Кто перекрывает наши дороги?

Свою последнюю статью на политические темы ("Выборы как проверка племенного фонда", 25.01.2023) я завершил анализом того, что произошло в Израиле 1 ноября, но не касался формирования нового правительства и той бури, которую вызвали планы Ликуда и его союзников. Насколько обоснованы утверждения о том, что судебная реформа превратит демократию в диктатуру? Каковы цели охватившего страну движения протеста?.. 

Нужна ли Израилю судебная реформа?

Намерение правительства провести судебную реформу привело к буре - мощной и затяжной. Не совсем понятно, почему именно это направление деятельности новой власти вызвало массовые протесты. В сущности, "отец реформы" министр юстиции Ярив Левин до сих пор не конкретизировал основные меры по оздоровлению правовой системы. Тысячи людей выходят на демонстрации, протестуя против "перерождения израильской демократии в диктатуру", хотя не совсем представляют себе суть судебной реформы.
Противники реформы утверждают, что она развалит израильскую экономику. Коллективные письма против судебной реформы публикуют не только известные юристы, но и авторитетные финансисты, экономисты. Глава партии Государственный лагерь Бени Ганц назвал реформу государственным переворотом.
Как обычно, израильская оппозиция заручилась зарубежной поддержкой: начатую судебную реформу резко критикуют американские политики и юристы! 
В чем правы и в чем не правы сторонники реформы?  
Ярив Левин и его коллеги по Ликуду считают, что главные дефекты судебной системы Израиля - это право БАГАЦа отменять законы, утвержденные кнессетом, а также порядок избрания судей и неопределенность функций юридического советника правительства. В их изображении, создалась "диктатура БАГАЦа", который вмешивается в политику и часто оправдывает действия террористов. 
Как известно, израильских судей (всех уровней) избирает комиссия из 9 человек, в которую входят председатель Верховного суда и двое судей этой высшей правовой инстанции, министр юстиции (он возглавляет комиссию) и еще один министр, два депутата кнессета, два члена Коллегии адвокатов. Левин и его единомышленники отмечают, что двое адвокатов обычно поддерживают членов Верховного суда, боясь повредить своей профессиональной карьере: тем самым 5 из 9 членов комиссии представляют судебную систему. "Судьи не должны выбирать судей, - заявляют члены коалиции. - Такого нет в демократических странах с четким разделением ветвей власти". В данном вопросе сторонники судебной реформы правы. Практически только в США членов суда назначает президент, а потом эти кандидатуры утверждает Сенат. Но многие видные американские юристы считают, что их система, порожденная особенностями истории страны, далека от совершенства, так как политики не должны влиять на состав судов. 
Левин требует уже на первом этапе проведения судебной реформы лишить БАГАЦ права отменять принимаемые кнессетом законы. Для этого намечен отказ от принципа "юридической несостоятельности", которым БАГАЦ оправдывает блокирование им некоторых законов.
Еще один пункт реформы: сокращение функций юридического советника правительства. В этом есть определенный резон. Советник должен советовать. Но юрист, занимающий этот пост, практически играет роль генерального прокурора, который санкционирует снятие парламентской неприкосновенности с политиков высшего звена и предание их суду. Левин считает, что юридический советник должен отстаивать позицию правительства, а не прокуратуры.    
Тем не менее именно предлагаемые Левиным "новшества" дали значительной части израильского общества веские основания говорить об угрозе диктатуры! Реформа предусматривает введение в состав комиссии по выбору судей вместо двух адвокатов двух "представителей общественности", которых будет утверждать минюст. Критики реформы говорят, что это будут представители общественности, голосующей за правые и религиозные партии, которые получат возможность контролировать состав судов! Этот аргумент весьма убедителен, так как, даже не дожидаясь утверждения кнессетом судебной реформы, новая коалиция сразу приступила к голосованию по "закону Дери", позволяющему политику, имевшему судимости, становиться министром.  БАГАЦ категорически возражал против вхождения в нынешнее правительство лидера ШАСа. Теперь на повестке дня - принятие закона, не позволяющего заблокировать назначение на пост премьер-министра политика, дело которого рассматривается в суде. Налицо силовая попытка новой власти подчинить себе судебную систему.       
Коалиция откровенно защищает своих лидеров, допускавших серьезные нарушения закона, и явно подталкивает к конфликту БАГАЦ, игнорируя его решения еще до утверждения судебной реформы. Это не позволяет надеяться на успех инициативы президента страны Ицхака Герцога, предложившего правительству и оппозиции приступить к переговорам о судебной реформе, чтобы достичь национального консенсуса. 

Дело не в БАГАЦе...

Многие претензии правительства к судебной системе можно было бы удовлетворить без сотрясения страны митингами и демонстрациями. Например, полномочия юридического советника правительства действительно следует уточнить. Давно предлагалось отделить в этой должности консультационные функции от прокурорских, придав их разным чиновникам. 
Не так уж сложно ввести более сбалансированную систему выбора судей. Следует обеспечить включение в комиссию из 9 человек представителей и правительства, и оппозиции. Первые должны обладать большинством, но не возможностью творить произвол! 
Вообще, драматизм нынешней ситуации в стране - в том, что значительная часть населения сбита с толку: суть реформы сводится к "наказанию" БАГАЦа. Правый лагерь представляет его как проводника идей мирного процесса и тайного вдохновителя кампании по отстранению от власти Биньямина Нетаниягу. Хотя правые партии жалуются на политизацию судебной системы, они хотят всего лишь задать этой политизации другое направление! Коалиция  намерена в корне изменить существующее соотношение сил\, чтобы кнессет мог утверждать новые законы простым большинством. БАГАЦ же лишится права отменять измененные Основные законы, а для отмены вводимых кнессетом обыкновенных законов за это должны будут проголосовать все 15 судей Верховного суда.
Нельзя не отметить, что право-религиозные политики, которые любят риторику о национальной специфике еврейского государства, наиболее нетерпимы как раз к двум оригинальным институтам, существующим только в Израиле: должности юридического советника правительства и Высшему Суду Справедливости (БАГАЦу).     
БАГАЦ, как напоминает его название, был создан для защиты граждан страны от несправедливости со стороны государственных учреждений. Эту задачу выполняли судьи Верховного суда. Поскольку состав Верховного суда и БАГАЦа идентичен, сторонники судебной реформы утверждают, что БАГАЦ перестал соответствовать своему предназначению и присвоил себе функции Конституционного суда, хотя никогда не получал таких полномочий. 
Израиль - страна пестрая, многоукладная, и потому БАГАЦ в своих решениях руководствовался универсальными принципами, он отвергал законодательные инициативы кнессета, если они противоречили двум Основным законам: "О свободе и достоинстве человека", "О свободе предпринимательства". Прямо скажем, не к каждому человеку, проживающему в границах Израиля, сторонники национального лагеря относятся одинаково. Отсюда и миф о левизне БАГАЦа, якобы защищающего террористов и не отстаивающего территориальную целостность Израиля. Но как раз в эти вопросы БАГАЦ не вмешивается! За последние 30 лет он только два раза (!) отменял законы, касавшиеся террористов: отверг предложение облегчить продление ареста палестинцев, подозреваемых в терроризме (было поставлено условие о присутствии в суде самих подозреваемых или их адвокатов), и запретил лишать пособий на детей семьи израильских арабов, осужденных за терроризм (тем самым БАГАЦ уравнял семьи террористов и других израильских граждан, совершивших тяжкие преступления). Нетрудно понять, что в обоих случаях БАГАЦ руководствовался общеправовыми, а не идеологическими соображениями. (По этим же причинам БАГАЦ возражал против принудительной высылки из Израиля беженцев, сочтя это нарушением международных конвенций).
Почему же национальный лагерь давно ведет яростную борьбу против БАГАЦа?
Ответ прост: да потому что лидер ведущей правой партии никогда не был тем бесстрашным борцом с террором, которым его изображала пропаганда Ликуда. Достаточно привести примеры заурядного оппортунизма из политической биографии Нетаниягу: его объятия с Арафатом, которого он назвал "другом", территориальные уступки в пользу ПА по Соглашению Уай и вывод ЦАХАЛа из Хеврона, голосование за "размежевание" в правительстве Шарона, провозглашение лозунга двух государств для двух народов, освобождение более тысячи арабских головорезов в обмен на трусливого солдатика Шалита, выплата миллионных компенсаций семьям турецких террористов, убитых при наглой попытке прорваться в Газу, лживое предвыборное обещание об аннексии Иорданской долины... Нетаниягу сам не решается принимать решения, противоречащие Норвежским соглашениям, и предпочитает "подкреплять" свои речи о неделимой Эрец-Исраэль экстремистскими действиями поселенцев и таких нынешних союзников как Бен-Гвир и Смотрич. Теперь он превращает БАГАЦ в громоотвод, который отвлекает внимание правого лагеря от несоответствия "ультраправых" деклараций премьер-министра реальным делам. 
Но премьер заинтересован также в натравливании на БАГАЦ своих главных союзников по коалиции! Ультраортодоксы ненавидят БАГАЦ за его решения, касавшиеся взаимоотношений религии и государства. БАГАЦ отменил Закон Таля, практически освобождавший учащихся ешив от службы в армии, и не позволил повысить пособия женатым ешиботникам - такие законы он счел дискриминацией прочих израильтян, не получающих подобных привилегий и льгот.        Национальный лагерь напрасно ведет много лет подстрекательство против БАГАЦа. Риторика правых и ультраортодоксальных партий часто сбивается на язык мифологии, понятный только евреям. БАГАЦ же, принимая свои самые "резонансные" решения, говорит на языке международного права. Можно упрекать весь мир в левизне и антисемитизме, но именно БАГАЦ отбивал Израиль от многих неправедных резолюций и неприятных международных санкций! 

