суббота, 18 августа 2018 г.

Некультурная Америка. Часть1

Когда-то советским людям пропаганда вдалбливала, что США – страна, в которой все думают только о деньгах, а культура (такая, как в СССР!) там отсутствует. Нельзя сказать, чтобы сегодня в России этот вопрос освещался иначе. Там кичатся своими духовными скрепами и презрительно говорят о культурном вырождении Запада, особенно Америки. Как человек, воспитывавшийся в русле русской культуры, я вспоминал эти пропагандистские клише, побывав за океаном, и хотел бы поделиться прежде всего культурными впечатлениями.




О любви к сопоставлениям

Советский миф об алчных и бездуховных американцах еще до революции начал создавать пролетарский писатель Горький. По
cетив США по заданию большевиков и лично Ленина для революционной агитации и сбора средств в партийную кассу, он оскорбился из-за того, что в пуританской стране косо смотрели на его невенчанную жену, и написал злобный памфлет «Город Желтого Дьявола». Горький изобразил Америку как страну, целиком поглощенную стяжательством. Не зная ни одного иностранного языка, он безапеляционно писал друзьям в Россию: «Может быть, американцы думают, что они достаточно культурны?  Если так, то они просто ошибаются... Скучный, серый и невежественный народ... Мы далеко впереди этой свободной Америки при всех наших несчастиях. Это особенно ясно видно, когда сравниваешь здешнего фермера или рабочего с нашими мужиками и рабочими».

После октябрьского переворота и расправы большевиков с интеллигенцией вопрос о превосходстве «советской культуры» стал принципиальным для официальной пропаганды.
 

До падения «железного занавеса» рядовой советский гражданин считал, что нигде в мире нет такой заботы о культуре, как в СССР, а тем более таких великих музеев как Эрмитаж и Третьяковка. Человек, отученный думать и лишенный информации для самостоятельного мышления, не знал, сколько писателей, художников, актеров, режиссеров было расстреляно коммунистическим режимом, до какой степени выродилось искусство, присягавшее на верность социалистическому реализму и бдительно опекавшееся «творческими союзами». Он не мог вообразить, что после революции лучшие картины Эрмитажа невежественные комиссары предлагали почти даром (а не продавали за огромные деньги ради помощи голодающим Поволжья – как врали впоследствии партийные «историки») западным бизнесменам для стимулирования у них желания сотрудничать с СССР.  
 
Советскому зомби внушали ненависть и презрение к незнакомой ему Америке. Он тупо повторял газетные штампы о бескультурье американцев, не представляя себе ни лучших в мире американских университетов, ни грандиозных американских библиотек. Он редко читал книги американских писателей – даже лауреатов Нобелевской премии. Он не знал, что в США будущие актеры изучают не только систему Станиславского, но гораздо основательней – систему «забытого» в СССР Михаила Чехова. Он не догадывался о том, что именно Нью-Йорк давно стал меккой мирового искусства. В Советском Союзе полпредом американской живописи оказался художник-реалист Рокуэлл Кент, который на родине был давно забыт, но за коммунистические взгляды и участие в движении сторонников мира получил Международную Ленинскую премию и висел в Эрмитаже.
 
Я побывал в художественных музеях трех крупных американских городов и одного крохотного. Всюду увидел огромную заботу государства и невероятную щедрость меценатов. С такими коллекциями могут конкурировать только немногие музеи мира. Жаль, что в стране рекламируемой духовности, где насчитывается больше сотни миллиардеров, ни государство, ни меценаты, видимо, не помнят о Третьякове, Щукине, Морозове, а мировое искусство там представлено только в двух музеях Москвы и Санкт-Петербурга...
 
В американских музеях я увидел в огромных количествах то, что практически исчезло из разоренных советских хранилищ: гениальные работы нидерландских мастеров, полотна великих голландцев Хальса, Вермейера, а также немцев Дюрера, Гольбейна, Кранаха, шедевры Гойи. В США поражают великолепные собрания французской живописи – классическое совершенство Давида и Энгра,  романтическое буйство Делакруа и Жерико, поэзия Коро, мощь Курбе. А импрессионисты... В каждом музее я видел столько их полотен, что возникало недоумение: откуда взялись их картины в других странах? Пожалуй, только парижский д’Орсе может не волноваться за свою репутацию.
 
