вторник, 27 февраля 2018 г.

Портрет англичанки, живущей по Чехову

Актриса Татьяна Хазановская время от времени появляется в нашем русскоязычном театральном микромире подобно метеору: она ищет свои собственные творческие идеи и воплощает их в моноспектаклях. Ее новая работа – «Жить красиво» по роману Софи Кинселлы.


Что сразу подкупает в творчестве Татьяны Хазановской – это прекрасный вкус. Она всегда подбирает отличный литературный материал. Но если обычно ее привлекает серьезная тематика, то на этот раз актриса явно решила попробовать себя в более живом жанре.
 
Софи Кинселла – британская писательница среднего поколения. Огромную популярность ей принесла легкая, увлекательная проза с великолепным английским юмором. Инсценировку романа «Тайный мир шопоголика» Татьяна Хазановская назвала «Жить красиво», несколько сместив смысловые акценты первоисточника. Режиссер спектакля – Семен Перель, дополнивший ограниченные возможности моноспектакля интересными находками.
 
Бекки Блумвуд – молодая особа, работающая в солидном финансовом издании, где ведет рубрику «Покупки». В экономике девушка совершенно не разбирается, чего не скажешь о покупках. Это ее страсть: понравившуюся ей вещь Бекки непременно приобретет, хотя доходы при скромном журналистском статусе мизерны и банк закрывает кредитную карту.
 
Кинселла мастерски владеет искусством интриги. Ее героиня претерпевает взлеты и падения, доходит до финансового краха, после чего блестяще проявляет себя в... телевизионной дискуссии на экономические темы и благополучно решает свои профессиональные и личные проблемы в голливудской концовке.
 
Татьяна Хазановская передает стремительность действия и авторскую иронию динамичной, слегка шаржированной манерой игры, элегантной пластикой. В ее изображении Бекки – совсем не глупенькая жертва приобретательской лихорадки, бациллы которой распространились по всей планете. Дело не только в том, что финансовые возможности не позволяют ей покупать все подряд, как настоящему маниакальному шопоголику. Ее рейды по магазинам подчинены принципу, вынесенному в заголовок: «Жить красиво!» - в чем нет ничего зазорного (можно вспомнить хотя бы Антона Павловича).
 
Актриса не скрывает симпатии к Бекки. Во-первых, эта девушка не лишена известного мужества: окружать себя только красивыми вещами при маленькой зарплате и банковских репрессиях – это вызов судьбе, своей, казалось бы, расписанной наперед социальной роли. Во-вторых, она сообразительна и изобретательна, что позволяет ей успешно выбираться из безнадежных ситуаций.
 
Спектакль «Жить красиво» внушает оптимизм. Всех нас запугивают важные экономические комментаторы и финансовые эксперты. Бекки демонстрирует, что эти авторитеты сами не так уж сильны в своей науке. Она знает простое и универсальное правило: нельзя покупать дешевых вещей. Она считает, что мир бизнеса должен подчиняться не рыночным требованиям, а законам справедливости, – и это позволяет ей одержать победу в теледебатах.
 
Татьяна Хазановская в этом моноспектакле по-новому раскрывает свои выразительные возможности и в лаконичных психологических штрихах, и в богатстве интонаций, и в отточенной пластике. Она и режиссер Семен Перель создали изящный, веселый спектакль, заставляющий зрителя не только смеяться, но и сопереживать, и даже кое о чем задуматься. Без сомнения, эту постановку ждет немалый успех.          
       

понедельник, 26 февраля 2018 г.

Готовность раздражаться при неготовности думать

В Тель-Авивском музее завершилась выставка Луиз Буржуа, одной из крупнейших фигур в искусстве последнего столетия.  Под занавес я присоединился к лекции-экскурсии Натали Нешер Аман, хотя уже был на этой выставке.

Перед первым посещением выставки я прочитал доступные материалы о Луиз Буржуа, потом долго рассматривал экспозицию, пытаясь создать свою версию увиденного. В дальнейшем с ужасом... читал в «русском» ФБ лихие высказывания некоторых авторитетных блоггеров о Луиз Буржуа и вообще о современном искусстве: мол, оно держится на эпатаже и рекламе, которые приносят всяким мистификаторам большой навар, мол, каждая бездарь, не умеющая красиво рисовать или лепить, из любой дряни создает отталкивающие, антиэстетичные сооружения и считается продвинутым художником.
 