Правительство проводит реформу для себя, а не для народа!

Без сомнения, противоборство двух лагерей идет сегодня не из-за начатой правительством судебной реформы. Естественно, она нужна. Уже много лет все опросы показывают, что израильтяне считают суд одним из самых коррумпированных институтов. И без опросов ясно, что у наших судей нет одинакового отношения к скромному рабочему и богатому бизнесмену или влиятельному чиновнику. Особо несовершенно трудовое законодательство. Автор этих строк не с чужих слов знает, каково оказаться простому человеку перед  всесильными судьями, равнодушными к его судьбе...
Ярив Левин обличает БАГАЦ за "левый уклон", но не за то, что малообеспеченному израильтянину не по карману подача петиции в Высший Суд Справедливости, которая обходится  почти в половину его годового заработка,
Если уж проводить в Израиле судебную реформу - то такую, которая установила бы реальное равенство всех граждан перед законом. Но правительство проводит реформу для себя, а не для народа. Оппозиция же, которая еще недавно находилась у власти, ничего не делала для укрепления прав израильтян. Сейчас она хочет вернуть себе министерские портфели, а не защищать демократию и справедливость. 
Говоря о реформах, надо понимать, что у нас трехступенчатая судебная система: мировые суды - окружные суды - Верховный суд. Ликуд уверяет, что главное - лишить власти БАГАЦ. Но ослабление Верховного суда нужно право-религиозной коалиции и ее скомпрометированным лидерам. Миллионам же рядовых граждан приходится защищать свои права в мировых и окружных судах. Чтобы они почувствовали преимущества демократии, надо привести в порядок законодательство, которое сегодня допускает самые различные наказания за одинаковые преступления, необходимо увеличить численность судебного корпуса, так как из-за нехватки судей судебные разбирательства нередко затягиваются на годы. Но всем этим Ярив Левин заниматься не собирается.     

Нам грозит не диктатура, а беспредел! 

Когда в эти дни демонстранты скандируют: "Нет диктатуре!" - они не задумываются о том, что кроется за таким лозунгом. Многие из них не скрывают нелюбви к премьер-министру. Конечно, Нетаниягу - не эталон демократизма. В Ликуде давно нет выборов лидера партии. Один из партийцев попробовал выдвинуть свою кандидатуру против Биби - его так затравили, что "наглецу" пришлось создавать другую партию. Формально в Ликуде проводятся праймериз для формирования избирательных списков. Но по "странной случайности", все, кто в чем-то возражал лидеру, с высоких мест в партийной иерархии перемещаются на гораздо более отдаленные (как это было с Фейглиным или Эдельштейном). Нельзя не заметить, что большинство политических противников Нетаниягу, сегодня возглавляющих демонстрации, вообще не проводят выборов в своих партиях!  
Осуществление судебной реформы Ярива Левина приведет не к личной диктатуре, а к неограниченной власти право-религиозной коалиции. Изменив правила назначения судей, она сделает кнессет и правительство неподконтрольными и сможет принимать законы, которые позволят Ликуду и ультраортодоксам находится у власти еще много каденций. 
Мне возразят: а почему я думаю, что намеченные для избрания судей "представители общественности" не будут объективными? В ответ я могу только повторить то, что уже писал об израильском трайбализме. Складывавшаяся в первые годы после провозглашения государства политическая система Израиля - то ли из-за догматизма ультраортодоксов, то ли из-за влияния выходцев из Африки, то ли из-за большевистских мозгов репатриантов из бывшего СССР - сменилась рыхлой племенной массой. Племя с упоением поклоняется своему вождю, ненавидит соперничающие племена, а все, что делают соседи по пещере, считает единственно правильным. Некоторые оторвавшиеся от родных джунглей "умники" употребляют слово "коррупция", но племя считает, что урвать любыми способами любые блага для для своих братьев - святое дело. Поэтому любая израильская партия с пеной у рта защищает проворовавшихся, опозорившихся товарищей. Никогда вы не услышите осуждения этих преступников в Ликуде, ШАСе, Яадут ха-Тора - да и в партиях, которые сейчас устраивают демонстрации. В комиссии по назначению судей будут присутствовать не "представители общественности", а представители племени. Поэтому нас ждет не судебная реформа, не появление "диктатуры" - по крайней мере европейски лощеной, а превращение Израиля в африканскую страну, построенную и живущую по племенным законам...            

Попал в кнессет - значит, неподсуден! 

Любимая песня нашего самого красноречивого вождя: власть не меняют в суде - ее выбирает народ! Поэтому спешно принимаются законы, защищающие политиков, пострадавших от израильского суда.
Конечно, лидер, заявляющий, что успех на выборах важней решений суда сравнивает не сравнимые вещи и проявляет неграмотность. Такая ахинея не сочетается с обещаниями установить благодаря судебной реформе равновесие ветвей власти. Ветвь судебной власти уже обламывают. "За нас голосовали миллионы израильтян, - говорит Биби. - а меня хочет отстранить от власти кучка журналистов и следователей". Точно так же поклонники Дери "доказывают", что за ШАС голосовали 400 тысяч человек, а потому 15 судей БАГАЦа не вправе перекрыть ему путь в правительство. 
"В огороде бузина". Можно быть любимым избирателями популистом и при этом - подследственным или подсудимым. Голосующие за партийные списки граждане не знакомы с отдельными деятелями этих партий, а те перед выборами не рассказывают о нарушениях ими закона. Но это важно европейцам или американцам, а у наших племен главный принцип: не пойман - не вор.

Кто и какие дороги перекрывает? 

Нетаниягу - очень опытный политик. Он понимает, что в угрозу диктатуры в Израиле на самом деле мало кто верит. Поэтому премьер подбрасывает наивным соотечественникам тему судебной реформы  для детских споров, чтобы они не обращали внимания на самые опасные реформы, вернее контрреформы! Страшно не то, что изменится состав комиссии по назначению судей, а то, что власть в Израиле захватывает агрессивная масса, не желающая учиться в современных школах, работать, защищать свою страну. Эта масса проведет законы, которые остановят "гойскую" алию, позволят инспекторам раввината проверять наши холодильники, и развалит образование, науку в еврейском государстве. 
При последовательности "реформаторов" они должны лишить БАГАЦ функций Конституционного суда. Но тогда надо создать такое учреждение и одновременно ввести вместо Основных законов Конституцию! А Конституция определяет единые права и обязанности всех граждан - что категорически не приемлют как раз "естественные" союзники Ликуда, сейчас поддерживающие судебную реформу из соображений личной безопасности! 
Возможно, сама по себе судебная реформа не должна отразиться на экономике. Но самые развитые государства, крупнейшие международные концерны, израильские бизнесмены потеряют интерес к стране, которая станет неконкурентоспособной на мировом рынке. А она может стать такой! Нетаниягу не в силах помешать своим коалиционным партнерам принять вымечтанный ими закон об обязательности изучения Торы. Евреи изучали Тору две тысячи лет без законодательного принуждения, изучают ее и во всех израильских школах. Но утверждение особого закона, который не сможет отвергнуть БАГАЦ, позволит "хранителям традиций", во-первых, требовать изучения школьниками Торы по богословской методике ешив, а, во-вторых, добиваться перераспределения государственных средств от светских учебных заведений религиозным.     
Нетаниягу лицемерно подчеркивает, что судебную реформу проводит не он, а Ярив Левин. Но  именно премьер-министр создает страну, в которой будет снижаться роль образования и, соответственно, современных технологий, армия останется без кадровой подпитки, а безответственные экстремисты будут "укреплять единство Эрец-Исраэль" провокациями вроде погрома в Хаваре.
Такой вариант "развития" Израиля пока не фатален. Пока мы еще живем в демократической стране и можем демократическими способами бороться против непопулярных решений правительства. Но не надо демагогии, согласно которой популярность власти измеряется количеством мандатов, полученных на выборах! Если бы союзники по нынешней коалиции перед выборами рассказывали, какой Израиль они собираются строить, то получили бы гораздо меньше голосов.
К демонстрациям протеста, как обычно, пытаются примкнуть леваки разных мастей, но в них участвуют немало людей, голосовавших за Ликуд, и вообще - все здоровые силы Израиля: военнослужащие самых престижных частей, работники хай-тека, студенты и ученые. Они -  будущее страны, они не хотят возвращаться в средневековое прошлое. Не надо пугать их ужесточением наказаний за "перекрытие важных трасс"! ВСЕ союзники премьер-министра на нашей памяти перекрывали дороги и к тому же устраивали яростные драки с полицией и армией. Из Хайфы в Беэр-Шеву израильтяне как-нибудь доберутся. А вот "реформы" фанатиков, экстремистов, криминальных личностей - это дороги, по которым мы далеко не уедем... 

Фото: Роман Янушевский           

Тепло еврейской души

Давно не наведывался в "Идишпиль". В театре сменилось руководство, обновилась труппа. Но, к счастью, осталось главное: огромная любовь к замечательному языку, на котором говорили европейские евреи в галуте и на котором они создали великую культуру. Каждый спектакль  "Идишпиля" отличается... боевым настроем: актеры стремятся доказать, что нет разрыва между израильской действительностью и жизнью наших дедов и именно идиш - духовный мост между разными эпохами еврейской истории.

