В советские
времена я считался человеком культурным, начитанным, но не знал слова Катастрофа,
а тем более - Холокост. Этих слов в той стране не было. Как и памятников в
местах массовых расстрелов евреев...
Я не знал не
только слова Катастрофа, но и того страшного смысла, который оно скрывало. Я и
мои еврейские сверстники росли без бабушек и дедушек. Наши родители чудом
успели покинуть Литву до вторжения нацистов, а все их родственники были
истреблены.
Пока мы были
маленькими, родители не рассказывали нам ничего о войне. Берегли наши
неокрепшие души. То, что произошло во время войны, было так страшно, что и
взрослые старались об этом не думать.
Литва очень
маленькая, езды в любой конец – несколько часов. Но наши родители не ездили в
местечки, в которых родились и выросли. Страшней воспоминаний было то, что там
не осталось никаких следов евреев, живших там веками, никаких мемориальных
памятников. И всюду - зловещее молчание о чудовищных преступлениях местных
жителей против евреев.
Мне было 13 лет,
когда мы всей семьей летом отдыхали в Ниде и папа, предварительно не
предупредив, на обратном пути повез всех в свое местечко Гаргждай (Горжд),
находившееся рядом с Клайпедой. Прошло 14 лет после войны. Папа с трудом нашел
на окраине деревушки какие-то ступеньки – «припечек». Прямо как в песне
Исаковского: «Травой заросший бугорок»... Здесь был дом, в котором жили отец,
мать и сестра моего папы. Трое братьев разъехались задолго до войны.
Папа разговорился
со старым литовцем, который его узнал и что-то нехотя рассказывал. Я тогда
плохо знал литовский и не понимал, о чем речь, - к тому же в тех краях говорят
на жемайтийском диалекте. Родители плакали. Честно признаюсь, я не испытал
потрясения, ибо рос в неведении и не был готов к внезапному столкновению с обугленным
прошлым. В учебнике литовского языка этому прошлому был посвящен только рассказ
Пятраса Цвирки «Соловей» - о литовских партизанах, мужественно сражавшихся с
фашистами.
Части вермахта
вошли в Гаргждай, отшвырнув табличку «Государственная граница СССР», ровно в 4
часа утра 22 июня 1941 года. Уже в Израиле я узнал из монографии «Евреи,
литовцы и Холокост» Альфонсаса Эйдинтаса, профессора истории, посла Литовской
Республики в Израиле, что к 24 июня все евреи местечка были убиты. В Гаргждай жили четыре семьи Шаусов.
Моя мама была
родом из местечка Рокишкис. После войны она ни разу не смогла заставить себя
съездить туда. Ее сестра попала в гетто, а оттуда - в концлагерь Штуттгоф. Пыталась
бежать босиком по снегу, ее поймали. Чудом выжила. После войны уже в Вильнюсе
ее раз в неделю вызывали в МГБ и каждый раз спрашивали: «Как вы объясните то,
что все честные советские люди погибли в немецких лагерях, а вы остались в
живых?» Что можно было ответить... В нацистских лагерях погибли не все советские
люди, но оттуда уцелевшие отправились в советские лагеря. Моя тетя умерла в 1957 году
от гипертонии.
Советские евреи
были воспитаны в рабстве, и у многих атрофировались мозги. Даже в Израиле
некоторые из них бьют себя в грудь и тоном политруков вещают: «Если бы не
Советский Союз, евреев не освободили бы из немецких концлагерей и не появилось
бы Государство Израиль».
Советский Союз –
это Сталин. Он только на два года сумел прельстить Гитлера своей дружбой и был
вынужден воевать с ним, чтобы спасти себя и личную власть. Сталин никогда не
проявлял заботы ни об одном народе, а многие народы целиком депортировал. В
конце 1940-х он начал антисемитскую кампанию по лучшим нацистским образцам, но
осуществить план депортации всех евреев не успел. И это чудовище, по мнению
некоторых еврейско-советских патриотов, наш народ должен за что-то благодарить? Благодарить надо солдат, которые несмотря на презрение и жесточайшее отношение к ним Сталина, героически сражались и дошли до Берлина. Советский Союз и советские люди - это не одно и то же.