Беда российской культуры – в том, что просвещенные русские купцы успели приобрести лишь работы западных художников конца XIX – начала XX века, а потом их страна картины только распродавала. В американских музеях замечательные коллекции Ван Гога и Гогена, Тулуз-Лотрека и Сезанна, Боннара и Матисса, потрясающий ранний Пикассо – и "голубой", и "розовый", обманчиво «простой» Утрилло, а за ними – экспрессионисты, абстракционисты, кубисты, сюрреалисты и всё разнообразие искусства ХХ века.
 
Что касается американской живописи, то я ее почти не знал. Теперь же убедился, что даже  американское искусство периода завоевания Независимости базировалось на прекрасной европейской школе. Во второй половине ХIX века оно быстро перенимало открытия французских живописцев и могло гордиться своими яркими мастерами, а в ХХ-м вышло в мировые лидеры.

Музеи Бостона      
   
Музей изящных искусств

Основан в 1870 году. Сейчас насчитывает около полумиллиона экспонатов. Это второе по объему собрание произведений искусства на американском континенте (после нью-йоркского музея Метрополитен) и, соответственно, одно из крупнейших в мире.
 
Я провел здесь день, чего, конечно, недостаточно. В этом огромном здании хранятся впечатляющие коллекции ближневосточных, греческих, римских древностей. Особенно богат (что, как я понял, характерно для американских музеев) египетский раздел. Увы, времени на всё не было. Я задержался только у этрусских стендов – меня всегда притягивает эта загадочная культура. Не оценил я (да и недостаточно компетентен...) уникальной экспозиции японской керамики, которая считается лучшей за пределами Японии.
 
Моя страсть – нидерландское Северное Возрождение. Увидел потрясающую работу гениального Рогира ван дер Вейдена «Святой Лука, рисующий Мадонну». (По греческой легенде, именно евангелист Лука запечатлел образ Богоматери).
 

В залах итальянского Ренессанса я всегда ищу венецианца Лоренцо Лотто, вносившего в традиционные христианские сюжеты удивительную теплоту, лиризм. Бостонский музей порадовал меня одной из самых знаменитых картин Лотто – «Мадонна с младенцем и святыми Иеронимом и Николаем Толентийским». Святые достаточно традиционны: Иероним с распятием, Николай держит цветок – символ чистоты. Но Мадонна лишена застывших канонических черт. Милое, живое лицо, инстинктивный порыв вперед - она словно хотела бы спрятать дитя от назойливого внимания и последующих роковых событий...
 

В музее великолепные фламандцы – Рубенс, Ван Дейк, Иорданс. Особенно понравился последний. Обычно у Иорданса – огромные аллегорические фигуры, могучие обнаженные тела. А тут – поэтичный «Портрет супружеской пары».
 
«Золотой» век голландской живописи очаровывает чудесными портретами Рембрандта, Хальса, Вермеера, пейзажами Рейсдаля. Моя слабость – «малые голландцы». Тут их неплохая подборка. После художников, думавших о вечности, душевно отдыхаешь, любуясь непритязательностью и непосредственностью бытовых сцен далекой эпохи. А о вечности всё равно напомнят блестящие испанцы: Эль Греко, Веласкес, Мурильо, Ривера!
 
Если к кому-то из французов я совершенно равнодушен, то это классицист Пуссен - пышный, красочный, но рассудочный. Предпочитаю идиллические пейзажи его современника Клода Лоррена. Но в бостонском музее особо богаты залы французского XIX века. Лучшее в мире собрание картин Милле – одного из основателей «Барбизонской школы»! Коллекция Клода Моне насчитывает 40 работ – больше только в Париже. Мне особо запомнился не совсем привычный для "русского" зрителя его зимний пейзаж. 



В залах импрессионистов - одна из знаменитых картин Ренуара «Танец в Буживале». Во время моего визита в музей здесь проходила выставка «Французская пастель» - ее украшением были Ренуар, Писарро, Дега.
 