С прискорбием должен отметить, что подобная легкость оплевывания «дегенеративного искусства» существовала только в двух странах, где бесноватые фюреры и малограмотные партийные секретари учили художников создавать творения, понятные «простому человеку». Казалось бы, эти режимы исчезли, но «простой человек» до сих пор убежден, что всякие мазилы и бумагомаратели обязаны делать ему красиво и понятно – а иначе он скажет всё, что о них думает, да еще потребует привлечения к ответственности.
 

Конечно, встает неприятный вопрос: понятно должно быть для кого: для сантехника с семью классами, для выпускника политеха, который и свою специальность освоил на троечку, а живопись знает в основном по конфетным оберткам?
 

Наверняка больше всего раздражается человек интеллигентный, который бывал в Третьяковке, Эрмитаже, а иногда даже в Лувре. Он не может смириться с тем, что в искусстве ХХ века появились совершенно новые формы и понимание многих художников требует подготовки, чтения хотя бы популярной литературы по теме. Но ведь нельзя раздражаться из-за того, что современная физика недоступна человеку, добросовестно осилившему учебник Перышкина.
 

Кстати, выпускнику советской школы невдомек, что и «понятная» классическая живопись говорит своим особым языком, который ему совсем незнаком. Кроме специфических выразительных средств там есть символика, метафорика, культурный код – если ты этого не понимаешь, то видишь на полотне только дядю или тетю, цветочки или собачек, а не картину мира, передаваемую художником.   
 

Надо сказать, что именно психологией советского человека, жившего во «вражеском окружении», проникнуто и представление филистера о том, что существует коварный сговор каких-то кураторов, искусствоведов и прочих «умников», которые издеваются над ним, честным тружеником, и втюхивают ему всякое барахло под видом современного художественного творчества.

Разумеется, никто не обязан читать неинтересные ему книги об искусстве. Но тут есть маленький нюанс: не читай, не интересуйся, не понимай – но только не надо спешить покрасоваться в социальных сетях, изощряясь в «остроумии», издеваясь над «шарлатанством» и демонстрируя при этом исключительно собственное невежество.
 

Приятно наблюдать представителей нашей алии, не только преодолевших огромные трудности интеграции в новую жизнь, но и готовых к постоянной духовной работе для постижения той культуры, которой их пыталась лишить страна победившего соцреализма. У Натали Нешер Аман, историка искусства, арт-критика,  есть постоянный контингент участников экскурсий. Это люди разного возраста, не получившие искусствоведческой подготовки, но не утратившие главного свойства интеллигента -  любознательности, желания познавать новое.
 

Натали на прекрасном русском языке, очень живом и образном, рассказывала, почему Луиз Буржуа не хотела копировать «красивое» искусство, почему на протяжении своей долгой жизни (1911-2010!) искала новые темы и новые формы. Луиз Буржуа получила великолепное образование, общалась с крупнейшими художниками, прекрасно умела работать с традиционными материалами, но, будучи человеком ХХ века с его переживаниями, комплексами, драмами, стремилась к той степени откровенного самовыражения, которой нельзя было достичь прежними художественными средствами.

Выставка в Тель-Авивском музее называется «Двое». Автора представленных в экспозиции работ с детства и до последних дней мучила главная проблема нашего времени: распад человеческих связей, отсутствие понимания даже между двумя самыми близкими людьми. Эту драму Луиз Буржуа запечатлела и в рисунках, и в мраморе, и в металле, и в композициях из латекса и тканей. Как всякий большой художник, она создает собственный образный язык, не совпадающий с привычными стереотипами. Почему она называет своих гигантских паучих «мамочками»? Почему не рисует солнечные пейзажики, а заставляет нас заглядывать в мрачные «Клетки бытия»? Что означает огромный металлический цилиндр с передвигающимся в нем поршнем и огненными вспышками – символ механизации человеческих страстей, апокалиптическое пророчество?..  