Я посмотрел два музыкальных спектакля. "Идишпиль" всегда любил еврейскую музыку, еврейские песни, потому что в них особо ярко проявила себя душа нашего народа, сохранявшего доброту, юмор, оптимизм в самые грустные периоды своего существования. 
Название "Путешествие в глубины идиша" - говорит само за себя. Герои спектакля, поставленного режиссером Йонатаном Эстеркиным, даже не нуждаются в придуманном драматическом сюжете. Хен Лакс - оперная певица, которая выросла в кибуце и помнит своего деда, комического актера и певца, страдавшего от сионистской борьбы с "отжившим языком галутного прошлого". Ей не нужно "вживаться в образ" - она играет себя. Точно так же Натан Эхт, играющий ее деда, помнит, как евреям в еврейской стране запрещали говорить на своем языке, как израильская полиция врывалась на идишские представления и прекращала их! 
Евреям всегда были свойственны крайности... Конечно, руководители государства понимали, что для превращения в единый народ репатриантов из разных стран и континентов нужен общий язык, они мечтали о создании в процессе "мизуг галуйот" нового еврея - гордого и сильного. Но парадокс заключался в том, что возрожденное еврейское государство нуждалось в новых духовных ценностях - а эти ценности евреи хранили на протяжении многих веков и "изобретать" какие-то новые не было никакой необходимости!
Хен вспоминает, что в кибуце она, подчиняясь строгим требованиям, говорила на языке сабр, но ощущение родного дома, семейного тепла  давал ей именно идиш, на котором говорили дедушка и бабушка. На протяжении спектакля Хен Лакс и Натан Эхт рассказывают о незыблемых еврейских традициях, об изумительной еврейской кухне, о неповторимом еврейском остроумии и поют идишские песни, которые родились в гуще галутной жизни, но которые удивительным образом демонстрируют неизбежность перехода в общий еврейский дом и обязательность сохранения в этом доме тепла еврейской души. Недаром в постановке "Идишпиля", как и в любом его музыкальном спектакле, звучит "Афн припечек брэнт а фаерл"...
Для полноты характеристики этого спектакля необходимо упомянуть его музыкального руководителя и виртуозного пианиста Юваля Лев-Ари.
К тому же жанру, что "Путешествие в глубины идиша", я бы отнес спектакль "Мед лился", поставленный режиссером Шломит Тригер-Гуал. Он тоже построен на воспоминаниях и рассуждениях солистов - теперь их трое, каждый из которых иллюстрирует свой рассказ пением. Здесь тоже звучит тема взаиотношений между идишем и ивритом, но в этой постановке, пожалуй,  больше поют на иврите. И как поют! 
В этом спектакле заняты знаменитый певец и актер Саси Кешет, выдающийся кантор Шай Абрамсон и журналист, актер, ведущий программ на радиостанции и телевидении "модернизированных харедим" Коби Ариэли. Саси Кешет был солистом популярных эстрадных ансамблей, с успехом играл в кино и театре. Шай Абрамсон начинал в Большой синагоге Иерусалима и стал главным кантором ЦАХАЛа! Коби Ариэли написал текст этого спектакля, но тоже поет в отдельных эпизодах - и весьма недурно! Собственно, и здесь нет пьесы как таковой: исполнители рассказывают о себе - а с ними поддерживает разговор музыкальный руководитель Эльдар Шарим, благодаря которому многие израильские песни стали известными за рубежом. 
Пафос спектакля немного смещен по сравнению с "Путешествием". Если там главное - ностальгия по идишской культуре, то здесь утверждается единство двух главных языков европейского еврейства. Соответственно поют и на идише, и на иврите. Старший из трех исполнителей Саси Кешет, сын репатриантов из Польши и России, вырос в кибуце и даже дома говорил на иврите. Но от идиша уйти не мог - так как в Израиле в 1950-е - 1960-е годы его понимали даже многие выходцы из восточных стран! - и в в конце концов стал художественным руководителем "Идишпиля"! Шай Абрамсон напоминает о том, что и в галуте ничто так не объединяло евреев, как величественное канторское пение в синагогах, - и демонстрирует блестящее владение этим искусством. Временами к нему присоединяется Саси Кешет, который несмотря на эстрадное прошлое когда-то дебютировал в "Идишпиле" яркой главной ролью в "Виленском канторе" (он и сейчас в отличной форме - не только сохранил огромный вокальный диапазон, но и замечательно танцует!). А уж Коби Ариэли вырос в семье иерусалимских харедим, где, конечно, регулярно посещали синагогу и молились на иврите, а дома говорили на прекрасном сочном идише. 
Два спектакля, которые я увидел, свидетельствуют о том, что сегодня нет никаких причин для противопоставления идиша и иврита и притеснения "галутного" языка. В Израиля создана богатая современная культура, вобравшая в себя духовное наследие всех евреев диаспоры, которое ей - вопреки опасениям основоположников - ничем не угрожает. Особо гармонично сочетаются эти истоки в еврейской музыке. 

Но не только музыкальными постановками занимается "Идишпиль". В нем идут и драматические спектакли, о которых я еще расскажу. 
      

    

Анна Каренина, Вронский и мы в Зале Ожидания...

Постановку Римаса Туминаса в "Гешере" израильские театралы ждали с нетерпением и волнением. Представитель знаменитой литовской театральной школы, прославившийся работами в Театре Вахтангова, стал одним из ведущих режиссеров на постсоветском пространстве. Но неужели он по-новому прочитает хрестоматийную "Анну Каренину", к которой более ста лет обращаются и театры всех стран, и мировой кинематограф? 

Уже сам интерес к роману Толстого, не снижающийся с момента его выхода в свет, говорит о том, что он поставил "вечные" вопросы, ответы на которые не найдены до сих пор. Сказать, что "Анна Каренина" рассказывает о трагической любви, - значит, ничего сказать. О трагической любви писали и Стендаль, и Флобер, и Достоевский, и Тургенев. Но только в творчестве Льва Толстого любовь становится универсальным понятием, отражающим состояние мира! Счастливую любовь у него можно найти только в "Войне и мире", потому что, по его художественно-философской логике, только в обстановке единения всего общества возможна гармония между двумя людьми. "Анна Каренина" изображает другую эпоху и других героев.

Трудность перенесения этого романа на сцену состоит в его литературных особенностях: он состоит из двух трудно "стыкующихся" частей: в одной главная героиня - Анна Каренина, в другой доминируют духовные искания Константина Левина. На этом спотыкаются интерпретаторы, пытающиеся скрупулезно следить за толстовской фабулой. Но Римас Туминас строит свой Театр, который не заимствует архитектонику литературы! Режиссер, ставший - вместе с Марией Петерс - одним из авторов инсценировки, тщательно проработал роман, рассказывающий не только о чувствах Анны Карениной и Вронского, Левина и Кити, а также Стивы Облонского и Долли. По ходу действия там предстают и другие пары, связанные любовью, привязанностью или... сомнениями по поводу брака. Толстой как бы перебирает разные модели взаимоотношений мужчины и женщины, пытаясь понять, существует ли точный рецепт человеческого счастья. Соответственно, и на сцене мы видим не интерьеры богатых дворянских домов и не туалеты светских дам, а картину человеческого Бытия! Этот экзистенциальный подход и условность изредка мелькающих бытовых подробностей подчеркивают костюмы Ольги Филатовой: мужчины выглядят "примерно" как в XIX веке, а развевающиеся одеяния женщин связывают действие с античной трагедией!  

Грандиозный замысел Туминаса и классика литовской сценографии Адомаса Яцовскиса: всё действие спектакля проходит в огромном мрачном помещении, пустоту которого разнообразят три длинных скамьи. Это Зал Ожидания - в нем начинается и завершается роман Анны Карениной и Алексея Вронского, в нем каждый человек встречает того, с кем надеется соединить свою судьбу. Развернутая метафора требует, чтобы этом зале встречались по два - максимум три персонажа, так как любовь возникает между двумя, а любовная драма - иногда между тремя (поэтому и три скамьи!). Спектакль превращается в кинематографически стремительную смену эпизодов, объединенных не толстовским сюжетом, а режиссерской концепцией. Перед нами предстают Стива и Долли, Анна и Вронский, Анна и ее муж, Левин и Кити - или Стива и Левин, Анна и Долли и прочие персонажи, рассуждающие каждый о своей драме. Такая конструкция спектакля позволяет не волноваться о сочетании двух главных линий романа и не вникать в хозяйственные эксперименты русского помещика Константина Левина.

К сожалению, я не видел других работ "зрелого" Туминаса (когда-то в Вильнюсе бывал на первых постановках молодого режиссера, еще только искавшего свой театральный язык). Мне кажется, что его "Анна Каренина" ближе всего к методу Гордона Крэга, который создавал в начале прошлого века символический, поэтический театр, воплощавший режиссерский замысел в пластике, музыке, хореографии. Даже однотонный интерьер Зала Ожидания напоминает о любимых Крэгом "серых сукнах". Нынешняя постановка "Гешера" рассчитана на интеллигентную публику, хорошо знающую содержание романа. Увы, иногда израильские режиссеры не доверяют культурному уровню зрителя и предлагают ему пересказ первоисточника в программке, а то и со сцены! Но спектакль Туминаса говорит со зрителем не столько текстом Толстого, сколько языком образов, тонких ассоциаций. Так, в одной из первых сцен мы не увидим многолюдного бала в доме князей Щербацких, на котором Вронский увлекается Анной и забывает Кити. Как и в других эпизодах, появляются только Вронский, Анна и Кити. Если очарованная блестящим офицером наивная девушка мечтает о приглашении на вальс и долгожданном объяснении, то Анна одна (!) исполняет какой-то бешеный эротический танец (замысел режиссера обогащает еще один важный член его команды - популярный в Литве хореограф Анжелика Холина). Подобный прием был бы неуместным в реалистической постановке, но в поэтической атмосфере туминовского спектакля "неприличный" танец актрисы Эфрат Бен-Цур воспринимается как вырвавшаяся из подсознания героини чувственная стихия, которая пугала автора "Анны Карениной" (особенно на склоне лет!..) и убила, в его изображении, духовность любви Анны и Вронского. Намеченная здесь  линия проходит через весь спектакль: о часто замалчиваемом, но роковом противоречии размышляют и "положительный" Левин, и легкомысленный Стива, и даже верная жена Долли... 