«Великий
интернационалист» прекрасно знал, что нацисты уничтожают евреев. Тем не менее,
когда после пакта Молотова-Риббентропа Германия захватила Польшу, Сталин
перекрыл границу для беженцев и стал прямым виновником гибели трех миллионов
польских евреев.
Нападение Германии на СССР Сталин тупо проспал, но у него не
было ни ума, ни желания для того, чтобы заранее составить эвакуационные планы. Жители
западных районов страны спасались как могли и с ними - небольшая часть местного
еврейского населения. Уничтожение немцами двух миллионов советских евреев – на
совести Сталина. Некоторым евреям удавалось бежать из гетто, но в партизанские
отряды принимали только здоровых молодых мужчин с оружием. Евреям приходилось
создавать еврейские партизанские отряды.
Перед вступившей
в Европу Красной Армией не ставилось специальной задачи: освободить евреев из
концлагерей. Пример сталинского «гуманизма» - приказ, отданный Рокоссовскому:
не переходить Вислу, пока немцы не подавят восстание в Варшаве и не
перестреляют там бойцов ориентировавшейся на Лондон Армии Краевой. Сталин мог
бы затормозить «решение еврейского вопроса», но советская авиация не бомбила
железных дорог, по которым евреев доставляли в лагеря уничтожения. Несколько
лагерей освободили в 1945-м, потому что Красная Армия спешила раньше союзников
взять Берлин.
Сталин, в отличие
от своих сегодняшних обожателей, не любил вспоминать о войне. При нем не отмечали
9 мая. Гигантские жертвы, понесенные в войне, вождь считал позором. Гениальную
песню Исаковского запретили сразу после войны, как только ее впервые исполнили по
радио. Через 20 (!) лет понадобились репутация героя Сталинграда Чуйкова и
фантастическая популярность Бернеса, чтобы на «Голубом огоньке» прозвучали
слова: «Враги сожгли родную хату»...
О трагедии
еврейского народа не упоминали ни при Сталине, ни при его преемниках. Подготовленную
Эренбургом и Гроссманом «Черную книгу» о геноциде евреев запретили публиковать
и уничтожили. Если в местах массовой гибели евреев появлялись памятники, то на
них непременно было написано, что под ними погребены советские люди.
В Литве местное
руководство было чуть-чуть либеральней кремлевских диктаторов. В Вильнюсе
разрешили создать еврейские самодеятельные коллективы – драматический и
вокально-танцевальный (что не мешало разрушать синагоги и еврейские кладбища).
В 1960-е годы мой папа получил от издательства «Минтис» («Мысль») заказ на
брошюру о Вильнюсском гетто. Его допустили к архивам. Представленную им
рукопись зарубила рецензия профессора Юргиниса, который обвинил автора в «не
марксистском подходе». Моего папу не надо было учить писать: в 20 лет он стал
редактором идишской газеты в Каунасе. А содержание написанной им книги о гетто
не было ни марксистским, ни антимарксистским. Факты они и есть факты – просто
кому-то могут не нравиться. Еще через несколько лет – незадолго до смерти -
папа написал пьесу на идиш о Вильнюсском гетто «Никогда не говори, что идешь
в последний путь». Ее разрешили поставить в еврейском театре прекрасному
режиссеру Лурье, до войны работавшему у Михоэлса. Но состоялись только два
спектакля, после чего поступила команда: «Хватит».
Если кто-то по
сей день испытывает потребность сказать спасибо товарищу Сталину, то может
повесить его портрет в своей израильской квартире и молиться на него.
Свалившись от шока при сообщении о «вероломном» нападении Гитлера, Сталин не
думал о евреях, а тем более о необходимости создания для них государства. В
1947-м, когда уже шла «холодная война», он с его «гениальной прозорливостью»
решил, что еврейское государство станет советской базой на Ближнем Востоке, и
велел Громыко голосовать в ООН за раздел Палестины. В дальнейшем Советский Союз
последовательно пытался исправить этот просчет и накачивал арабские страны
своим оружием, требуя уничтожить Израиль.
Своим появлением
на свет Израиль обязан не чьей-то доброте, а только желанию евреев жить в своей
стране, где они смогут не бояться врагов. Слава Богу, это желание у большой
части народа не пропадает!
Комментариев нет :
Отправить комментарий