Сопливое хлюпанье «Оттепели»

Как ни оценивай сериал «Оттепель», следует признать, что он вызвал огромный интерес в русскоязычном мире и мало кого оставил равнодушным. Но оценка необходима. Почему, снимая фильм о послесталинском периоде, режиссер Валерий Тодоровский топит эпоху в приторной лирике?

На любые претензии к сериалу «Оттепель» следует стандартный ответ: «Картину, не отрываясь, смотрели миллионы людей. Они получили удовольствие – это лучшая оценка фильма. Режиссер имеет право быть только художником и игнорировать политические проблемы». Именно в таком духе объясняет сам Валерий Тодоровский поставленную перед собой творческую задачу: «Я не снимал двенадцать серий про политическое явление. Мне было интересно снимать про людей, про их ощущения».

Успех - не всегда критерий качества. Миллионы советских людей рыдали на индийских и мексиканских фильмах, бешеная популярность которых отнюдь не повышала их художественный уровень. Впрочем, и этот приведенный навскидку пример заставляет задуматься о... социальном контексте! Народ любил безыдейные, но гиперэмоциональные заморские мелодрамы, потому что отечественный кинематограф больше показывал завод, колхоз, сибирские стройки и даже интимные страсти персонажей были неотделимы от выполнения ими производственного плана.

Думаю, успех «Оттепели» тоже объясняется законом контраста. Сегодняшнее российское кино нафаршировано жестокостью, грубостью, кровью, утомительно-однообразным сексом – после этой чернухи так хорошо окунуться в тепленькую, пуританскую лирику Валерия Тодоровского!

По-моему, чисто внешние атрибуты начала 1960-х переданы добросовестно: архитектура, автомобили, прически, одежда. В поисках точности постановщики особенно усердствовали в изображении женского белья. Недовольные сериалом указывали на то, что герои картины чересчур много курят и пьют. Но в те годы еще не было культа здорового образа жизни, диет, тренажерных залов. Мне лично не мешают дымящие актеры. Огорчает другое: они без конца курят из-за того, что им нечего играть! Наверняка Тодоровского интересовали «ощущения», но они у него не складываются в характеры.

Главный герой – оператор Виктор Хрусталев в основном предстает за камерой или в постели. Евгений Цыганов – великолепный актер, и ему почти удается заставить нас поверить в значительность этого человека. Но эта не заслуга авторов сценария (его вместе с режиссером писали Алена Званцева и Дмитрий Константинов).

Возлюбленные Хрусталева – его первая жена Инга (Виктория Исакова) и юная дебютантка Марьяна (Анна Чиповская) просто никакие. Этим похожи: обе красивые, обе гордые, обе честолюбивые, обе готовы ради Виктора на любые жертвы.

Фигура режисера Федора Кривицкого (Михаил Ефремов) вообще лишена каких-то индивидуальных черт. Ни о чем не говорит то, что он фронтовик, непонятны его профессиональные качества. Ясно только, что он много пьет и боится ревнивой жены. 

Молодой режиссер-стажер Егор Мячин (Александр Яценко), по замыслу, должен изображать незаурядную творческую личность, прокладывающую новые пути в советском кинематографе, но это совершенно не вяжется с ужасающей наивностью парнишки и его склонностью к истерикам. На протяжении двенадцати серий он не произносит ни одного умного слова об искусстве.

При таких недописанных характерах не надо удивляться отсутствию психологической логики в поступках героев.

Хрусталев в конце сериала гордо говорит, что пожертвовал любовью ради дружбы, – имея в виду уход Марьяны к Егору. Но ведь параллельно он возвращается к Инге, причем, это не холодно обдуманный шаг, а вспышка поистине мальчишеской страсти – трудно поверить, что оператора могла привлекать еще одна женщина. Так же необъяснимо набрасываются друг на друга в ночной киностудии нравственно чистый максималист Егор и отнюдь не развратная гримерша Лида (Анна Котова).

Не убеждает эпизод объяснения Хрусталева с убежавшей из дома дочкой Асей (Ольга Штыркова). Прямолинейно-честная девочка, воспитанная на примерах Павлика Морозова и героев-панфиловцев, потрясена тем, что папа не пошел на фронт. Объяснения Хрусталева не укладываются в ее пионерские представления о мире, и она не должна так легко прощать его.

Все недочеты и неувязки проистекают из сценария. В достаточно длинном сериале все сюжетные ходы и характеры должны быть четко вычерчены. В «Оттепели» же много неясностей.

Взять все ту же историю освобождения Хрусталева от призыва в армию в годы войны. Отец, крупный конструктор (Андрей Смирнов), этого не добился бы. Даже дети руководителей государства воевали и погибали. Не осмелился бы Хрусталев-старший кому-то звонить и рисковать своей головой и судьбой сына: самые авторитетные конструкторы прекрасно знали, что многие их не менее талантливые коллеги сидят в лагерях.