Не знаю, насколько уместным было упоминание мною Гордона Крэга. Вообще-то его эстетика предполагала синтез всех компонентов театрального искусства (в спектакле "Анна Каренина" исключительно важна и мощная музыка Гедрюса Пускунигиса, часто заменяющая, как в кино, изображение и слово), но актеру отводила подчиненную роль "марионетки"! У Туминаса актер не только не является "глиной" в руках режиссера-ваятеля, но и получает право на свою трактовку роли. Пожалуй, это относится прежде всего к Эфрат Бен-Цур, которая  давно любима почитателями "Гешера", но предлагает им такую Анну Каренину, какой они никогда не видели. В сущности ее героиня, нервная, порывистая, безоглядно бросающаяся в омут всепоглощающей страсти, - это подлинная толстовская Анна, которая в начале романа только кажется благополучной и гармоничной.  

Может быть, только Вронский, которого играют Ави Азулай и Гиль Амитай, предстает в своем "каноническом" виде. Алон Фридман показывает совершенно непривычного Стиву Облонского - не вальяжного, циничного барина, а буфонного охальника и гуляку. Левин в великолепном исполнении Мики Леона (увы, не удалось увидеть также играющего эту роль Анатолия Белого) неожиданно обнаруживает, что он ближе не толстовским искателям истины (недаром его фамилия образована от имени писателя), а скорее тургеневским "лишним людям", предпочитающим не бороться за свое счастье, а покоряться "судьбе". Карин Серуя (Долли) и Нета Рот (Кити), наверное, соответствуют нашему представлению об этих героинях романа, но находят штрихи, способствующие индивидуализации характеров.  

Пожалуй, особенно впечатляет Гиль Франк в роли Алексея Каренина. Это не униженный старый муж, не опозоренный рогоносец, а король Лир, преданный самым близким человеком, утративший с любимой семьей свое царство, но гордый и мудрый! Он вынужден подчиняться жестоким, лицемерным законам "высшего общества", но способен понять счастливых любовников, причинивших ему боль и горе, - и даже поразить их своим неожиданным поведением.  

Необходимо упомянуть актера, который на протяжении всего спектакля незаметно держится на заднем плане. Это странная фигура с закрытым лицом, напоминающая злодеев из старинных пьес, в сценической версии названа "Странником". Вспоминается страшный мужичок, бормочущий по-французски и появляющийся в вещих снах Анны. Но в спектакле Туминаса у него  роль без слов, ибо это Рок, против которого бесполезно сопротивление смертного человека. "Странник" в финале спектакля вторгается в Зал Ожидания и выталкивает оттуда скамьи, предназначенные для живых... В этой роли занят Никита Гольман-Кох, прежде игравший в культовом питерском театре Fulcro и перебравшийся в Израиль вместе с большей частью труппы (их руководитель Дарья Шамина работала над спектаклем "Анна Каренина" в качестве ассистента режиссера). Мне уже довелось видеть на израильской сцене этого актера очень широкого диапазона с фантастической пластикой. Отвлекаясь от темы рецензии, выскажу уверенность, что израильская культура получила прекрасную театральную алию. 

Поразительны режиссерские находки Туминаса! Трудно поверить, но в его спектакле важное место занимает сцена... скачек, на которых Вронский терпит неудачу и убивает прекрасную Фру-Фру. Гротескно, но очень ярко изображена попытка Кити навязать серьезному мужу пошловатый семейный уют. Подкупает удивительно доброй иронией отсутствующая в романе встреча Каренина с Вронским, несущим букет цветов своей возлюбленной. Даже огромная театральная люстра включается в метафорическую игру! Она то гаснет, то зажигается, символизируя хрупкость любви и обязательность ее присутствия в человеческой жизни. 

Лев Толстой так и не смог решить все проблемы, мучившие его в процессе работы над "Анной Карениной". Поэтому в конце концов холодной осенней ночью ушел в от преданной ему жены и созданного ею уюта, чтобы больше не возвращаться. А нам остались его великие романы и попытки их истолкования самыми талантливыми и умными людьми... 

    

Выборы как проверка племенного фонда

Я не спешил писать о результатах выборов в кнессет, состоявшихся 1 ноября, потому что не видел в них ничего неожиданного. У меня не было сомнений в победе право-религиозного блока. Но хотелось посмотреть, какую коалицию сформирует Биньямин Нетаниягу и что она предложит израильскому обществу. 

Поскольку переговоры лидера Ликуда с потенциальными коалиционными партнерами затянулись до предела, сегодня, через два с половиной месяца, далеко не все участники выборов удерживают в памяти их арифметические итоги. Напомню эти цифры, чтобы читателям было легче понять излагаемые мною соображения: 

Ликуд - 32 мандата. 
Еш атид - 24.
Ционут датит - 14.
Государственный лагерь - 12.
ШАС - 11.
Яадут ха-Тора - 7. 
НДИ - 6. 
Объединенный арабский список - 5.
ХАДАШ-ТААЛ - 5. 
Авода - 4. 

Объединение левых партий им не помогло бы!

Как показали выборы, израильская политическая система окончательно треснула! В ней сохранился только правый фланг. Авода, когда-то возглавлявшая левый лагерь, получила всего 4 мандата, а МЕРЕЦ впервые не преодолел электоральный барьер.  

Ликуд остался единственной крупной израильской партией. Он способен объединить вокруг себя правый лагерь и ультраортодоксальные партии - хотя это не союз единомышленников, а политический блок для удержания власти. 

Еш атид стал второй по величине партией. Можно было бы предположить, что он занял нишу Аводы, но пока Еш атид - партия одного лидера, за ней нет истории, а идеологию заменяют одноразовые лозунги, выдвигаемые для конкретных выборов, чтобы противостоять Ликуду. Авода в начальный период формирования государства и в 1990-е годы руководила страной. Еш атид пока всего несколько месяцев был правящей партией - да и то не за счет своей мощи, а благодаря созданию "лоскутной" коалиции, сумевшей не надолго получить большинство в кнессете.

Ряд комментаторов приводили какие-то цифры, которые якобы показывали, что если бы Авода и МЕРЕЦ объединились, то их общий список прошел в кнессет. Еще интересней утверждения о том, что подсчет "пропавших" голосов свидетельствует об упущенной победе левого лагеря! На мой взгляд, это такая же чушь, как появившиеся в последние годы выкладки, "доказывающие", что на выборах 1992 (!) года правые могли прийти к власти, но слишком раздробили свои силы. Да, можно показывать всякие арифметические фокусы, подсчитывая голоса, которые были отданы за партии, не прошедшие электоральный барьер. Но эти "потери" на самом деле являются реальными цифрами, отражающими потенциал отдельных партий. А объединение партий перед выборами приносит совсем не те результаты, которые выводят "математики", складывающие после выборов голоса. полученные этими партиями по отдельности! 

Ослабление левого лагеря началось еще в 1990-е годы. На выборах 1992 года Авода получила 44 мандата, МЕРЕЦ - 12. Этот успех объяснялся теми надеждами, которые значительная часть общества - в том числе "русская" алия -  возлагала на их социально-экономический курс и правозащитную деятельность. Тем не менее правительство Рабина использовало приобретенный политический капитал только для создания Палестинской автономии (правда, вопреки сегодняшним историческим "трактовкам", это была не "капитуляция" перед террористами, а реализация обязательств, вписанных Бегиным в мирный договор с Египтом). Уже на следующих выборах левые проиграли и вернулись к власти в 1999 году. И Авода, и МЕРЕЦ  неуклонно теряли мандаты, так как совершенно забыли о былом социальном курсе и думали только об "окончательном урегулировании" отношений с ПА любой ценой. В последние годы левые забыли даже о мирном процессе, так как сосредоточились на задаче свержения ненавистного им Нетаниягу. А избиратели ждали от них совсем другого, так как в стране росли цены,  увеличивался разрыв между богатыми и бедными. Возможно, если бы Захава Гальон и Мейрав Михаэли договорились о создании общего избирательного списка, они получили бы не 4 мандата и 0, а 5-6 мандатов. Но это не увеличило бы доверия к ним слабых слоев населения!

Еш атид в качестве второй по силе партии не имеет конкурентов. Но и партия, и ее лидер реально не могут бороться ни с Ликудом, ни с Нетаниягу. Когда Лапид-младший выходил на политическую арену, у Еш атид была весьма привлекательная социально-экономическая программа. Сейчас Лапид увлечен перебранками с Нетаниягу, а перед ноябрьскими выборами поначалу собирался строить пропаганду на критике Арье Дери. Этот политический "стиль" не приведет его к усилению в ближайшем будущем.

В правом лагере нет места для новых партий

О том, что объединение партий перед выборами не обязательно усиливает их общий список, говорит союз между Тиква хадаша и Кахоль-Лаван. На прошлых выборах партия Саара получила 6 мандатов, а команда Ганца - 8. Теперь созданная ими партия Государственный лагерь располагает 12 мандатами. Опыт Саара показал, что сейчас в Израиле переизбыток правых партий. Тиква хадаша так и не убедила избирателей в том, что обладает какими-то важными отличиями от Ликуда. Саар сосредоточился на подготовке законов, которые не позволяли бы подсудимому политику становиться премьер-министром и ограничивали бы срок правления главы правительства двумя каденциями. Понятно, против кого это было направлено, но для избирателей создатель Тиква хадаша ничего не сделал. Объединение с Ганцем было выгодно именно Саару, так как преодоление электорального барьера его партией было под вопросом.  

