Американские музеи. Часть 3

Культура США проявляется не только в поддержке государством музеев или передаче в дар обществу частных коллекций, но и в том, что крупнейшие художественные хранилища страны постоянно пополняются. В СССР музей был местом консервирования различных редкостей, его экспозиция не обновлялась. Что характерно: невежественные большевики продавали за рубеж бесценные произведения искусства, многие из которых украсили американские музеи...  

Национальная галерея искусств в Вашингтоне

Хотя у меня нет никакого желания повторять трюизмы о советской культуре, приходится вспомнить о ней, переходя к рассказу об одной из лучших в мире художественных коллекций.

Национальную галерею искусств в Вашингтоне открыл для посетителей 17 марта 1941 года президент США Франклин Делано Рузвельт. Но датой ее основания считается 24 марта 1937 года. В этот день состоялось совместное заседание обеих палат Конгресса, на котором рассматривалось завещание миллиардера Эндрю Меллона, который оставил государству свою уникальную коллекцию живописи и просил создать для нее национальный художественный музей. Для его строительства он выделил 10 миллионов долларов. Конгресс принял решение об учреждении Национальной галереи искусств. Здание галереи в неоклассическом стиле было возведено в парке Национальная аллея по проекту архитектора Джона Рассела Поупа. В тот период оно стало крупнейшим в мире сооружением из мрамора. В нем разместилась коллекция классики. Оно называется Западным зданием (West building). 

Собрание Эндрю Меллона быстро пополнялось поступлениями из других крупнейших частных коллекций. В 1978 году на средства детей Меллона было построено Восточное здание (East building), предназначенное для размещения произведений выдающихся художников XX – XXI веков. Его спроектировал архитектор Йо Минг Пей в современном геометрическом стиле. Оба здания соединены просторным подземным переходом. Современную экспозицию открыл 1 июня 1978 года президент США Джимми Картер.

 

Национальная галерея формально не входит в число музеев Смитсоновского института, но контролируется им. Вход сюда – бесплатный.

Эндрю Меллон (1855–1937) был одним из богатейших людей в мире. Он родился в Питтсбурге в семье местного банкира, но благодаря выдающимся способностям воспользовался достижениями технологической революции конца XIX века и создал собственную промышленно-финансовую империю. В 1921 году Меллон был назначен министром финансов США и занимал этот пост до 1932 года при трех президентах! После краха Уолл-стрита из-за посыпавшихся на Меллона обвинений он был отправлен послом США в Великобританию.

Эндрю Меллон коллекционировал произведения искусства.  Естественно, миллиардер приобретал только первоклассные картины. Его мечтой было создание в Америке национального музея, который не уступал бы лучшим художественным хранилищам мира. В 1920-е годы эти планы приняли реальные очертания благодаря... экономическому кризису, который переживала после большевистского переворота и гражданской войны Советская республика.  

                          

                                                  Эндрю Меллон    

В стране победившего пролетариата царили разруха и голод. Вожди революции, не зная, как восстановить производство, сельское хозяйство, транспорт, лихорадочно искали способы быстрого привлечения крупных средств. Мысль о продаже «капиталистам» художественных ценностей впервые зародилась в голове председателя Совнаркома. Уже в начале 1920-х Ленин сказал соратникам, что надо легально продавать музейные ценности, причем сделать это «архибыстро». Большевики, которых впоследствии продажные историки и писатели изображали как всесторонне образованных людей, проявлявших огромную заботу о культуре, на самом деле были к ней равнодушны и не сомневались, что рабочий класс обойдется без «классово чуждого» искусства. Троцкий согласился с Лениным, что надо спешить с продажей музейных богатств, и аргументировал это марксистским бредом: «Для нас важнее получить в течение 22-23 г. за известную массу ценностей 50 миллионов, чем надеяться в 23-24 г. получить 75 миллионов. Наступление пролетарской революции в Европе, хотя бы в одной из больших стран, совершенно застопорит рынок ценностей: буржуазия начнет вывозить и продавать, рабочие станут конфисковывать и пр. и пр. Вывод: нужно спешить до последней степени». Конечно, разделял этот подход бывший семинарист, который вскоре превратил страну в огромный концлагерь под своим единоличным управлением. Возражал против распродажи шедевров искусства только нарком просвещения Луначарский. Наверняка это стало причиной его увольнения в 1929 году и развития у него стенокардии...

