Я называю
гипертрофированный пиетет перед заезжими знаменитостями синдромом разорительной
дальнозоркости. Он непременно сочетается с культурной близорукостью.
Многих моих знакомых удивляет то, что они очень редко встречают меня – журналиста, пишущего о театре, - на спектаклях российских гастролеров. «А что, хороший был спектакль?» - спрашиваю я. «Ну-у-у! Да там играют... Актер X из сериала о ментах - супер! А актриса Y из экранизации романа «Любовь до гроба» - просто отпад!»
Я вполне понимаю радость людей, до репатриации живших вдали от культурных центров и теперь получающих возможность увидеть на сцене звезд театра и кино. Правда, цена лицезрения очень уж высока, и, что гораздо прискорбней, в большинстве случаев гастрольный «чес» не имеет никакого отношения к искусству.
Я называю гипертрофированный пиетет перед заезжими знаменитостями синдромом разорительной дальнозоркости. Он непременно сочетается с культурной близорукостью, – о чем чуть позже. За шумной рекламой кроются скромные эстетические достижения, а часто – просто халтура. Мы видели претенциозно-вульгарные чеховские постановки Андрея Кончаловского, скучную «Скрипку Ротшильда» Камы Гинкаса, ужасающе антиэстетичного «Короля Лира» Роберта Стуруа. Самодовольны, но совершенно неинтересны в свете рампы секс-символы российского кино Александр Домогаров или Гоша Куценко. Из спектаклей, поразивших меня, могу припомнить разве что фантастически непонятного «Гамлета» Эймунтаса Някрошюса и беспощадно-правдивые «Рассказы Шукшина» латыша Алвиса Херманиса с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой. Самую оригинальную российскую режиссуру я увидел не у пресыщенных славой москвичей, а в спектакле магнитогорского театра «Гроза»: в постановке Льва Эренбурга смертельно надоевшую со школьных лет пьесу Островского воспринимаешь как никогда не читанную драму с сюрреалистической атмосферой и истолкованными по-фрейдистски характерами.
Приходится констатировать, что ориентация на гастролеров объясняется привычкой жить чужими рекомендациями, неумением самостоятельно оценить спектакль. Большинство интеллигентных репатриантов 1990-х годов до сих пор равнодушны к находящемуся рядом израильскому театру, в котором есть и прекрасные режиссеры, и блестящие актеры.
Но особенно обидно, что наши «русские», гордящиеся своей культурой, проявляют мало интереса к театрам, созданным такими же выходцами из бывшего СССР. Я не говорю о «Гешере», узурпировавшем статус театра алии, но давно не дающем работы «своим»: при его огромном государственном финансировании можно было бы предлагать меньше римейков советских телефильмов, больше интересных идей и уж по крайней мере поработать над ивритским произношением своих актеров. Я имею в виду маленькие нищие труппы и их режиссеров, творчески сформировавшихся уже в Израиле и находящихся в постоянном духовном поиске. Эти театры мужественно держат высоко поднятую интеллектуальную планку, хотя их потенциальный зритель не спешит на блестящие спектакли по Набокову, Бродскому, Хармсу, где не увидит физиономий из телевизора.
Поделюсь впечатлениями о двух последних премьерах, тая надежду, что кого-то заинтересую творчеством очень талантливых людей.
«Деньги, здоровье и мир во всем мире» - спектакль иерусалимского театра «Микро» по рассказам кумира израильской молодежи Этгара Керета. Создатель и художественный руководитель этого коллектива Ирина Горелик вообще любит инсценировки, причем берется за самых сложных авторов – Башевис Зингер, Томас Манн, Иосиф Бродский! С текстами она обращается весьма смело, так как литературу превращает в театр и режиссерская концепция каждый раз материализуется в новых и ярких пластических образах.
Ирину Горелик всегда интересовала еврейская духовная традиция. Поэтому естественным стало ее обращение к творчеству израильских писателей – Ханоха Левина, Меира Шалева, а теперь – Этгара Керета.