Нешер Аман в ходе осмотра экспозиции тонко демонстрировала, что Луиз Буржуа не занималась поиском эпатажных приемов, что хотя ее творчество кажется разрушением наших привычных эстетических представлений, в нем узнаются многие темы и мотивы далеких и близких предшественников: это и античная мифология, и Гойя, и Курбе, и сюрреалисты, и Дюшан.
 

Конечно, откровенность Луиз Буржуа, современного художника, во многом заходит на территорию психоанализа. В связи с этим Натали Нешер Аман не раз вспоминала Фрейда. У меня лично мелькнула мысль о том, что мировидение Луиз Буржуа кое в чем перекликается и с прозрениями Мартина Бубера в его гениальной книге «Я и Ты». Даже если она ее и не читала - и художник, и философ мыслили и творили в ту же эпоху, а потому какие-то параллели не случайны.
 

В любом случае жаль, что выставка Луиз Буржуа покидает Израиль и больше не будет возможности постоять у работ удивительного художника, поразмыслить над предлагаемыми загадками. Жаль, что я не смог принять участие в экскурсии Натали Нешер Аман по также завершившейся выставке Ай-Вэйвэя в Музее Израиля. Я видел ее, кое в чем разобрался, но полезно было бы услышать объяснения профессионала. Жаль, что столь интересные вещи вызывают раздражение у совсем неплохих людей, которые страшатся нового и предпочитают жить в культурных координатах XIX века...     

    

воскресенье, 25 февраля 2018 г.

Посольство в Иерусалиме как лекарство от антисемитских фантазий

Президент Трамп объявил, что перенос американского посольства в Иерусалим произойдет гораздо раньше, чем ожидалось: 14 мая, когда будет отмечаться 70-летие Государства Израиль. Террористические арабские режимы и их покровители заверещали, что это оскорбление народа, порабощенного сионистами, и вызов всему мусульманскому миру. Но президент США отмечает, что перебазирование посольства в Иерусалим благоприятно отразится на ходе мирного процесса. Что он имеет в виду?..


Автору этих строк трудно проникнуть в мысли американского президента, особенно такого эксцентричного, непредсказуемого как Трамп. Но если самый могущественный человек на планете во время своей избирательной кампании обязался помирить Израиль с арабами, то это не пустые слова. Первый год его правления показал, что он совсем не шутник и быстро приступает к выполнению обещаний.  

Будучи настроен серьезно, Трамп должен был начать с изучения позиции, возникшей на ближневосточной шахматной доске после дебюта, рискованно разыгранного Рабиным и Пересом против Арафата, и бестолкового миттельшпиля, в котором давно увязли пришедшие им на смену игроки вместе со своими консультантами и подсказчиками. Как продукт американской школы, отличающейся со времен гениального Бобби безупречной логикой и точным расчетом, Трамп мог прийти только к одному выводу: от израильской стороны в этой партии уже давно ничего не зависит! Рабин и Перес изначально надеялись на ничью, Барак играл в свои ворота, Шарон пошел на неожиданную жертву, не рассчитав всех вариантов, Нетаниягу хитроумно маневрирует, стараясь не переходить в эндшпиль – но всё это не имеет никакого значения, потому что их партнеры вообще не смотрят на доску, а пребывают в мире своих фантазий, не имеющих ничего общего с реальной ситуацией.
 
Проблема израильских левых не в самом по себе стремлении к справедливому урегулированию конфликта, а в том, что они приписывают палестинским арабам свои представления: мол, пусть израильтяне уйдут с оккупированных территорий, вернутся  границам 1967 года – и больше не будет причин для войны, террора. Наши «миротворцы» не задумываются: почему арабы убивали евреев и в 1930-е годы, и в 1920-е, и в XIX веке? Ведь тогда не было еврейского государства и оно никого не оккупировало. А почему до Шестидневной войны арабы, проживавшие в Газе, в Иудее и Самарии, не кричали на весь мир, что их исконные земли захватили египетские и иорданские оккупанты?
 
Если бы арабские подростки, нападающие с ножами на израильтян, не погибали в своем большинстве от пуль ЦАХАЛа, стоило бы собрать их в одном помещении и спросить: когда была Шестидневная война, какие именно территории оккупировал Израиль? Никто из них ничего об этом не знает, и погибли они только из-за фанатизма, породившего безумные фантазии.
 