В 1924 году советское правительство пригласило в СССР английского дельца Мартина Конвея. Его возили по всем дворцам, музеям, монастырям, а в Эрмитаже оставили одного на целый день – «ознакомиться с обстановкой»! Вернувшись домой, Конвей разнес по западным странам сенсационную весть: большевики собираются продавать уникальные художественные ценности. Крупнейшие коллекционеры мира начали собираться в дорогу...

Распродажа лучших экспонатов советских музеев – прежде всего Эрмитажа – происходила в 1929-1934 годах. Перед этим директора музеев получили письма с требованием немедленно составить списки предметов искусства, предназначенных для продажи. Руководители СССР спешили: индустриализацию нельзя было откладывать, а для закупок техники, строительства заводов, приглашения иностранных специалистов требовалась валюта. Под эгидой Наркомпроса, из которого изгнали слишком «чувствительного» Луначарского, было создано агентство «Антиквариат», предназначенное для решения технических вопросов и ускорения распродажи.

Полной информации о количестве проданных в те годы ценностей нет до сих пор. Большевики делали всё в тайне не потому, что «стеснялись». Значительная часть продававшихся произведений искусства была «национализирована» после октябрьского переворота – многие владельцы шедевров и их родственники эмигрировали и могли заявить о своих правах.

Считается, что были проданы тысячи картин, в том числе сотни уникальных работ! Всего число приобретенных западными коллекционерами предметов достигало, возможно, полумиллиона! Большевики продавали не только картины, скульптуры, но и гравюры, гобелены, фарфор, византийские эмали, иконы, изделия из золота, серебра, бронзы, слоновой кости, старинное оружие, редчайшую мебель...

Это была культурная катастрофа! Малограмотные комиссары с легкостью избавлялись от бесценных раритетов, потери были невосполнимыми. В начале ХХ века с коллекцией живописи Эрмитажа мог соперничать только Лувр. После погрома 1930-х годов великий музей уже не входил в тройку лучших художественных хранилищ мира. В Эрмитаже не осталось ни одной картины Ван Эйка и многих других нидерландских гениев. Были проданы «Мадонна Альба» Рафаэля, «Венера перед зеркалом» Тициана, картины Боттичелли, Веронезе, Перуджино, Тьеполо, Рубенса, Ван Дейка, Хальса, Веласкеса, Пуссена, Ватто, Ланкре и других великих мастеров. До октябрьского переворота  коллекция Рембрандта в Эрмитаже считалась лучшей в мире. После продажи пяти (!) его шедевров лучшие собрания работ Рембрандта находятся в Нью-Йорке и Амстердаме.

Задание партии по опустошению советских музеев выполняли в основном их некомпетентные сотрудники – настоящих специалистов, как классовых врагов, давно повыгоняли из культурных учреждений или репрессировали. Курировали операцию по продаже художественных ценностей высокопоставленные государственные деятели, которые в искусстве были профанами. Одним из них был ленинский протеже Ян Рудзутак – бывший пастух, грузчик, окончивший два класса приходской школы...

В СССР всегда скрывали позорную историю продажи на запад музейных ценностей. Когда приходилось вспоминать об этом, в оправдание глухо говорилось о голоде, о нуждах индустриализации. Но всё это ложь! Бездарность и безответственность советских руководителей проявлялись в том, что шедевры продавались по смехотворно низким ценам! (К тому же хлынувший из СССР поток ценностей вызвал демпинг на рынке произведений изобразительного искусства). Нефтяной магнат из Ирака Галуст Гульбенкян  приобрел 51 эрмитажный экспонат за 278 000 фунтов – менее 6 тысяч фунтов за шедевр... Большинство этих работ составили экспозицию музея Гульбенкяна в Лиссабоне, несколько попали в Лувр. Известный друг большевиков (видимо, завербованный НКВД) Арманд Хаммер создал из полученных по дешевке картин галерею в Лос-Анджелесе. Не стоял за ценой только миллиардер Эндрю Меллон. Честный предприниматель уплатил за 21 шедевр Эрмитажа 6.654.000 долларов. Правда, уже через 4 года эти картины стоили в 8 раз дороже! После войны за каждую из них дети Меллона могли бы выручить и по 100 миллионов. Но к тому времени сделанные в СССР приобретения стали основой коллекции Национальной галереи искусств в Вашингтоне, основанной их отцом.