Название «Деньги, здоровье и мир во всем мире», выдержанное в ироничном стиле Керета, объединяет сплетенные в спектакле человеческие истории. Наивный израильский парень собирается поставить документальный фильм, состоящий из интервью с представителями разных слоев населения. Всем задается вопрос: «Если бы ты встретил говорящую золотую рыбку, какие три желания ты бы высказал?» На эту сквозную фабульную линию нанизаны отдельные маленькие драмы. Они построены на свойственных творчеству Керета контрастах между человеческой добротой, идеализмом и грубостью, жестокостью. У писателя нет однотонных характеров и готовых оценок: он ничего не подсказывает читателю, а его своеобразный юмор порой только озадачивает.
Спектакль отличает изящная архитектоника, связь между отдельными его частями ассоциативна. Трагическая история сменяется анекдотичным рассказом, фарс - притчей, но сохраняется глубинная связь между нами: раздумья о смысле человеческого бытия, о безальтернативности доброты. Чтобы преодолеть «книжность» первоисточника, режиссер выходит из условности сценического пространства в реальную жизнь: создатели спектакля сами проинтервьюировали 150 (!) израильтян и получили много неожиданных ответов насчет трех желаний: эти беседы транслируются на специальном экране.
Тонкое содержание, облаченное в оригинальную форму, ставит сложные задачи перед актерами. Анна Быховская, Ольга Катаева, Михаил Городин, Итай Блайберг, Ефим Риненберг, Илан Хазан играют людей, поведение которых зачастую не соответствует их подлинной сути. Тут требуется не растворение в образе, а тонкое выявление его неоднозначности, многослойности. На такую игру настраивает музыкальное сопровождение из фортепиано и флейты (композитор – Борис Зимин). Важную смысловую функцию выполняет сценография Ильи Коца: действие постоянно отодвигается от авансцены, и мы наблюдаем за событиями спектакля через затуманенные окна, что соответствует мировидению Этгара Керета.
Ирина Горелик умеет не повторяться. То, что ты знаешь ее предыдущие работы, не поможет понять спектакль «Деньги, здоровье и мир во всем мире». Зрителю разрешается стать соавтором, высказать свою интерпретацию увиденного. Кому это трудно, может поискать театры попроще и подоступней.
Впечатлил меня и моноспектакль Олега Родовильского «Старик и море». Правда, надо кое-что уточнить. Родовильский – основатель и режиссер театра «ZERO», в котором поставил сложные и поэтичные спектакли «Женщина в песках», «Защита Лужина», «Заколдованный портной». В новом моноспектакле он «только» актер. Эта работа стала возможна благодаря культурно-просветительному проекту «Ха-театрон ха-иври». Режиссер этого театра Гади Цадака инсценировал шедевр Хемингуэя и поставил спектакль. Но в данном случае режиссура предполагает только самое общее решение – раскрытие драмы зависит от игры актера, его выразительной палитры. Тем более что в спектакле исчезает Мальчик, отсутствует голос автора, и остается только главный герой.
Трудно представить, что повесть, заполненную подробностями схватки Сантьяго с гигантской рыбой, его разговорами с ней и с самим собой, можно не прочитать зрителям, а сыграть на сцене. Во-первых, удачна инсценировка. В ней сохранено только то, что передает бойцовский дух старого рыбака: его любовь к бейсболу, его воспоминания о том, как в молодости он целые сутки боролся на руках с огромным негром в портовой таверне и победил его. Во-вторых, замечательна сценография Бено Фриделя: посреди затемненной сцены высвечена только лодка старика, которую сотрясает и вращает, как волчок, могучая рыба. Больше ничего на сцене нет, что направляет повествование в философское, экзистенциальное русло. В-третьих, удачно подобраны кубинские народные мелодии (композитор - Эрез Илевич): своим легкомыслием они напоминают о суете, которая не должна отвлекать мужчину от главного. Но и философию бытия, и битву в море, и гениальные монологи надо сыграть!
Олег Родовильский даже внешне очень подходит для роли Сантьяго – высокий, худой, мускулистый. Те, кто следит за спектаклями театра «ZERO», знают, что он великолепный актер. Но в других работах Родовильский мог раскрыть образ и текстом, и движением. Здесь он ограничен площадью крохотного суденышка и должен минимальными средствами достичь жесткой правды в слове, предельной экспрессии в пластике.