До Первой мировой войны Палестина принадлежала Османской империи. Турки были сильны, жестоки и не разглагольствовали о том, что это не их земля, что по справедливости надо отдать ее истинным хозяевам. Поэтому местные арабы вели себя тихо, без амбиций, атаковали только разрозненные группки первых еврейских поселенцев. Фантазии у арабских вождей разыгрались, когда судьбой Палестины занялась либеральная Европа.
 
Евреи в тот момент были заняты делом и мыслили реально. Во-первых, считались с британским мандатом, во-вторых, не спешили форсировать достижение своих конечных сионистских целей, полагая, что их численность еще мала, еще построено недостаточно городов и поселений, еще не достигли необходимого уровня образование и наука,  сельское хозяйство и промышленность. Арабские шейхи решили, что пора брать власть: если перерезать евреев, то их экономических достижений вполне хватит для безбедной жизни правоверных. Их воображение возбудилось после создания британцами арабского государства по другую сторону Иордана. Все понимали, что никогда в истории не было ни страны Иордании, ни иорданцев. Но, по такой же «логике», в мозгу иерусалимского муфтия появились манящие контуры Палестины, древняя история которой является, естественно, арабской, а потому позволяет арабам называть себя палестинцами и претендовать на эту территорию.
 
Британские власти пресекали попытки арабских банд уничтожить еврейский ишув. Но после резолюции ООН 1947 года о разделе Палестины фантазии арабских паханов вспыхнули с новой силой. Зачем соглашаться на создание двух государств, если евреи свое уже построили и надо только заселить их «половину» арабами! Тем более что арабские лидеры пообещали сбросить евреев в море. Кровожадные мечты из-за алчности отрывались от реальности: арабы «не учли», что им противостоят не те робкие местечковые евреи, которых они грабили и убивали полвека назад. Израиль разбил и арабские регулярные армии, и разбойничьи шайки. Лозунг двух государств для двух народов был отложен надолго.
 
В тот момент арабам следовало подвести некоторые итоги. Может быть, самые умные и просвещенные из них поняли бы, что евреи побеждают, ибо сражаются за землю, на которой их государство и его столица Иерусалим существовали три тысячи лет назад, а завоевание этой земли арабами, начавшееся в период экспансии ислама в седьмом веке новой эры, пришло к концу – как и во многих других странах. В огромном арабском мире было достаточно места, чтобы расселить побежденных евреями братьев. Но по-прежнему арабские лидеры предпочитали суровой реальности красочные и тешившие их тщеславие фантазии. Они воображали, как, объединив свои армии, наконец-то утопят в море ненавистных иудеев и на древней арабской земле Палестины с арабской столицей Иерусалим начнет править палестинский народ. Примитивное сознание озлобленных фанатиков подогревали кремлевские бонзы, которые искренне верили в грядущую победу арабов над сионистами, поскольку им самим удалось материализовать фантазии своих невежественных пророков и довольно комфортно существовать в воплотившейся утопии.
 
Конечно, Израилю было достаточно еще нескольких военных побед, чтобы окончательно разрушить иллюзии окружавших его головорезов. Но на таком маленьком пятачке нельзя предохраниться от эпидемий. В 1993 году израильские лидеры тоже ударились в фантазии. Они представили себе, как ответят кротостью и добром на кровавые преступления, как убийцы расчувствуются, превратятся в лучших друзей и вечный мир воцарится на древней земле, которую обе стороны доброжелательно разделят на две части.
 
Еврейские мечты о Новом Ближнем Востоке угасли быстро, так как евреев продолжали убивать. В Израиле появились трезвые, реально мыслящие руководители. Они не возражали против некоторых уступок арабским соседям, но требовали немедленно прекратить террор, после чего можно будет говорить о мире и размежевании. Тем не менее «партнеры» все глубже погружались в дикие фантазии. За время «мирного процесса» у них выросло молодое поколение, которое не знает истории, не слыхало о резолюции ООН 1947 года, о Шестидневной войне, о Норвежских соглашениях. Учившиеся в основном у бесноватых проповедников юнцы знают только то, что евреи захватили арабскую Палестину, трусливо убивают смелых борцов за свободу и намерены взорвать мусульманские святыни на Храмовой горе.
 
