пятница, 11 октября 2013 г.

Эстетика с царапиной

Израильская публика восторженно приняла «Князя Игоря» в постановке московской Новой Оперы. Мне тоже понравилось. Только вот тема «народности» неприятно резанула...




Если недавно гастролировавший в Тель-Авиве Большой театр не потряс израильских меломанов «Евгением Онегиным», то теперь «Князь Игорь» привел их в экстаз. Ничего удивительного: Новая Опера имени Е. В. Колобова – замечательный коллектив. Этот театр создал в 1991 году Евгений Колобов, который в советские времена в 31 год стал главным дирижером Свердловского театра оперы и балета и своими работами потрясал москвичей. В 2003 году он очень рано ушел из жизни, и его детищу присвоено имя основателя.

В отличие от интернациональных постановок Израильской оперы россияне предпочитают обходиться без приглашенных. Новая Опера приехала в полном составе: свой оркестр, свои солисты, свой хор, своя хореография. Дирижер – англичанин Ян-Латам Кениг, но он работает в Москве. В нескольких спектаклях его заменял Евгений Самойлов.

Спектакль «Князь Игорь» прежде всего очень красив. Эффектные декорации, красочные костюмы – заслуга художника Вячеслава Окунева. Режиссер Юрий Александров предложил оригинальную версию оперы Александра Бородина и захватывает зал. У солистов кроме прекрасных голосов - драматизм, пластика, что не всегда отличает оперных певцов. На самом высоком уровне хореография – и не только половецкие пляски.

Израильтяне по достоинству оценили и поэзию русской души, и восточную экзотику. Я бы к этому присоединился полностью, но меня покоробила одна из важнейших сцен. В первом акте на городской площади веселится народ. Все пьяны и накачиваются еще сильнее, тупо гогочут и хлопают девок по задницам.

Я знаю про «Могучую кучку» и ее приверженность идее народности в искусстве. Но в чем проявляется эта народность – в пьянстве? Мне, человеку, выросшему на русской культуре, неприятно видеть такую интерпретацию.

Идеолога «Могучей кучки» критика Владимира Стасова отличали прогрессивные взгляды и высокая личная порядочность. Он не любил антисемитов и гневно откликнулся на статью Вагнера «Еврейство в музыке». Но Стасов чересчур разбрасывался: писал о музыке, живописи, скульптуре, архитектуре, дружил со Львом Толстым – и ни в чем не достигал глубины. Он, как многие «передовые» русские критики того времени, оценивал в произведении искусства «идейное содержание», но не эстетическое качество. Стасов преклонялся перед Белинским и немного напоминает его стилем, но все-таки лишен редких прозрений и неистовости Виссариона.

В великолепном спектакле «Князь Игорь» эстетика безупречна, но идейная логика хромает. Князь Игорь озабочен судьбой России (Бородин немного модернизировал сюжет: во времена Киевской Руси такого понятия еще не было), Ярославна горюет по погибшим воинам, но неужели показанные нам пьяницы – это героические защитники отечества?

Увы, «национальная идея» не прояснилась по сей день. Поэтому в российских кинобоевиках о ВОВ создается впечатление, что советские солдаты шли в бой, только разогревшись водкой. Поэтому сегодняшний прокремлевский молодняк утверждает свое «национальное самосознание» в драках с потомками хана Кончака.

Комментариев нет :

Отправить комментарий