В Бостоне находится знаменитое полотно Гогена «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем?». Хотя художник считался неглубоким, легкомысленным человеком, этой философской картине он придавал особое значение. Гоген специально указывал, что читать ее надо справа налево (отсылка к Библии?..): перед нами проходят главные этапы человеческой жизни. Возможно, полагая, что после этого труда ему уже нечего сказать, Гоген сделал попытку самоубийства. Впрочем, многие биографы объясняют это депрессией...
 

В Музее изящных искусств я впервые оценил мастерство американских художников. Тут есть Поллок, Ротко, но их работы можно увидеть и в Израиле. Мне были интересней живописцы второй половины XIX века. В ту эпоху многие американцы ездили учиться в Париж. Там их покорил импрессионизм. В ряде городов Америки появились группы последователей этого нового направления. К самым известным относится школа бостонских импрессионистов.
 
Наверное, наиболее яркая фигура в американской живописи этого периода - Джон Сарджент. Художник был лично знаком с парижскими импрессионистами, его картины пронизаны светом, но он сам считал своим идеалом Веласкеса и Ван Дейка. Сарджент написал несколько тысяч картин – это великолепная живопись! Сегодня он справедливо считается художником не только национального, но и мирового масштаба.
 
Кстати, колоссальной энергии Сарджента хватило и на проектирование нынешнего здания бостонского музея! (Первая иллюстрация к этой статье). В нем экспозицию американского искусства украшает подлинный шедевр - «Дочери Эдварда Дарли Бойта». 


В свое время Сарджента критиковали за «неправильное» построение картины. Обычно на групповых портретах все фигуры одинаково важны и потому изображаются вместе. У Сарджента четыре сестры расположились в разных концах комнаты, в центре – самая младшая. Не знаю, есть ли тут погрешности в композиции, но я сам наблюдал за посетителем музея, который устроился на скамеечке напротив этой картины и не сводил с нее глаз. Я обошел все залы американского искусства и по дороге назад опять увидел его: он всё так же завороженно смотрел на очаровательного ребенка...

Галерея Изабеллы Гарднер

Об этом музее даже неподготовленный посетитель никогда не забудет. Он сам по себе – произведение искусства, созданное Изабеллой Стюарт Гарднер, ее духовный памятник.
 
Эта необыкновенная женщина родилась в 1840 году в Нью-Йорке в семье богатого торговца Дэвида Стюарта. Училась в Париже. В 20 лет вышла замуж за Джона Гарднера, также состоятельного молодого человека, и переехала к нему в Бостон. Здесь она до конца своей долгой жизни будоражила местное общество экстравагантными выходками, вызывающими туалетами, дружбой со многими известными личностями (любые приятельские отношения чопорные сплетники сразу объявляли романами). Более полувека Изабелла Гарднер  - как писали современники – «держала весь город в состоянии общественного волнения»!
 
На самом деле самый серьезный роман у нее был с искусством. Вместе с мужем они много путешествовали и начали покупать картины, старинную мебель и прочие редкости, ставшие основой уникальной коллекции. У Изабеллы Гарднер был безупречный вкус, в том числе на людей. Она поддерживала талантливых писателей и художников. Она разглядела в скромном «литваке», выпускнике Гарварда Бернарде Беренсоне замечательного знатока искусства. Именно его советами Изабелла Гарднер руководствовалась при закупке экспонатов для своей коллекции. Впоследствии он был признан выдающимся специалистом по живописи итальянского Возрождения.

В 1890-е годы умерли отец и муж Изабеллы. Она стала обладательницей огромного состояния. Поскольку ее коллекция уже не умещалась в двух домах, Изабелла построила новое здание, стилизованное под венецианское палаццо (Венеция всегда оставалась ее любовью). Экспозиция музея строилась не так, «как у других», а целиком по вкусу Изабеллы. Она собирала всё, что ей интересно: произведения античных мастеров, средневековые скульптуры и гобелены, шедевры живописи. В ее коллекции хранятся знамя гренадеров Наполеона и локон Ференца Листа. В одном зале могли выставляться раритеты из разных стран и эпох. Характерны названия помещений музея: «Комната Тициана», «Голландская комната», «Длинная галерея», «Желтая комната».
 