Это игра высочайшего класса. Это очень красивый спектакль. Он не опускается до жалости к герою, который теряет свою добычу. В финале неожиданно гаснет свет. Человек приходит в этот мир из темноты и в конце концов возвращается в нее. Смысл освещенному отрезку жизни придает только победа над достойным противником. Это Эрнест Хемингуэй. Его проза проста и мужественна, но как трудно играть это без дешевки и сентиментальности!
Я вполне понимаю радость людей, до репатриации живших вдали от культурных центров и теперь получающих возможность увидеть на сцене звезд театра и кино. Правда, цена лицезрения очень уж высока, и, что гораздо прискорбней, в большинстве случаев гастрольный «чес» не имеет никакого отношения к искусству.
Я называю гипертрофированный пиетет перед заезжими знаменитостями синдромом разорительной дальнозоркости. Он непременно сочетается с культурной близорукостью, – о чем чуть позже. За шумной рекламой кроются скромные эстетические достижения, а часто – просто халтура. Мы видели претенциозно-вульгарные чеховские постановки Андрея Кончаловского, скучную «Скрипку Ротшильда» Камы Гинкаса, ужасающе антиэстетичного «Короля Лира» Роберта Стуруа. Самодовольны, но совершенно неинтересны в свете рампы секс-символы российского кино Александр Домогаров или Гоша Куценко. Из спектаклей, поразивших меня, могу припомнить разве что фантастически непонятного «Гамлета» Эймунтаса Някрошюса и беспощадно-правдивые «Рассказы Шукшина» латыша Алвиса Херманиса с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой. Самую оригинальную российскую режиссуру я увидел не у пресыщенных славой москвичей, а в спектакле магнитогорского театра «Гроза»: в постановке Льва Эренбурга смертельно надоевшую со школьных лет пьесу Островского воспринимаешь как никогда не читанную драму с сюрреалистической атмосферой и истолкованными по-фрейдистски характерами.
Приходится констатировать, что ориентация на гастролеров объясняется привычкой жить чужими рекомендациями, неумением самостоятельно оценить спектакль. Большинство интеллигентных репатриантов 1990-х годов до сих пор равнодушны к находящемуся рядом израильскому театру, в котором есть и прекрасные режиссеры, и блестящие актеры.
Но особенно обидно, что наши «русские», гордящиеся своей культурой, проявляют мало интереса к театрам, созданным такими же выходцами из бывшего СССР. Я не говорю о «Гешере», узурпировавшем статус театра алии, но давно не дающем работы «своим»: при его огромном государственном финансировании можно было бы предлагать меньше римейков советских телефильмов, больше интересных идей и уж по крайней мере поработать над ивритским произношением своих актеров. Я имею в виду маленькие нищие труппы и их режиссеров, творчески сформировавшихся уже в Израиле и находящихся в постоянном духовном поиске. Эти театры мужественно держат высоко поднятую интеллектуальную планку, хотя их потенциальный зритель не спешит на блестящие спектакли по Набокову, Бродскому, Хармсу, где не увидит физиономий из телевизора.
Поделюсь впечатлениями о двух последних премьерах, тая надежду, что кого-то заинтересую творчеством очень талантливых людей.
«Деньги, здоровье и мир во всем мире» - спектакль иерусалимского театра «Микро» по рассказам кумира израильской молодежи Этгара Керета. Создатель и художественный руководитель этого коллектива Ирина Горелик вообще любит инсценировки, причем берется за самых сложных авторов – Башевис Зингер, Томас Манн, Иосиф Бродский! С текстами она обращается весьма смело, так как литературу превращает в театр и режиссерская концепция каждый раз материализуется в новых и ярких пластических образах.
Ирину Горелик всегда интересовала еврейская духовная традиция. Поэтому естественным стало ее обращение к творчеству израильских писателей – Ханоха Левина, Меира Шалева, а теперь – Этгара Керета.
Название «Деньги, здоровье и мир во всем мире», выдержанное в ироничном стиле Керета, объединяет сплетенные в спектакле человеческие истории. Наивный израильский парень собирается поставить документальный фильм, состоящий из интервью с представителями разных слоев населения. Всем задается вопрос: «Если бы ты встретил говорящую золотую рыбку, какие три желания ты бы высказал?» На эту сквозную фабульную линию нанизаны отдельные маленькие драмы. Они построены на свойственных творчеству Керета контрастах между человеческой добротой, идеализмом и грубостью, жестокостью. У писателя нет однотонных характеров и готовых оценок: он ничего не подсказывает читателю, а его своеобразный юмор порой только озадачивает.