Примерно половина проданных советским руководством художественных ценностей оказалась в США. Посетители Национальной галереи искусств, Метрополитен-музея, Филадельфийского музея любуются шедеврами, повышают свой культурный уровень. А диктатуре пролетариата сталинская распродажа не принесла даже минимальной пользы! Многие творения гениев продавались по чисто символическим ценам – как считают честные российские историки, это были просто замаскированные взятки для привлечения в СССР иностранных инвестиций. Но капитализм не собирался чересчур помогать своему могильщику.  За все проданные ценности страна выручила примерно 20 миллионов долларов – 1% ее валового национального дохода. Это ничем не могло помочь индустриализации. Эффективней оказалось создание системы магазинов «Торгсин» («Торговля с иностранцами») – последний этап большевистской экспроприации. Но это уже другой сюжет.

В 2006 году Эрмитаж начал выпускать документальную серию «Музейные распродажи», чтобы хоть ввести в научный обиход сведения о ранее имевшихся в этом музее ценностях. Но вышли в свет только четыре тома – их начали изымать из магазинов. Архивные материалы, связанные с историей разграбления Эрмитажа, куда-то увезли...

В Национальной галерее искусств сегодня хранятся около 150 тысяч произведений искусства. Учитывая, что здесь нет раздела древностей, можно представить себе, как богаты коллекции произведений искусства разных стран и эпох.

Конечно, сильнейшее впечатление производят залы Ренессанса, в том числе Северного Возрождения.
 

«Мадонна Альба» получила свое название по имени владельцев: она долго находилась в Севилье во дворце герцогов Альба. Это полотно, изображающее Богоматерь с маленькими Христом и Иоанном Крестителем, считается одним из лучших творений Рафаэля. В отличие от большинства картин аналогичной тематики, холодноватых и статичных, «Мадонна Альба» отличается идеальной композицией, эмоциональной непосредственностью, взаимодействием всех трех персонажей. Богоматерь держит Христа на коленях и протягивает руку Иоанну. Контуры фигур (и перекликающиеся с ними линии складок одежды Марии) гармонично вписываются в круг. Это композиционное единство передает мысль о глубочайшей духовной связи между теми, кто несет миру новое Знание.

 

Маленький Иоанн, родившийся на полгода раньше Христа, с воодушевлением протягивает ему крест из тростника. Позже Предтеча скажет: «Он-то Идущий за мною, но Который встал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его». Мария смотрит на сына с грустью, ибо знает о его великой и трагической участи...

Леонардо да Винчи соперничал с Рафаэлем за звание первого живописца Флоренции. И в Национальной галерее искусств посетителям трудно сделать выбор между  «Мадонной Альба» и «Портретом Джиневры де Бенчи». Как пишут искусствоведы, «Портрет Джиневры» - первый из известных опытов Леонардо в жанре портрета, когда он еще только освобождался от стереотипов ученичества. Но есть в этой картине столько непосредственности, поэзии, что гениальность молодого Леонардо очевидна без сложных объяснений. 

Точно так же не нуждается в анализе «Венера перед зеркалом».  При виде такого художественного совершенства лучше всего – ничего не говорить! Изображенная Тицианом богиня – олицетворение молодости, красоты, чистоты. Не удивительно, что художник особенно любил эту свою картину и до самой смерти не соглашался продать ее.

 

Василий Суриков писал в 1884 году собрату-художнику Павлу Чистякову: «Наша эрмитажная «Венера с зеркалом» чуть ли не лучшее произведение Тициана. Вообще к нам в Эрмитаж самые лучшие образчики старых мастеров попали». Сглазил Василий Суриков!..

Невольно завидуешь жителям Вашингтона, для которых Национальная галерея искусств доступна каждый день. Если не спешить, то можно  целыми неделями и месяцами изучать здесь коллекции нидерландской и немецкой живописи, творчество великих голландцев и фламандцев – наверное, после них искусство не достигало такой глубины постижения мира и человека.

Нидерландская живопись – во многом загадка. Ее сложный философско-эстетический код во многом утрачен. А ведь в переломный момент между средневековьем и Возрождением нидерландские художники усвоили картину бытия Николая Кузанского и других великих мыслителей и достигли феноменального технического мастерства. Они изобрели масляные краски, затем попавшие в Германию, Францию, Италию. Ян Ван Эйк, Иероним Босх, Рогир Ван дер Вейден, Хуго Ван дер Гус, Ганс Мемлинг, Герард Давид, Йос Ван Клеве: каждый из них – это отдельный мир, грандиозный и прекрасный.