В таинственную «Готическую комнату» Изабелла допускала только своего друга Джона Сарджента, оборудовав здесь его студию. Их познакомил ее приятель, известный писатель Генри Джеймс. Джон был на 16 лет моложе Изабеллы, что не мешало их долгой и нежной дружбе. В «Готической комнате» находится портрет Изабеллы Гарднер во весь рост, написанный Сарджентом. В свое время его нашли «вызывающим»: обнаженные руки, глубокое декольте - а взгляд некоторые моралисты назвали эротическим, хотя в нем сквозят ум и  одухотворенность. Когда Изабелле было 76 лет, Сарджент возил ее на первые фильмы Чарли Чаплина.
 

Изабелла Гарднер умерла в 1924 году. Она завещала свой музей Бостону и выделила крупную сумму для новых приобретений. Поставила только одно условие: не менять в доме ничего, оставить всё так, как было при ней. В наши дни к галерее пристроено новое здание, но в старом ничто не тронуто.
 
Коллекция Изабеллы Гарднер поражает количеством шедевров: родись она несколькими десятилетиями позже, то даже при ее состоянии не смогла бы всё это купить по мировым ценам. Тут Фра Анджелико, Рафаэль, Тициан, Веронезе, Рогир ван дер Вейден, Дюрер, Рембрандт, Рубенс, Ван Дейк, Гольбейн, Сурбаран, Тернер, Дега, Матисс!..
 
Среди произведений Ренессанса выделяется знаменитая картина «Похищение Европы» Тициана. Но меня подкупило небольшое полотно любимого мною другого представителя венецианской школы Джованни Беллини «Несение креста». Этому художнику, как и Лоренцо Лотто, присущ углубленный психологизм. Он не изображает – подобно другим живописцам - физические страдания Христа на Голгофе. Лицо его героя удивляет спокойствием, просветленностью: он думает  о том, что «чаша сия» уже близка и жертва будет не напрасной...


Одна из вершин портретного искусства венецианской школы (и вообще XVI века!) – творчество Джованни Морони (по-моему, отсутствующего в российских музеях). В Галерее Изабеллы Гарднер хранится его изысканный «Кавалер в черном».
 

Завещание создательницы музея не было нарушено даже при весьма трагических обстоятельствах. Посетители обращают внимание на 13 пустых рам, которые не убрали и ничем не заменили. В 1990 году сюда явились два полицейских, оказавшихся переодетыми грабителями. Они обезоружили охрану и вырезали 13 бесценных полотен, среди которых были работы Рембрандта и несравненный «Концерт» Вермеера. Особенно тяжелая потеря – рембрандтовский «Христос во время бури на Море Галилейском». Это единственный морской пейзаж великого художника.
 

Поисками похищенного много лет занималось ФБР – и в США, и в других странах, но расследование оказалось безрезультатным...

Гарвардский художественный музей

Как я уже упоминал, в Гарварде находится ценнейшая коллекция произведений искусства. Эти экспонаты до недавнего времени находились в нескольких отдельных музеях. Сейчас всё собрание - 250 тысяч художественных объектов! - размещено в одном здании в Кембридже.
 

Я не сразу понял, что эпохи истории искусства расположены здесь в непривычном порядке: на третьем этаже – искусство Ближнего Востока, Египта, древней Греции и Рима, на втором – искусство стран Азии и европейское искусство от средних веков до середины XIX, на первом – искусство конца XIX – начала XX века. Но это не мешает оценить разнообразие и богатство экспозиции музея. В ней ощущается академический подход: демонстрируются практически все эпохи, периоды, стили искусства. Студенты, избравшие гуманитарное направление, могут расширять свою эрудицию, не выходя из этого музея.
 
В залах искусства восточных стран неожиданно останавливают малоизвестные образцы индо-греческой культуры, возникшей в Северной Индии после похода Александра Македонского. Сначала ее отличал «смешанный» пантеон богов. Но даже когда более укорененная культура начала брать верх, в ликах Будды явственно видны правильные греческие черты.
 
История европейского искусства прослеживается со Средних веков. Украшение коллекции деревянной скульптуры – поражающий экспрессией «Святой Антоний» гениального немецкого мастера Тильмана Рименшнейдера, который творил на грани XV-XVI веков.
 