Всё сказанное о Сааре относится и к Беннету - с той поправкой, что тут речь идет не просто о правых, а о религиозных сионистах. Беннет, возглавивший в 2013 году Еврейский дом, стал лидером этого лагеря. Но он не сумел предложить "вязаным кипам" новых лозунгов и не учел наметившейся тенденции к их быстрой харедизации. А на несколько религиозно-сионистских партий избирателей уже не хватало! Это показала попытка Шакед баллотироваться во главе партии Ямина. Конечно, если бы она была в списке Смотрича и Бен-Гвира, то не осталась бы 1 ноября за бортом кнессета.

В свое время Беннет и Шакед предприняли интересную попытку создать партию Новые правые. Идея была замечательной - преодолеть противоречия между светскими и религиозными израильтянами в рамках общего политического движения. Но Беннет не сумел реализовать эту идею, так как Новые правые остались религиозной партией (Шакед считается светским политиком, но может дать фору самым оголтелым хардальникам!) и не выдержали испытания первыми же выборами.                    

Израиль опять распадается на колена? 

После ноябрьских выборов светские израильтяне не скрывали обеспокоенности в связи с усилением религиозных партий, которые в союзе с Ликудом завоевали прочное большинство в кнессете. Но ни Яадут ха-Тора, ни ШАС, ни нынешние религиозные сионисты не могут быть названы партиями в привычном для нас смысле слова. У них есть представители в кнессете и правительстве, но нет сильного партийного аппарата. Они, конечно, не отличаются передовыми взглядами: не любят современное образование, считают, что евреи должны изучать Тору и жить по законам наших предков... Но это не идеология, а видение мира. Это видение основано на категорических запретах и фанатичной вере, а потому вполне укладывается в племенную структуру общества и племенную психологию. Напомню, что данное явление называется трайбализмом. Читатели, не знакомые с этим термином, найдут его разъяснение в Википедии:  

"Трайбализм - форма социально-политического устройства обществ, основанная на представлении об особом, доминирующем значении своего племени, этноса, группы, его приоритетной роли в прошлом и настоящем, обычно сопровождаемая враждебностью по отношению к другим группам. Члены одного племени называют себя братьями, ревниво следуют за сохранением уз солидарности, которые их охраняют или противопоставляют другим племенам всякий раз, когда целостности племени или интересам его членов что-нибудь угрожает. Трайбализм был характерен для большинства архаичных родоплеменных обществ и в той или иной степени продолжает существовать в современных обществах, где сохранилась племенная организация и племенная структура населения. Речь идёт, в первую очередь, о странах Африки..."

Спорить с вышесказанным не берусь! Именно из Африки прибыли в Израиль, в то время пытавшийся воссоздать единую еврейскую нацию, наши соплеменники, начавшие противопоставлять свое племя "высокомерным ашкеназам" и требовать к себе особого уважения и отдельных государственных воспомоществований. Создатели ШАСа не сомневаются в том, что за десятки лет в кнессете и правительстве проявили огромную заботу о своих братьях, - но это было вредом, а не заботой. Восточных евреев учили не получать современного образования, не служить в армии и надеяться на социальные подачки. Племенные вожди ради собственных политических интересов затормозили интеграцию своей общины: только получив качественное образование, став конкурентоспособными на рынке труда, она добилась бы в Израиле подлинного равенства. 

Этот бесперспективный путь избирают все ультраортодоксы. Лидеры "литовского" и хасидского направлений тоже пришли к тому, что создали  свою систему школ, где не изучают современных предметов, так как харедим верят, что важней учиться в ешивах, не служить в ЦАХАЛе и требовать от государства пособий и квартир. Если раньше от ультраортодоксов принципиально отличался МАФДАЛ, имевший свою идеологию, то постепенно и религиозные сионисты начали превращаться в "хардальников", для которых "традиция" важней заботы о будущем еврейского государства. 

Надо сказать, что мы, "русские", прибыли из светской страны, скорее европейской, чем азиатской, но внесли огромный вклад в подмену сионизма трайбализмом! Если репатрианты 1970-х старались не выделяться в Израиле, то в период миллионной "Большой алии" появились политики, которые внушали выходцам из бывшего СССР, что они духовней (?!), чем вредные и бескультурные израильтяне, что они должны держаться вместе и во всем слушаться своих "русских" вождей - а уж те о нас позаботятся. Вожди на то и вожди, чтобы заботиться прежде всего о своих карьерах, но об этом отдельный разговор. 

Итоги налицо: многочисленные израильские партии, когда-то предлагавшие различные политические и социально-экономические программы, смешались в мутный конгломерат крикунов, которые злобно ругаются между собой и рвутся к власти ради самой власти. Если раньше шла принципиальная полемика между партиями, отстаивающими свои концепции, и даже в отдельных партиях вспыхивали споры о программах, о направлениях деятельности, то сегодня идет грызня между племенными вождями, которые готовы периодически менять свои "взгляды" на противоположные и уничтожать конкурентов любыми способами! 

Может показаться, что Ликуд или Еш атид - это не общинные образования. Поначалу они такими и не были: выдвигали какие-то идеи, вели за собой всех, кто в них верил. Но сегодня членов этих партий объединяет только беспрекословное подчинение своим предводителям и ненависть к другим племенным вождям. Соответственно, и израильские избиратели превратились в диковатые племена. Они готовы, забывая первую заповедь Торы, обожествлять вождей и больше доверяют тем из них, кто оглушительней орет.  

Поэтому наивны те, кто преклоняется перед "патриотизмом" Нетаниягу и верит, что он единственный защитит страну от врагов и сохранит (или даже расширит!) ее границы. Я даже не буду повторять то, что писал о нем во многих статьях. Пусть яростно нападающие на меня оппоненты хоть раз напрягут собственные извилины и вместо повторения ликудовских агиток почитают в Википедии биографию нынешнего премьер-министра, который обнимался с Арафатом, голосовал за "размежевание", первым провозгласил лозунг двух государств для двух народов, выпустил из израильских тюрем тысячи арабских головорезов, выплатил миллионные компенсации за турецких террористов, уничтоженных ЦАХАЛом, и еще совсем недавно обманул избирателей, пообещав аннексировать Иорданскую долину...

Я не думаю, что умней и грамотней те, кто готов поддерживать любую коалицию, способную свалить правительство Нетаниягу. Один раз это удалось благодаря тому, что политики, обиженные на Биби, перекричали его сторонников, а Беннет еще и обманул избирателей, которым поклялся не сидеть в одном правительстве с Лапидом. Военная хитрость противников Нетаниягу удалась, но напоминала заманивание туземцами в джунгли вражеской армии, которая там благодаря тренированности и технике не обязательно погибает. В цивилизованном мире эти первобытные методы долго срабатывать не могут.       

Конечно, можно считать, что "альтернативная коалиция" оказалась недолговечной из-за неопытности Беннета, который включил в свою партию ненадежных людей, ставших перебежчиками. А сулила ли Израилю особый путь быстро развалившаяся власть? Главное значение правительства Беннета-Лапида: оно показало, что Израиль не должен связывать все свои надежды только с одним вождем - есть и другие вожди, которые вместе с приближенными могут управлять страной ничуть не хуже! Но лучше ли?

Коалиция из мелких партий давала шанс на формирование в Израиле гражданского общества, в котором каждая группа населения имеет возможность отстаивать свои интересы. Вместо этого коалиционные партии создали общий нестройный хор, и в нем не слышались голоса бывших "солистов". Избиратели не почувствовали изменений к лучшему в своем положении. Павшее правительство немного улучшило жизнь пенсионеров, новое обещает опять повысить благосостояние харедим. Прежнее правительство уверяло, что нашло рецепт обеспечения народа недорогим жильем, но ему не хватило времени для празднования новоселий. Нынешняя коалиция, чтобы не разочаровать электорат, уже выдвигает свою программу "невиданного" расширения строительства. Это раздача вождем благ членам племени, описанная Джеком Лондоном в "Сказании о Кише". Тем не менее у нас нет настоящих лидеров, которые способны осознать потребности Израиля в современном мире и настоять на приобщении всех еврейских детей к современным знаниям, без чего и "защитникам традиций" и сторонникам "гойских ценностей" в обозримом будущем придется жить в отсталой, бедной стране. 

Сегодня "прогрессивный" лагерь противников право-религиозного блока раздувает истерику вокруг намерения правительства Нетаниягу провести судебную реформу. Но это имитация борьбы за справедливое устройство общества, которая на самом деле является межплеменной войной за право судить своих противников и навязывать им свой образ жизни. Справедливое устройство общества должно обеспечивать израильтянам улучшение их существования. А социальные контрасты в стране не исчезают, стоимость жизни стремительно повышается. 

Как только Нетаниягу ощущает нарастание экономических трудностей и недовольство соотечественников, он начинает подменять повестку дня, запугивая народ внешней угрозой. Без сомнения, в 1990-е годы отношение левых и правых к "мирному процессу" принципиально различалось. Но постепенно смысл партийных программ стирался и от них остались только крикливые декларации. Когда-то правые издевались над мечтами Шимона Переса о "новом Ближнем Востоке". Сегодня Биньямин Нетаниягу ставит себе в заслугу (на самом деле он развивал инициативы Трампа) подписание "авраамических соглашений" с арабскими странами, хотя он - в отличие от левых - не улучшил отношений с нашими ближайшими соседями и даже ухудшил их. 