                            

                                            Ян Ван Эйк «Благовещение»

                          

                                  Рогир Ван дер Вейден «Портрет дамы»

Хотя в Национальной галерее искусств хранятся великолепные работы Дюрера, Гольбейна, старшего и младшего Кранахов, я был рад увидеть среди великих немецких художников Тильмана Рименшнайдера (1460-1531), замечательного скульптора эпохи поздней готики. Я очень люблю средневековую деревянную скульптуру, а Рименшнайдер, работавший с разными материалами, запечатлел облик епископа вюрцбургского Бюрхарда именно в дереве. Скульптор совершенно реалистически воссоздает портретное сходство и с готической экспрессией заставляет поверить в ту духовную просветленность, готовность к состраданию, за которые современники называли епископа святым.

Вершины фламандского искусства – Рубенс и блистательные портреты Ван-Дейка. Но при знакомстве с голландской коллекцией XVII века испытываешь настоящее головокружение от количества имен и картин: три великих художника «золотого века» - Рембрандт, Хальс, Вермеер, а кроме того замечательные пейзажисты, мастера жанровой живописи и натюрморта, трогательно-непосредственные «малые голландцы».

В великолепной подборке произведений Рембрандта выделю «Лукрецию», которую увидел первый раз. Сюжет известный благодаря римскому историку Ливию: жена римского патриция, которую обесчестил сын царя, не смогла вынести позора и покончила с собой. Это одна из последних работ Рембрандта на исторические темы. Он написал два варианта картины. Во второй версии Лукреция уже нанесла себе роковой удар, о чем говорит расплывающееся пятно крови на сорочке. Ее лицо искажено болью и агонией. В Национальной галерее хранится ранний вариант, пожалуй, более сильный. Лукреция запечатлена в момент принятия решения. Ее наивное, совсем детское лицо передает бурную гамму чувств: и потрясение от столкновения с человеческой низостью, и колебания после принятого решения (рука с кинжалом еще не приблизилась к груди), и страх смерти. В отличие от других картин, где Рембрандт нередко изображал исторических и мифологических героинь обнаженными, здесь он одевает Лукрецию в богатую одежду аристократки – открытым остается только лицо. Этим художник уничтожает эротические коннотации и сосредотачивается на духовном облике человека, что характерно для его позднего творчества.

 

Как и в других американских музеях, в Национальной галерее можно полюбоваться изумительными женскими портретами Вермеера.

       

                            Вермеер, «Портрет девушки в красной шляпе»
 

Испанская живопись представлена в Национальной галерее прекрасными работами Эль Греко, Веласкеса, Мурильо. Но наиболее впечатляет в этом разделе коллекция великолепных картин Гойи.

           

                               Франсиско Гойя, «Мария Тереза де Бурбон»

Значительную часть собрания классики в Западном здании составляет французская живопись. Очень хороши картины эпохи рококо: Фрагонар, Буше, Ватто, Ланкре. Конечно, после нескольких столетий искусства больших идей и серьезных тем художников начала XVIII века с их игривыми сюжетами, кокетливой галантностью, пикниками на природе, театральными поселянами можно рассматривать как легкомысленное поколение, отказавшееся от творческих сверхзадач. Но, если не лицемерить и не впадать в занудство, то надо признать, что это радостное, жизнеутверждающее, яркое искусство, давшее целый ряд прекрасных художников.

                               

                              Никола Ланкре «Танец Камарго»

Конечно, после рококо опять наступил период серьезного искусства. Виднейший представитель неоклассицизма - Жак Луи Давид (1748-1825). Он усвоил у классицистов идеи разума, подчинения личных интересов государственным. Увлеченный лозунгами Великой французской революции, художник создал немало картин, изображавших героических персонажей мировой истории. Давид считал, что великое искусство должно стремиться к совершенной форме, образцы которой видел в античности, эпохе Возрождения. Давид оказал огромное влияние на европейское искусство. Во Франции лучшим его учеником был Энгр.

Хотя Давид разделял взгляды якобинцев, он восхищался Наполеоном и написал его знаменитые портреты. Картина «Наполеон в рабочем кабинете в Тюильри» запечатлела императора в 1812 году. Он уже немолод, но еще полон сил, уверенности в себе и не осознает, что очень скоро будет низвергнут с завоеванных им вершин...

В Национальной галерее огромная коллекция французских пейзажистов XIX века: Теодор Руссо, Милле, Добиньи, Коро.

