетаниягу отвергает все «инсинуации» и уверяет, что не покинет из-за них свой пост, - но если до выборов Мандельблит вынесет обвинительное заключение и санкционирует его передачу в суд, то вряд ли премьер-министр устоит перед всеобщим давлением. Ему «заодно» укажут – прежде всего «правдолюбы» Ганц и Лапид - на его снисходительность к нарушителям закона, попавшим в избирательный список Ликуда (Давид Битан находится под следствием; с трудом выпутался из неприятных расследований Хаим Кац; в свое время не стал начальником генштаба Йоав Галант, путавший – согласно утверждениям журналистов - личную и общественную собственность; сейчас в праймериз участвовал Давид Шаран, "специалист" по подлодкам). Впрочем, это опять область предположений и домыслов.

Ни одна партия не состоит из ангелов. Столкновение интересов, сопровождаемое любыми перехлестами, яростная борьба за лидерство – это нормальная партийная жизнь. Но при всех политических пертурбациях, которые возможны в обозримом будущем, Ликуд лучше других партий готов к сложнейшим испытаниям, потому что в нем есть демократия, закон и порядок. Какие бы внутренние конфликты ни возникли внутри Ликуда, он располагает механизмами и традицией их цивилизованного разруливания. Поэтому, в отличие от партий, в недавнем прошлом развалившихся из-за борьбы амбиций, интриг, кризиса идеологии, Ликуд всегда возвращался к власти и сегодня среди всех участников предвыборной гонки обладает самой сильной и опытной командой.