Взаимоотношения Израиля с ПА утратили былое идеологическое содержание и стали межплеменным состязанием в примитивной риторике. Измельчавшие лидеры право-религиозного лагеря и оппозиции напоминают императора лилипутов и правителя Блефуску из романа Джонатана Свифта. Весь их спор: как следует разбивать яйцо - с острого или тупого конца? (Сожалею, если предлагаю читателям слишком много литературных ссылок). Приход к власти "сменной" коалиции показал, что выдумки ликудовской пропаганды о готовности их противников "продать" врагам Израиль - полная чушь. Все вменяемые израильские политики понимают, что мир с террористами невозможен. Беннет и Лапид действовали против ХАМАСа гораздо жестче, чем "истинные сионисты", и развернули давно назревавшую антитеррористическую операцию в Иудее и Самарии, которую продолжает правительство Нетаниягу. Суесловие премьер-министра об аннексии территорий ПА уже вызывает снисходительную улыбку. У Нетаниягу было время для этого после победы на выборах 1996 года и после возвращения в свой кабинет в 2009-м. Сейчас он втайне надеется, что такими авантюрами займутся горячие головы из сторонников Смотрича и Бен-Гвира... 

На данной стадии трайбализма ни одно правительство Израиля не изменит нашу жизнь. Каждый вечер по нашим телеканалам показывают цены на товары массового спроса в израильских торговых сетях и европейских магазинах, где они гораздо ниже. Социальные пособия у нас просто позорны по сравнению с тем, что получают безработные или пенсионеры в странах OECD. Мы кичливо называем себя единственной демократией на Ближнем Востоке. Но в арабских государствах, богатых энергоносителями, рядовые граждане получают от этих доходов прямую выгоду. В Израиле после обнаружения огромных запасов газа обещали создать национальный фонд, который финансировал бы важнейшие проблемы страны. Где доходы и где фонд? 

Уже давно израильские ученые не получают Нобелевских премий. Это не вопрос славы и престижа. Перекачивание государственных средств в ультраортодоксальные учебные заведения не сулит улучшения положения в израильской науке. Наши профессора разбегаются по американскими университетам. Пока еще инженеры и ученые, появившиеся в тучные годы нашей системы образования и в период "большой алии", обеспечивают конкурентоспособность наших предприятий и создают уникальные виды вооружений. Но сокращение финансирования университетов вкупе с борьбой религиозных партий за пересмотр Закона о призыве в ЦАХАЛ - вызывают тревогу за безопасность Израиля.

Израиль добьется прогресса в экономике, образовании, в сфере социального обеспечения, только если произойдет возвращение от трайбализма к нормальной, ответственной политике. Для этого должны измениться и политики, и избиратели. Израильская школа, израильские СМИ давно не считают, что у них есть воспитательные задачи. Но люди, готовые устроить поножовщину из-за места на парковке, читающие только футбольные обзоры, с жаром обсуждающие идиотические перипетии "Большого брата" и "Выживания", не вернут евреям их былую интеллектуальную репутацию... 

          
          

Музы и пушки

Спектакли театра "Маленький" получают самые высокие оценки зрителей и критиков. Тем не менее художественный руководитель театра Михаил Теплицкий видит свою миссию не только в расширении репертуара, шлифовке своих постановок, работе с актерами, но и в интеграции русского театра в израильскую культуру. Последнюю задачу он понимает очень широко: театр "Маленький" не просто перешел на иврит, но проводит международные фестивали, организует дискуссии о современной драматургии, оказывает существенную профессиональную помощь многочисленным театральным деятелям, репатриировавшимся в Израиль в последний период и особенно - после февраля нынешнего года...
Очередное значительное событие, проходившее в ноябре в уютном зале театра "Маленький" - фестиваль современной русскоязычной драматургии "Эхо Любимовки - 2022".  Любимовка - это подмосковное имение Станиславского. "Эхо" - потому что в сегодняшней России невозможно  представлять и обсуждать оригинальные, смелые пьесы и фестиваль приходится проводить в других странах...
В ходе тель-авивского фестиваля (кураторы - Евгений Казачков, Дарья Шамина) состоялись читки новых пьес, написанных драматургами из постсоветских стран. Стало очевидным, что Израиль - очень подходящее место для подобных мероприятий. Сейчас здесь находятся много прекрасных актеров и режиссеров из России, Украины, Беларуси. За несколько репетиций они так проработали предложенные им пьесы, что многие читки превращались в настоящие спектакли! 
Каждый фестивальный день завершался обсуждением увиденного и услышанного. В дискуссиях участвовали и авторы пьес, и критики, и актеры, и зрители. Речь шла прежде всего о драматургических достоинствах участвовавших в фестивале произведений, а также о перспективах постановки этих пьес на израильских сценах. 
Мне лично, давно не бывавшему в российских театрах, было необычайно интересно ознакомиться с тематикой, стилем, эстетическими кодами современной русскоязычной драматургии. Естественно, не стану пересказывать все пьесы, участвовавшие в фестивале, и анализировать их. Поделюсь некоторыми впечатлениями. 
Конечно, сейчас драматурги не могут оставаться в стороне от страшной войны, развязанной Россией против Украины. Театр - вообще искусство сегодняшнего дня. Но, будучи искусством, он не может предлагать зрителю только мгновенную реакцию на происходящее - это задача публицистики. Чем крупней и опытней драматург, тем ясней ему то, что конфликт между двумя странами начался задолго до 24 февраля и развязка этой драмы наступит гораздо позже, чем планировал российский генштаб. Поэтому в лучших произведениях, представленных на фестивале, конкретные детали уступают место обобщенным образам, символическим картинам. Очень характерна пьеса Марии Белькович "Любое место, где остались следы". Здесь мы не видим ужасов войны. Царит какая-то жутковатая кафкианская атмосфера. Чем-то потрясенная женщина бродит по странному дому, переходит из комнаты в комнату, говорит с людьми, не понимая их странного интереса к ее персоне. 
Тут не требуются назойливые разъяснения насчет того, что "отражает" пьеса. Вопросы любопытных людей символизируют до сих пор не исчезнувшее обывательское отношение к происходящему, а грубоватые повадки журналистов, донимающих героиню пьесы, напоминают штампы всем известных телеканалов... 
В последней сцене действие неожиданно переходит в... фольклорную обстановку! Это сообщает авторскому замыслу более универсальный метафизический контекст, хотя сам переход резковат и вроде бы неподготовлен. Но мне случайно довелось читать ранний вариант этой пьесы. Там фольклорные мотивы тесно переплетались с фабулой, создавая единый образный язык. То ли автор напрасно сократила пьесу, то ли это было сделано для "облегчения" зрительского восприятия при читке?
Получившая при обсуждении высокие оценки пьеса "Революшн" написана молодым, но уже известным  драматургом Олжасом Жанайдаровым. Он вообще задался целью - показать не войну, а те глубинные причины, которые приводят к насилию власти над людьми и вызывают как войны, так и протесты, чреватые новыми актами агрессии, но, возможно, и обновлением общества. 
Героиня пьесы - журналистка Аня, дерзнувшая во время пресс-конференции партийного бонзы указать ему на забвение им реальности и равнодушие к нуждам его подданных. Понятно, что ее увольняют с работы и за ней начинают следить сотрудники ФСБ. Понимая, как не нов этот сюжет, драматург усиливает сюрреалистические краски в описании сил зла. Опять же привлекается эстетика фольклора: журналистка дольно неожиданно оборачивается сказочной птицей! Когда в финале пьесы ее дом окружают подразделения спецслужб, она крушит их волшебным мечом! Всё это ни на сцене сыграть, ни в кино показать! С одной стороны, автор как бы признает, что пока победа над бесчеловечным режимом - это фантастика. Но, с другой стороны, такая концовка "привязана" к весьма реалистически выписанным событиям. Пьеса нуждается в доработке, приведению к общему стилистическому знаменателю, от чего она стала бы глубже и сильней. Пока же в ней много длиннот, ненужных персонажей и даже целых сюжетных линий - в прозе такая манера письма называется беллетристикой... 
По моему убеждению, лучшее драматическое произведение, представленное на фестивале, - "Шашлыки" Павла Пряжко.  Кое-кто воспринял пьесу как бытовую драму с сатирическими нотками. Но это та степень художественного обобщения, когда известные нам из СМИ события растворяются в бытовых коллизиях, в характерах. Как говорил Чехов: "На сцене люди обедают, пьют чай (едят шашлыки - Я. Ш.), а в это время рушатся их судьбы".
Действие происходит в Беларуси. Небольшая семья: мать, ее сын и дочь с мужем - выезжают на дачу, на шашлыки. Уже нервозная атмосфера в семье, злые перебранки на лоне природы говорят о том, что с мирными, добрыми белорусами происходит что-то не то. Зять хозяйки дома кажется самым честным и смелым: он навязывает ее сыну разговоры о войне в Украине, а тот, казалось бы, трусливо уклоняется от этой темы. Но постепенно раскрываются характеры героев, и всё оказывается не таким однозначным - как всегда бывает при столкновении маленьких людей с грозными событиями. 
Яркая и психологически убедительная пьеса, в которой все подчинено мастерски выстроенному драматическому конфликту! На ее обсуждении я высказал предположение, что именно "Шашлыки" идеально подходят для израильских театров. В израильских пьесах тоже много нервных героев, семейных проблем, а зритель любит политику и хорошо ориентируется в ней. Театры в Израиле небогаты и не ленятся ездить со своими спектаклями чуть не каждый вечер во все уголки страны. Поэтому охотно ставят спектакли, в которых заняты 3-4 актера и не требуется сложного реквизита.
В последний день фестиваля состоялась очень важная для его участников встреча с представителями израильских театров. Как я выяснил из бесед с актерами и режиссерами, многие из них получили израильское гражданство и усердно учат иврит. Некоторые уже заняты в израильских постановках! Конечно, их ждет нелегкая жизнь, но для большинства отпал вопрос "ехать или не ехать". А еврейское государство, как показывает исторический опыт, всегда выигрывало и становилось духовно богаче от "переизбытка" в нем людей искусства.             