                             

                                              Камиль Коро, «Отдых»

Достаточно заглянуть в несколько крупнейших американских музеев, чтобы убедиться, как много произведений импрессионистов оказалось за океаном. Но немногие художественные хранилища могут гордиться такими подборками картин Эдуара Мане, как в Национальной галерее искусств. Мане признан основоположником импрессионизма, однако не все с этим согласны: иногда говорят, что его вполне можно считать реалистом. Старший из когорты новаторов не любил «академиков» и романтиков, тем не менее он много работал в Лувре, а, побывав в Европе, испытал влияние художников Возрождения и Веласкеса. Мане учился у старых мастеров следовать высшей правде жизни, но ему чужды тщательная отделка деталей у «академиков», их идеальные формы. «В природе нет симметрии», - говорил художник. Он рисует в свободной, широкой манере, с импрессионистами его роднят эмоциональное отношение к предмету изображения, любовь к ярким краскам и солнечному свету. Молодые художники, которых впоследствии назвали импрессионистами, сплотились вокруг Мане задолго до своих первых выставок, потому что он опередил многие их находки. Недоброжелатели называли их «шайкой Мане».

                

                                    Эдуар Мане, «Старый музыкант»

Из картин импрессионистов запомнился малоизвестный пейзаж Камиля Писсарро «Изгородь».

В Западном здании Национальной галереи искусств находится отличная коллекция американских художников XVIII – XIX веков.

Один из лучших портретистов США – Джеймс Уистлер (1834-1903). В детстве он учился в... Императорской Академии художеств в России. (Его отца пригласили в Санкт-Петербург как железнодорожного инженера). Свое художественное образование Уистлер завершил в Лондоне и Париже, где общался с известными художниками и писателями того времени. Он был эстетом, сторонником «искусства для искусства» (недаром дружил с Оскаром Уайльдом). Для его изысканного стиля характерна картина «Симфония в белом № 2».

Мэри Кэссетт (1844-1926) выросла в семье предпринимателей и с юности должна была отстаивать свое намерение стать художницей. Она уехала в Париж, там была близко знакома с ведущими импрессионистами и долго работала в их стиле. Только к концу XIX века Кэссетт отказалась от этой манеры. Любимая тема ее картин последнего периода – любящая мать с детьми.

                                Мэри Кэссетт, «Прогулка на лодке»

Экспозиция современного искусства в Восточном здании, выстроена более изощренно, концептуально, чем собрание классики. Произведения художников объединены не только по темам, направлениям, но и по идеям, стилям.

На входе в Восточное здание расположен небольшой зал Амедео Модильяни. Из этого уютного помещения не хочется уходить, так как здесь буквально впитываешь тепло, исходящее от любовно выписанных, изящно удлиненных фигур. Это редкое качество искусства – и не так уж важно то, что теоретики не могут причислить Модильяни ни к одному «направлению». (Проще всего отнести его к «парижской школе», которую «добрые» французские критики называли «еврейской»). 

             

                                         «Рыжеволосая женщина» 

Конечно, в вашингтонской коллекции современного искусства видное место занимает Пабло Пикассо. «Чашка кофе» - одно из первых художественных произведений, выполненных в технике коллажа, который позволяет создать объемные объекты из кусочков различных материалов – бумаги, картона, ткани, древесины. На мой взгляд, произведения Пикассо иногда воспринимают слишком серьезно, игнорируя его своеобразный испанский юмор. Как многие великие художники, он иногда мистифицирует, эпатирует, пряча сардоническую улыбку. Уверен, что «Чашка кофе» - это именно тот случай.    

Один из выдающихся представителей экспрессионизма - Макс Бекман (1884-1950). В его раннем творчестве ощутимо влияние Северного Возрождения. В родной Германии ведомство Геббельса причислило его к «дегенеративному» искусству. Хотя опальный Бекман не выставлялся, нацисты «не забывали» о нем и довели до инфаркта. После войны он уехал в США и всего за несколько лет оказал глубочайшее воздействие на американское искусство.

             

                                           «Падающий человек»

Каталонский художник Жан Миро (1893-1983) считается сюрреалистом, хотя биографы «записывали» его в фовисты, примитивисты, абстракционисты – особенно в зависимости от того, называли его Жаном или Хуаном. Сам он стремился к первичной простоте форм и говорил: «После наскальной живописи ничего великого в изобразительном искусстве создано уже не было». Картину «Ферма» (1921-1922) приобрел Хемингуэй, влюбившийся в нее с первого взгляда и уверявший, что не променяет ее ни на одну картину в мире. После трагической смерти писателя его жена передала картину в Национальную галерею искусств.