Спектакль отличает изящная архитектоника, связь между отдельными его частями ассоциативна. Трагическая история сменяется анекдотичным рассказом, фарс - притчей, но сохраняется глубинная связь между нами: раздумья о смысле человеческого бытия, о безальтернативности доброты. Чтобы преодолеть «книжность» первоисточника, режиссер выходит из условности сценического пространства в реальную жизнь: создатели спектакля сами проинтервьюировали 150 (!) израильтян и получили много неожиданных ответов насчет трех желаний: эти беседы транслируются на специальном экране.
Тонкое содержание, облаченное в оригинальную форму, ставит сложные задачи перед актерами. Анна Быховская, Ольга Катаева, Михаил Городин, Итай Блайберг, Ефим Риненберг, Илан Хазан играют людей, поведение которых зачастую не соответствует их подлинной сути. Тут требуется не растворение в образе, а тонкое выявление его неоднозначности, многослойности. На такую игру настраивает музыкальное сопровождение из фортепиано и флейты (композитор – Борис Зимин). Важную смысловую функцию выполняет сценография Ильи Коца: действие постоянно отодвигается от авансцены, и мы наблюдаем за событиями спектакля через затуманенные окна, что соответствует мировидению Этгара Керета.
Ирина Горелик умеет не повторяться. То, что ты знаешь ее предыдущие работы, не поможет понять спектакль «Деньги, здоровье и мир во всем мире». Зрителю разрешается стать соавтором, высказать свою интерпретацию увиденного. Кому это трудно, может поискать театры попроще и подоступней.
Впечатлил меня и моноспектакль Олега Родовильского «Старик и море». Правда, надо кое-что уточнить. Родовильский – основатель и режиссер театра «ZERO», в котором поставил сложные и поэтичные спектакли «Женщина в песках», «Защита Лужина», «Заколдованный портной». В новом моноспектакле он «только» актер. Эта работа стала возможна благодаря культурно-просветительному проекту «Ха-театрон ха-иври». Режиссер этого театра Гади Цадака инсценировал шедевр Хемингуэя и поставил спектакль. Но в данном случае режиссура предполагает только самое общее решение – раскрытие драмы зависит от игры актера, его выразительной палитры. Тем более что в спектакле исчезает Мальчик, отсутствует голос автора, и остается только главный герой.
Трудно представить, что повесть, заполненную подробностями схватки Сантьяго с гигантской рыбой, его разговорами с ней и с самим собой, можно не прочитать зрителям, а сыграть на сцене. Во-первых, удачна инсценировка. В ней сохранено только то, что передает бойцовский дух старого рыбака: его любовь к бейсболу, его воспоминания о том, как в молодости он целые сутки боролся на руках с огромным негром в портовой таверне и победил его. Во-вторых, замечательна сценография Бено Фриделя: посреди затемненной сцены высвечена только лодка старика, которую сотрясает и вращает, как волчок, могучая рыба. Больше ничего на сцене нет, что направляет повествование в философское, экзистенциальное русло. В-третьих, удачно подобраны кубинские народные мелодии (композитор - Эрез Илевич): своим легкомыслием они напоминают о суете, которая не должна отвлекать мужчину от главного. Но и философию бытия, и битву в море, и гениальные монологи надо сыграть!
Олег Родовильский даже внешне очень подходит для роли Сантьяго – высокий, худой, мускулистый. Те, кто следит за спектаклями театра «ZERO», знают, что он великолепный актер. Но в других работах Родовильский мог раскрыть образ и текстом, и движением. Здесь он ограничен площадью крохотного суденышка и должен минимальными средствами достичь жесткой правды в слове, предельной экспрессии в пластике.
Это игра высочайшего класса. Это очень красивый спектакль. Он не опускается до жалости к герою, который теряет свою добычу. В финале неожиданно гаснет свет. Человек приходит в этот мир из темноты и в конце концов возвращается в нее. Смысл освещенному отрезку жизни придает только победа над достойным противником. Это Эрнест Хемингуэй. Его проза проста и мужественна, но как трудно играть это без дешевки и сентиментальности!
Комментариев нет :
Отправить комментарий