     

"Живой глаз" культуры

 Появился 58-й номер «Зеркала». Этот литературно-художественный журнал возник из традиции Второго русского авангарда, а сегодня публикует произведения, отражающие поиски нового литературного языка и нового понимания мира. Тем самым редактор Ирина Врубель-Голубкина знакомит нас с философско-эстетическим мейнстримом русскоязычного постсоветского пространства.    

На мой взгляд, опубликованные в журнале стихи адекватно отражают современное состояние русской поэзии.

За последние тридцать лет на седьмой части суши было много драматических событий. Но русская поэзия отбурлила, успокоилась, отстоялась, и по ней уже невозможно ощутить пульс времени, как в прошлых веках. Теоретики говорят, что, находясь внутри культуры, нельзя адекватно ее оценить. Приходится только констатировать, что поэзия стала другой. Она имманентна российской реальности, как река, спокойно текущая в долине, вдалеке от гор, которые извергают потоки лавы и пугают окрестное население.

Разве не похожи на спокойную - без волн и даже ряби -  реку вот такие стихи:

Осень - старость,
Зима - смерть,
Весна - воскресение.
Многая лета или немногая,
Главное - лето.
Свет разливается по миру,
Свет как спасение,
Как обретение,
Как восхождение в вечность...

Это стихотворение Натальи Емельяновой называется «Ной». Собственно, Ной появится в конце весьма протяженного поэтического повествования:

Лето не за горой,
Лето зовет за собой.
Арарат у него за спиной.
Ной осязает рукой
Землю.
Держишь в руке вербу?
Лето не за горой.
Верю.

Наверное, в неторопивых строках скрыты аллюзии, мотивирующие появление в финале Ноя и даже выводящие из этого появления какую-то философскую идею. Наверное, я не уловил этого, потому что привык читать другие стихи, более короткие, с более сильным словесным напором. Гениальный Тынянов называл это «единством и теснотой стихового ряда» - считая, что таково отличие поэзии от других видов литературного высказывания. Но Тынянов имел в виду другую поэзию, в которой были чувства, страсти, - а мыслями поэт делился, потому что они волновали его и свое волнение он хотел передать другим.

Сейчас другие времена и другие стихи. Творчество поэта часто состоит не в том, что он творит, а в том, что рассуждает о творчестве. Процитирую Романа Смирнова:  

Написал строку и отложил,
А потом нашел и вновь продолжил.
Человек до этого не жил,
Человек для этого и ожил.

Выпил чай и страшно накурил,
зачеркнул слова, что были выше,
и корил потом себя, корил,
и пальто надел и в люди вышел...

Творчество, искусство всегда были любимыми темами поэтов. Cейчас об этом пишут «по привычке»:

Как люблю я охры и кармины
Умбры развеселые люблю!
Только не давайте мне индиго-тио 

От него ночами я не сплю!..

Крупной вязки холст, мольберт, этюдник,
Постановки, штудии, пленэр
Это ль не романтика дороги трудной
В царство красоты высоких сфер?..

Сергей Ануфриев назвал свое стихотворение «Гимн живописцев». Конечно, слукавил, потому что пародийно-веселый ритм - не для гимна. Раньше на эту тему не стебались. Более полувека назад 18-летний Леонид Губанов писал:

Когда изжогой мучит тело
И тянут краски теплой плотью,
Уходят в ночь от жен и денег
На полнолуние полотен.
Да! Мазать мир! Да! Кровью вен!
Забыв измены, сны, обеты,
И умирать из века в век
На голубых руках мольберта.

Но Губанов писал в другие времена, скажем так - «романтические». Поэта преследовали органы, его сажали в психушку, и умер он в тридцать семь лет - как Рафаэль, Ван-Гог, Байрон, Пушкин, Маяковский. В стрессовой обстановке было трудно долго жить и творить. Теперь, как я выше отмечал, поэзия успокоилась, отстоялась...
 

В прошлом поэты посвящали собратьям про перу волнующие стихи: так Пушкин писал о Жуковском, Лермонтов о Пушкине, Маяковский о Есенине, Пастернак о Маяковском, Смеляков об Олеше. В наши дни поэты пишут о поэтах и писателях не стихи, а длинные эссе в стихах:

Никто не пошел путями пушкина
мережковский не прав на сто процентов
не только русская литература постпушкина
не пошла путями пушкина
но и вся страна не пошла путями пушкина
а с ней и весь мир...

(Данила Ноздряков, «Пушкинский цикл»)

Или:
 

Уильям Голдинг все выдумал.
Уильям Голдинг все выдумал.     

Дети не убивали друг друга.
Дети.
Дети были добры друг к другу.
Дети помогали друг другу.
Дети лечили больных и учили маленьких...

(Игорь Ильин, «Повелитель мух»)

Тут нет «тесноты стихового ряда» - строки и отдельные слова даже повторяются, как бы  намекая на свой особый смысл. Смысл обнаруживается по ходу чтения, но этот растянутый процесс не будоражит чувств.

Наверное из-за того, что стихи стали длиннее, поэты, экономя творческую энергию, вставляют в них много скрытых и явных цитат:

Улыбаясь близоруко,
долго смотрим друг на друга.
Перечеркнутый вопрос -
в белом венчике из роз...

... За тем столом мы пили, ели,
друг другу делали мозги.
На свадьбу грузчики надели
со страшным скрипом сапоги.

 (Евгений Никитин)

За годом год, я прыгаю в вагон,
Мне жарко, бес! Жгут ангельские трубы...

(Александр Дельфинов)

О Москва без конца и без края
Без конца и без края - Москва
Ненавижу тебя, презираю
Недостойна ты даже плевка!

(Сергей Ануфриев)

Вообще об этом поэтическом приеме, о его литературной и социальной подоплеке можно прочитать отличные статьи в Интернете, поставив в поиск слова «Центонная поэзия». Замечу только, что центонность всегда воспринимается как литературная игра. В 1970-е она была важным элементом в творчестве московских концептуалистов, осмеивавших стилистику официальной поэзии. Сегодня же использование чужих цитат, вызывающее комический эффект, снижает звучание стихов, которые не замышлялись как развлекательные.

В поэтической подборке «Зеркала» я бы выделил стихи Сергея Жадана. В них есть радующие ретрограда от эстетики вроде меня плотность поэтического повествования, эспрессия тропов. Поэтому даже строки верлибра у поэта не разваливаются, их скрепляет эмоциональный настрой -  «суггестивность», как говорили когда-то:

Что же, в комнатах остаётся наше с тобой
молчание, которое мы прятали в воздухе,
будто краденое серебро.
Кто теперь разберется в том,     
что не было нами сказано?
Кто теперь расшифрует письмо,
о котором мы умолчали?

Слишком много было солнца,
слишком много смеха.
Ночи холодные,
слова откровенные,
словно женщины во сне.

Такие стихи не оставляют читателя равнодушным - хотя это перевод с украинского (отлично выполненный Станиславом Бельским). Конечно, южные люди эмоциональней своих северных родственников, но в русской и украинской поэзии эта разница раньше не ощущалась...

К поэзии следует отнести мощный по звучанию текст Евгения Сошкина «Оленной и морской. Из чукотского эпоса». Не знаю - это литературная обработка фольклора или стилизация. Но сильно написано:    

легким шагом высок широк
входит Эленди к Айвану в шатер

обок с Эленди встает жена
за их спиной теснится народ

туши тюленей ребра моржей
сверху спускаются на ремнях

под ними Айван мясная гора
лоснится от жира тискает жен...

... возроптал Эленди в утробе своей:
кто может сладить с такой горой?

Наверняка этот первобытно-общинный социализм подвергся влиянию учения о прескакивании некоторых народов через несколько исторических формаций сразу в самую справедливую. Я сам зачитывался в детстве романом Тихона Семушкина «Алитет уходит в горы» и сочувствовал бедным чукотским труженикам, давшим отпор наглому местному кулаку. Но в поэме Сошкина главное - гиперболизированная поэтическая коллизия, изложенная отменным русским языком, что роднит ее со многими произведениями русских поэтов, покоренных образами и красками преданий древних народов.

Всё сказанное о современной русской поэзии я бы объединил предельно лаконичной характеристикой - эскапизм. Ее можно распространить и на прозу журнала «Зеркало». В ней маловато примет современной жизни или анализа ее проблематики. Гипотеза об изменении сущности прозы, покончившей с реализмом, не работает. Нетрудно навскидку назвать пишущих сегодня крупных  писателей, которые добывают материал для своих художественных конструкций в окружающей их реальности: Мишель Уэльбек, Эльфрида Елинек, Орхан Памук, Джон Кутзее...

Герой рассказа Ольги Медведковой «Путешествие в Пальмиру» - журналист, который едет из Парижа в провинциальный французский городок, чтобы написать репортаж о тамошнем зоопарке. Проза мастерская: в ней переплетаются какие-то всплывающие из подсознания героя фразы, его дорожные впечатления, фокусирующиеся на мельчайших деталях, воспоминания и размышления о давно прочитанных книгах... Доскональность описаний, ассоциативность, кинематографическая перебивка планов сразу вызывают в памяти «новый роман» и его классика Алена Роб-Грийе, в ироническом манифесте призывавшего читателя «увидеть лишь те предметы, поступки, слова, события, о которых он сообщает, не пытаясь придать им ни больше ни меньше того значения, какое они имеют применительно к его собственной жизни или его собственной смерти».

Ольга Медведкова давно живет во Франции и даже стала писать по-французски, поэтому для нее тематика и стиль «Путешествия в Пальмиру» совершенны нормальны. Но включение этого рассказа в прозаический блок «Зеркала» говорит о том, что он воспринимается как часть российской литературы, отрывающейся от своей почвы.