Что такого сказал Трамп, чтобы потрясти мусульманский мир и его защитников? Во всех арабских странах, в Европе, в России прекрасно знают, что никогда не существовало ни палестинского государства, ни палестинского народа, что Иерусалим упоминается в Библии, но не в Коране, что в нем давно находятся парламент и правительство Государства Израиль, появившегося 70 лет назад при поддержке международного сообщества.
 
Никто даже не спрашивает, какой Иерусалим Трамп назвал столицей Израиля – западный или восточный. Арабам это неважно, так как они – несмотря на отдельные лживые декларации – по-прежнему считают, что евреев вообще не должно быть ни в «Палестине», ни в «Эль-Кудсе». Европа трусливо поддакивает современным нацистам – как делала это в прошлом веке.                             
У Америки сейчас деловой и решительный президент. Он очень хочет смягчения международного климата, урегулирования ближневосточного конфликта, но понимает, что с тоталитарными режимами надо держаться не так, как Обама. В отношении арабских фанатиков Трамп действует, как жесткий, но грамотный психиатр. Он хочет выбить из их больного сознания патологические грезы и повернуть пациентов лицом к реальности. Начало этой шоковой терапии – признание Иерусалима столицей Израиля и перенос туда посольства США. В сущности ничего изменится, но некоторые соседи Израиля 14 мая осознают, что возрожденное еврейское государство существует и крепнет 70 лет, а они всё это время метались в бреду, лелеяли безумные мечты и жили в нищете.
 
До 14 мая прозвучат предложения Трампа жителям Ближнего Востока. Его идеи просты: тот, кто хочет жить хорошо, должен работать, а не ждать чужих подачек и тем более - не нападать на другие страны. Он считает возможным - при соблюдении этих условий - нормализовать обстановку в нашем регионе.
 
Трамп уже предупреждал, что конкретные детали примирения должны будут обсудить Израиль и арабы. Трудно поверить, что верные соратники Арафата уже созрели для честного диалога. Но есть и другой аспект проблемы.
 
Говоря о заразности безудержного фантазирования, надо понимать, что этой восточной экзальтации, мечтательности в Израиле подвержены не только левые, но и правые. Левые вообще оторваны от реальности настолько, что утратили инстинкт национального самосохранения. Однако нельзя назвать реалистами и представителей «национального лагеря». Никто из них не обязан идти на беспринципные уступки бандитским режимам, сохраняющим агрессивные намерения. Но политические лидеры, претендующие на руководство страной, должны иметь четкую стратегическую программу взаимоотношений с арабским миром и с ближайшими арабскими соседями, быть готовыми к самому опасному для Израиля повороту событий. Что же предлагают наши правые деятели кроме уклончивой болтовни? Верит ли Нетаниягу в перспективу двух государств для двух народов? Верит ли Беннет, что Израиль может аннексировать часть Палестинской автономии? А что делать с демографией? Кому-то приятно фантазировать, что численность арабов в границах Израиля в несколько раз (?!) меньше, чем полагают статистики? Кто-то согласен  превратить Израиль в двунациональное государство? Кто-то готов осуществить трансфер? Так не хитрите – говорите прямо!

А что думают наши политики о возвращении России на Ближний Восток, о ее военных авантюрах рядом с нашими границами в союзе с главными врагами Израиля? Похоже, они ничего не думают. А ведь Москва предлагает замшелую формулу арабо-израильского урегулирования, родившуюся еще во времена, когда она клеймила «преступления израильской военщины». Но теперь Россия диктует нам условия, оккупировав соседнюю страну и накапливая там современное оружие. Допустим, Путин не обостряет отношений с Израилем. А как будут вести себя дуроломы, которые придут ему на смену?

В общем, надо радоваться тому, что впервые президент США так принципиально встал на сторону Израиля. Но если мы хотим, чтобы он выбил вредные фантазии из голов наших ненавистников, то и сами не должны много  фантазировать и ждать, пока добрый американский дядюшка всё сделает за нас.

суббота, 24 февраля 2018 г.