В музее выставлены не только шедевры гениев, но и работы их талантливых учеников, что более полно передает художественную панораму различных эпох. «Школы» и «мастерские» представлены не второстепенными подражателями (как это делается в некоторых музеях «для количества»), а сильными, самостоятельными фигурами. Например, некоторые картины нидерландских художников до сих пор не атрибутированы, но независимо от авторства они передают масштабность и философскую глубину искусства Северного Возрождения.
 
На фоне высших достижений итальянского Ренессанса я впечатлился картиной Пьеро ди Козимо «Неудачи, преследующие Силена». Искусствоведы отмечают, что ди Козимо не только учился у своих флорентийских земляков, но усвоил технику нидерландских мастеров, прежде всего великого Хуго ван дер Гуса. По-моему, сложная многофигурная композиция вакханалии лишена жизнеутверждающего веселья (как трактуют эту тему в эпоху Возрождения) и отдает апокалипсисом, а бледные телеса и искаженные физиономии персонажей свидетельствуют о знакомстве автора с творчеством Босха.
 

Образец системного формирования экспозиции – залы французского искусства: классицизм - Пуссен, рококо - Фрагонар, Грез, академическая школа – Энгр, Давид, романтизм – Делакруа, Жерико, реализм – Курбе, а на первом этаже – вся когорта импрессионистов и постимпрессионистов!
 
Не во всех крупных музеях можно увидеть прерафаэлитов. По мне, их манера слишком слащава. Но в картине Данте Габриэла Россетти «Морские чары» есть что-то волнующее.
 

На первом этаже музея не успеваешь переводить дух: великие имена, великие картины! Шедевр «голубого» Пикассо – «Мать с ребенком».
 

Не ожидал увидеть здесь столь обширную коллекцию немецких и австрийских экспрессионистов,  а также абстракционистов. Полотна Нольде, Кирхнера, Шиле, Клее, Кандинского вызывают цветовой шок – что и входило в задачу этих художников. Раньше был тут и основатель «супрематизма» Казимир Малевич. Но Гарварду пришлось участвовать в известной тяжбе с его наследниками. 
 
В 1927 году в Берлине триумфально прошла выставка Малевича, на которой демонстрировались сто картин. Поскольку Малевич знал, что на родине его клеймят как «буржуазного художника», и ожидал репрессий,  то вернулся в СССР, оставив свои работы в Германии. Основную часть этих картин приобрел амстердамский музей «Стедлик», некоторые оказались в Америке. В 1990-е годы потомки Малевича начали судиться с музеями, требуя вернуть «семейную собственность».  Гарвардский музей предпочел отдать приобретенные им полотна (как говорится, не последнее!..) и исчерпал конфликт.
 
Я продолжил открывать для себя новые имена из истории американского искусства. Залюбовался вдохновенным портретом Абигайль Бромфилд кисти Джона Копли. 


Это замечательный художник, работавший в конце XVIII века. Чувствуется школа его английских современников Гейнсборо и Рейнольдса. Копли оставил портреты известных американских деятелей. В эпоху великих событий он отдал дань и историческому жанру, за что почитается в Америке. 
    
  



  
  
     
   
    

5 комментариев :

  1. Все написанное и показанное прото ЧУДО.Ушел глубоко в ПМЯТЬ и положил туда частичку познанного.

    ОтветитьУдалить

  2. Марк Поляков. Да, в Америке не очень любят красных, поэтому Хемингуэя профессор и не знает...

    ОтветитьУдалить
  3. ГОРЬКИЙ-принципиальная ПРОСТИТУТКА !ЗА КУСОК СЛАДКОГО ПИРОГА РОДНУЮ МАМУ ПРОДАСТ. СТАЛИНУ-ЛЮДОЕДУ НАДОЕЛ и НА ТОТ СВЕТ !

    ОтветитьУдалить
  4. Друзья! Как здорово, что написан этот материал! Я живу в Тюмени и очень давно по многу раз бывал в Эрмитаже. Перечисление только имён великих живописцев прошлого вызывает во мне необъяснимое волнение и громадное желание ещё неоднократно окунуться в их творчество. Спасибо!

    ОтветитьУдалить