Точно так же рассказ Сергея Зельдина «Смерть Маугли» относится к распространенному сегодня жанру экзотических историй о  дальних странах. Главное действующее лицо, подобно герою Киплинга, выросло в джунглях, среди волков, но, вернувшись к людям, научилось говорить. Маугли попадает на пароход, который довозит его до Одессы и оставляет там (вспоминается  популярный когда-то роман Лациса «Потерянная родина»...). Но дело происходит после революции. Странного бродягу задерживает деникинская контрразведка и, приняв за большевистского шпиона, ставит к стенке. Поскольку принять нищего индуса за русского коммуниста было невозможно, читатель ищет тут какой-то иронический смысл. Но находит только юмористический аналог: 

- Жид? – спросил атаман с веселым удивлением.  
-Жид, – ответил скиталец.  
- А вот поставьте его к стенке, - ласково сказал куренной. 
Но ведь я же Вечный! - закричал старик.
- Молчи, жидовская морда! - радостно закричал губатый атаман. - Рубай его, хлопцы-молодцы!

Пожалуй, только повесть «Выдох» Олега Макоша погружает нас в гущу современной российской жизни. Тем не менее это четко определенный срез действительности: описываются благополучные в прошлом, однако обнищавшие, умственно деградировавшиеся совки, пытающиеся чем-то заполнить свое убогое существование. Написано умело, литературная отделка безупречна. Но, собственно, это тоже эскапизм! Потому что выписывание подобных «лишних людей» было актуальным в 1990-е годы. Сегодня от «нео-натуральной школы» ждешь гоголевских прорывов к более широкому осмыслению реальности. Почему в русской литературе нет таких озарений? Оставим этот вопрос риторическим...

Как всегда, «Зеркало» отличают блестящая эссеистика и мемуаристика.

Профессор Димитрий Сегал в статье «Волшебный глаз», рассматривает механизмы формирования первобытной культуры, в которых важнейшую роль играло «постоянное закрепление... развития в общих, коллективно существующих системах знания и умения... Для человека культура - это передающийся в пространстве и времени комплекс отпечатков, «образов», запечатленных «волшебным глазом».

Оригинальный философ и писатель Вадим Россман размышляет о причинах пренебрежительного отношения к гуманитарному знанию в начале XXI века в великолепном эссе «Атланты и кариатиды: гуманитарные науки в зиндане современного университета». Для выявления причин этого опаснейшего духовного самоограничения автор возвращается к ключевым моментам истории науки. Он видит корень зла в нынешнем засилье прагматичного неолиберализма. Такой вывод не все примут. Может быть, отступление на второй план гуманитарных наук подобно... видоизменению коронавируса, который, как считают многие авторитеты, после пандемии не исчезнет и «с которым надо учиться жить»?..

Евгений Деменок в статье «Веселая канарейка» и ее друзья» описывает дореволюционные одесские кабаре. Обычно культуру Одессы той поры отождествляют с именами знаменитых писателей. Но она была очень разнообразной - отнюдь не литературоцентричной. В Одессе начинали многие выдающиеся фигуры русского искусства. Конец этому великолепию положило овладение города большевиками в 1920 году...        

Искусство комплектования «толстого» журнала проявляется в умении поставить в конце яркий «ударный» материал. В 58-м номере «Зеркала» таким завершающим интеллектуальным аккордом стали дневники художника Михаила Гробмана 1984 года, посвященные посещению Америки. У одного из лидеров московского андеграунда всегда сохраняется главная черта авангардиста - способность подходить ко всем эстетическим и общественным явлениям с критерием их актуальности. Ежедневные (!) записи, которые Гробман ведет с юности, содержат массу педантично перечисляемых  бытовых мелочей. Но парадоксальным образом из этих деталей вырастает уже ставшая историей панорама советской, израильской и западной культурной жизни. «Вот уже книги написаны, где всех героев мы знаем лично. Это значит, что молодость ушла окончательно и бесповоротно - эпоха сделана, и дай Бог удержаться в следующем раунде», - пишет Гробман в августе 1984-го. Он прибеднялся! Прошло почти сорок лет, но создатель термина «Второй русский авангард» описал в своих дневниках новые эпохи, к которым был лично причастен. Уже четверть века он является одним из вдохновителей журнала «Зеркало».    

          

 

 

 

 

Пастух пролетариев, читавший Гете

Герой спектакля «Пастух», поставленного Олегом Родовильским в театре «ZERO», - Владимир Ильич Ленин. Но не пытайтесь представить себе то, что увидите на сцене! Автор пьесы не показывает ни злодея, ни мудреца, ни персонажа сенсационных статей эпохи «гласности». Ленин - фантастическая личность, чья деятельность привела к фантастическим последствиям. А потому воплотить его образ можно только фантастическими средствами...     

 

Не скрою, тема спектакля, упомянутая во всех рекламных объявлениях, вызвала у меня предубеждение: ну что нового мог поведать об организаторе октябрьского переворота Андрей Максимов, прекрасный журналист и телеведущий, но не историк и не политолог? Я знал, что Максимов - писатель, драматург, сценарист, однако, только посмотрев спектакль «Пастух», оценил интелектуальный диапазон автора. И еще раз убедился в умении театра «ZERO» удивлять даже тех, кто его давно знает!

В пьесе нет утратившей актуальность полемики с «ленинизмом» В ней всего три действующих лица, причем только одно - историческое: Владимир Ленин (Олег Родовильский), Она (Марина Белявцева), Мистическая пионерка (Анна Винокур). Если поначалу закрадывается подозрение, что Марина Белявцева сыграет Надежду Константиновну, то вскоре зритель осознает, что предлагаемое ему действо не имеет ничего общего с антисоветскими анекдотами о Ленине. Когда игривый настрой Ильича получает пугающий его сверхъестественный отпор, Она на недоуменный вопрос основоположника отвечает: «Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». На это Ленин с готовностью золотого медалиста симбирской гимназии бормочет: «Знаем. Читали». Но тут обозначаются «правила игры»: перед нами не Ильич из трусливо-официальной «Семьи Ульяновых» Мариэтты Шагинян или публицистически злого «Ленина в Цюрихе» Александра Солженицына, а скорее пародия на героя Гете, продающего душу дьяволу. Тем не менее философский замысел драматурга гораздо сложней, чем сатирическое переиначивание «Фауста».

 

Не случайно Дух отрицания воплощает Она! Героиня спектакля - в отличие от Мефистофеля - отрицает не мировую гармонию, а ущербность «теоретика» и фанатика. Женское начало - это полнота и вечность бытия. Именно на этих весах проверяется «историческое значение» вождя пролетариата: «Теория суха, но зеленеет жизни древо». Ленин остается бездетным и не находит общего языка с женщинами - от школьного увлечения до официального брака и последнего романа с Инессой Арманд, потому что поглощающая его «партийная работа» не имеет отношения к живой жизни. Только законченный аутист может заключать письмо к якобы любимой женщине партийным прощанием: «Жму руку»... Так же не имело отношения к реальности появившееся в 1917 году государство-мутант - оно было порождено не истинной любовью к людям, а исключительно патологическим властолюбием Ленина и его сообщников. Герой пьесы Максимова, продавая душу, признается: «Хочу я быть пастухом. Только не баранов шашлычных пасти, а людей. Чтобы рукой им показать и чтобы они туда пошли, куда я им указал. Причем, заметь, не пять там человек или десять, а - тысячи, лучше - миллионы, совсем хорошо - весь мир!..»   

Наверняка автор пьесы, работая над ней, размышлял не только о личности Ленина. Он написал книгу «Психофилософия», в которой объяснял, «как помочь другим людям и себе». Анализ его системы не входит в задачу театрального рецензента - я вспомнил об этой стороне творчества Максимова, чтобы показать, как непроста философская подоплека «Пастуха».   
 

 

Чтобы такой сложный спектакль не оказался однообразным, не «провисал», режиссер должен был тонко сочетать условность фантастики, психологическую убедительность персонажей и элементы фарса. Особые усилия требовались от художника по костюмам Леи Шац, которая просто превзошла себя, и гримера Ларисы Хайат, преобразившей внешность Олега Родовильского. Мечты вождя о покорных подданных материализуются в куклах, мастерски изготовленных Валерией Глозман. В музыкальном дизайне Альберта Халмурзаева достигается иронический «контрапункт» грандиозной музыки Бетховена и напичканных лозунгами советских песен.

Какой глубокий смысл ни вкладывал бы в пьесу драматург, его должны донести до зрителя актеры. Ведущий дуэт театра «ZERO» впервые достигает столь безупречной художественной «стыковки» при совершенно разных манерах игры. Олег Родовильский представляет Ленина без эстрадно-сатирических штампов, изредка в его герое сквозь комически сниженную манию величия просвечивает деформированная человечность, а временами он даже вызывает жалость. Марина Белявцева создает образ Властительницы Тьмы, принимающей облики женщин, которых Ленин, как ему казалось, любил: они противостоят революционному схоласту естественностью и искренностью, но в то же время не позволяют забыть о стоящей за ними инфернальной силе!

 

Для Анны Винокур стала привычной труднейшая функция «аккомпанирования»  психологическим коллизиям и стилистическому строю спектакля без слов, чисто пластическими средствами. Она соединяет гротеск и мистику как в фигуре «ассистентки» демонической повелительницы, так и в подобии скульпуры, напоминающей, что «пастух» лишил миллионы подвластных ему людей не только свободы воли, но и нормального детства.

Без сомнения, постановка необычного спектакля потребовала от Олега Родовильского и его театра решения принципиально новых художественных задач. Нельзя не отметить, что из-за невозможности тесного сотрудничества с драматургом  в период пандемии режиссер взял на себя смелость доработать некоторые места в его пьесе. Эти коррективы, полностью соответствующие авторскому замыслу и стилю, продиктованы обычным стремлением театра «ZERO» к самому высокому качеству драматургического материала.

Сцены из спектакля
 

Фото: деда Саша