«Зеркало» современной культуры

Вышел в свет 50-й номер «Зеркала». Редактор Ирина Врубель-Голубкина заслужила самые горячие – и не дежурные - поздравления. Выпустить полсотни номеров литературно-художественного журнала – колоссальный труд. А ведь «Зеркало» - не просто  «толстый» журнал, но элитарное издание в самом лучшем смысле. Оно никогда не опускается до уровня литературного ширпотреба, отслеживает современные тенденции развития искусства. «Зеркало» декларирует свою приверженность эстетике авангарда. Его идейный вдохновитель, художник и поэт Михаил Гробман – один из крупнейших представителей московского андеграунда, Второго русского авангарда.


Можно себе представить, как усложняется работа главного редактора такого журнала по подбору материалов каждого номера: надо обеспечить непрерывное поступление публикаций о русском авангарде, задающих эстетический вектор «Зеркала», необходимо на международных просторах современной русской словесности выбрать тексты, которые, если и не становятся открытиями, то демонстрируют принципиальный отказ от штампов, поиск собственного художественного языка. Даже юбилейный выпуск лишен парадной отделки и точно отражает состояние развороченности, разноликости нынешней русской литературы, которая давно не хочет работать по-старому, но еще не умеет говорить по-новому так, чтобы услышалось «векам, истории и мирозданью». Именно в силу этой аутентичности интересно побродить по огромной литературной мастерской, где среди беспорядка заготовок и инструментария вспоминается другое: «Красота – не прихоть полубога, а хищный глазомер простого столяра».

Поэты, публикующиеся в «Зеркале», не рассчитывают выжать чью-то слезу спонтанными лирические излияниями, которые явно занесены в каталог банальности и дурновкусия. У каждого автора просматривается набор определенных приемов, рассчитанных но то, чтобы нестандартностью текстов «зацепить» внимание читателя.

Сергей Сдобнов из Иванова предлагает философско-ассоциативные «размышлизмы»:

в самолете воздух можно резать ножом
в крови соседа нашли сомнения в округлости земли
и на каждом вздохе случается небо
как бы в воздухе мы себя не вели

лед тает а вода не имеет ничего против
бутылок, кранов – состояний странных

и если чё – у нас и того нету
но какого света

но что если не вода в тебе
а одно лишь дно озера Мичиган

взгляни на камень у дороги и приложи его к щеке
так поступают с землей ноги шагающие налегке

При большом желании тут можно уловить и остраненность абсурда, и отголоски холодноватой метафизичности Бродского или изысков концептуализма, но разве что искорки иронизма возвращают стих к индивидуально-эмоциональному началу.

Киевлянин Сергей Соловьев может даже прикинуться традиционным лириком в... первой строке, однако это оказывается частью литературной игры, искренность которой выражается только в откровенном признании беспомощности современного поэта в мощном магнитном поле назойливых литературных стереотипов:

Пойдем, моя девочка, моя мать и мачеха,
помолчим, побродим, как люди некие,
в тех краях, где живут башмачкины
полевые в припыленных шинельках,
где кульбаба с пижмою говорят, мол, с утра
кашка ларина вышла замуж, и с онегиным
мелкоцветным не по-летнему холодна,
где люцерны книжные в лютиках обрусели,
где трехлистные карамазовы с папенькой на одре
каменистом, и сурепка масляного воскресенья
и один меж мирами плывет андрей.

Московский поэт Кирилл Корчагин неторопливо рисует свои впечатляющие мрачные картины, обозначая ритм такими длинными периодами, что это уже похоже на прозу:

я сидел у травы на дороге
и в трещинах жаркий мазут поднимался грохоча закипая под
          русское техно под собачий лай
и над стоянками тавров войлок тумана
в такт с листвою качался и время билось красными вспышками...

Есть ли у этих метаморфоз русского стиха тот предел, за которыми он утратит свои родовые свойства? Нет сомнения в том, что во многих экспериментах расшатывается «теснота стихового ряда», создающая, как показал Юрий Тынянов, отличие поэзии от других способов литературного высказывания.

Проживающий в Иерусалиме Леонид Шваб, несмотря на немалый литературный опыт, по сей день ищет себя. Он отдал дань разным поэтическим направлениям, но - то ли сознательно, то ли интуитивно - сохраняет динамику стиха и человечность интонации, определяемые авторским «я»:

Я пойду объяснять что злая собака и черт за углом
Незаметны в моих глазах
В моих глазах неловкий человек
Есть просветитель может быть агрессор...