А, собственно, почему Хрусталев враждебно относится к отцу? В растянутом сериале можно было более конкретно рассказать, что случилось с матерью Виктора и как у него появилась молодая мачеха.

Демонизирован следователь прокуратуры в средних чинах, бывший энкеведист Цанин (Василий Мищенко). Его личной ненависти к Хрусталеву было бы недостаточно, чтобы поместить доносную статью о нем в центральной газете. И почему Виктор идет на поклон к нему, чтобы спасти положенный на полку фильм? Такие вопросы решались на более высоком уровне.

В начале 1960-х еще был силен бюрократический формализм: вряд ли девушку без специального образования утвердили бы на главную роль. Еще более неправдоподобно то, что юная студентка химфака так профессионально поет и танцует.

До наступления брежневской эпохи тотального разложения трудовая дисциплина соблюдалась и в киностудиях. В сериале съемки фильма слишком часто прерываются из-за чьих-то капризов и загулов.

Контакты с иностранцами в период «оттепели» были контролируемыми. Известный режиссер не позволил бы себе шутовского поведения и лобызания с Софи Лорен. Эта сцена нелепа и не смешна.

У меня лично самое большое недоумение вызвали не мелочи. Почему-то ни в одной рецензии я не нашел отзыва о том фильме, который снимают герои сериала. Его название - «Девушка и бригадир» - явно пародийно. Но по ходу сериала все члены съемочной группы говорят о картине вдохновенно и серьезно как о произведении искусства. «Оттепель» - эпоха замечательных советских фильмов. К началу 1960-х уже сняты «Летят журавли», «Судьба солдата», «Сорок первый», «Дом, в котором я живу». А Кривицкий и Мячин с опозданием чуть не в пятнадцать лет ставят что-то вроде «Кубанских казаков»! Намного раньше была и «Карнавальная ночь», после которой уважающий себя режиссер постыдился бы завершать свое творение нелепой сценой с пением и танцами. Не верится, чтобы такой примитивный и старомодный фильм как "Девушка и бригадир" мог возмутить кого-то "наверху". 

Если бы Тодоровский решил снять ностальгический стилизованный фильм о жизни киношников шестидесятых годов, никто бы к нему не цеплялся с придирками. В его сериале есть симпатичные кусочки, трогательные моменты, смешные эпизоды, которые вполне пригодились бы для такой картины. Но нельзя называть фильм «Оттепель» и говорить, что тебя не интересует политика!

Введенное Эренбургом понятие «оттепель» противопоставлялось ледяной стуже сталинской эпохи. Других коннотаций эта метафора не вызывала. «Оттепель» - это освобождение людей от страха, это выплеск колоссальной творческой энергии. Это полеты в космос, появление в магазинах продуктов, массовое строительство жилья. Но со сталинизмом боролись сталинисты. «Оттепель» - это расстрел рабочих в Новочеркасске, разносы Хрущевым неугодных деятелей искусства, суды над Бродским, Синявским и Даниэлем. В сериале обо всем этом напоминает только бывший зэк, который плачет, узнав о выносе Сталина из Мавзолея.

Валерий Тодоровский не показал настоящую «оттепель», как не показал настоящих «стиляг», не только потому, что родился в 1962 году и своими глазами не видел обстановку, воссоздаваемую им на экране. Скорее всего он не видел и запрещенный в годы его детства безумно-смелый спектакль Эфроса по пьесе Радзинского «Снимается кино». Но дух 1960-х передают фильмы «Чистое небо», «Мне двадцать лет», «Июльский дождь». Не менее полезно было бы перечитать тогдашних поэтических кумиров.

«Внутри меня осенняя пора», - признавался Евтушенко.

Умница Ахмадулина с тонкой иронией писала:

«Прост путь к свободе, к ясности ума:

Достаточно, чтобы озябли ноги.

Осенние прогулки вдоль дороги

Располагают к этому весьма».

Заголовки стихотворений Вознесенского: «Осень», «Осень в Сигулде», «Сентябрь», «Осенний воскресник», «Снег в октябре»...

Помню, в годы «застоя» меня огорчало, что Рязанов, который когда-то был таким дерзким в «Карнавальной ночи» и «Берегись автомобиля», создает сладкие рождественские сказки или сатиру на уровне «Крокодила». Во всем сохранялся его талант, но, когда диссидентов сажали в психушки, а советские войска входили в Афганистан, такая кинопродукция была безнравственной.

В сегодняшней России сажают за участие в митингах оппозиции. Показывать на экране «оттепель» и прочие периоды советской эпохи непросто. Эта история не перестала быть политикой. Ведь национальный лидер считает Сталина эффективным менеджером, а развал созданной им империи – величайшей геополитической катастрофой.

Валерий Тодоровский не захотел показывать настоящую «оттепель». После того как художник выбирает такую позицию, он уже не показывает ничего стоящего.