В композиции этого номера «Зеркала» роль своеобразного камертона приобретают современные поэты Нене Гиоргадзе (перевод с грузинского Андрея Сень-Сенькова) и Амир Акива Сегал (перевод с иврита Лены Байбиковой). Характерная для представляемых ими литературных традиций теплота, чувственная конкретность напоминают о том, что и нынешней русской поэзии необязательно расплываться в бесконечных формальных играх и смысловых туманах.
 
Впрочем, нельзя не заметить, что эта стилистика во многом детерминирована непростыми  обстоятельствами. Русская поэзия метрополии опять подталкивается к самоцензуре, зашифрованности... По той же причине не спешит разбираться в сложностях реальной российской жизни и проза.
 
Две крупных прозаических публикации «Зеркала» - «Библиотека ангелов.docx» Ильи Данишевского и «Хор» Любы Макаревской производят совершенно не «русское» впечатление, хотя оба писателя живут в Москве. Не начинается ли процесс более интенсивного, чем прежде, заимствования русской прозой опыта зарубежной литературы?
 
В романе Данишевского вообще действие происходит где-то «там» и герои носят иностранные имена. Но дело не в этом. Повествование заполнено сексуальными переживаниями юных героинь, антиэстетическими физиологическими подробностями. Чем-то напоминает «Пианистку» Эльфриды Елинек, хотя нобелевская лауреатка не полностью «в теме», да и помягче будет...
 
Трудно назвать прозу Данишевского эротической. Мрачный, мучительный секс здесь трактуется как отражение тоталитарного социума. Ключ к прочтению – не Фрейд, а скорее Фромм, Маркузе.
 
«Хор» написан в похожей манере. Здесь всё про «то же». Озадаченный - а при недостаточной подготовленности и подавленнный - читатель отсылается к нацистским концлагерям, к чеченской войне...
 
После этой эмоциональной встряски просто отдыхаешь на рассказах двух писателей-художников, предлагающих всего лишь легкий сюр. В «Батальоне» Валерия Айзенберга – характерное для его прозы сочетание гротеска и ненавязчивой,  изящной философичности. Вера Гуткина в небольшом цикле коротеньких рассказов «Две Веры» со свойственной ей сатирической въедливостью рисует картинки реальности, которая сама по себе достаточно карикатурна.  

В «Зеркале» продолжается публикация сенсационных мемуаров поэта Валентина Хромова «Вулкан Парнас», в которых он восстанавливает интереснейшие страницы истории «неофициального» советского искусства 1950-х – 1960-х годов. Но культурно-тематический диапазон 50-го номера «Зеркала» гораздо шире важнейшего для «Зеркала» авангардистского направления.
 
Искусствовед Элла Ганкина в статье «Гвардия Лебедева» делится личными воспоминаниями о блистательной когорте ленинградских художников – иллюстраторов детских книг.  

В исследовании востоковеда, писателя Евгения Штейнера «От импрессионизма к мультипликации» обозначенная автором тема раскрывается со свойственной ему эрудицией на фоне исканий искусства конца XIX - первой половины ХХ века и завершается эпилогом, в котором высказанные мысли переходят в размышления о возможностях компьютерной графики!
 
Эссе Дмитрия Сливняка «Мир как школа» рассказывает о модном ныне в интеллектуальных европейских кругах мыслителе Иоганнесе Фридрихе Ратенбахере и его идеях.
 
Широчайшую панораму мировой культуры вмещают две статьи профессора Димитрия Сегала: «Андрей Белый в контексте двадцатых годов ХХ века» и «Памяти великого человека» - некрологе, посвященном Вячеславу Всеволодовичу Иванову – гениальному ученому, одному из последних выдающихся энциклопедистов.  
 
Несмотря на «эпатажно»-авангардистскую позицию, редакция «Зеркала» исповедует простейший принцип: публиковать всё, что небанально и интересно. Вот и в юбилейном номере каждый культурный читатель найдет чтение по своему вкусу. Напомню, что существует электронная версия журнала: zerkalo-litart.com.