понедельник, 5 декабря 2022 г.

Музы и пушки

Спектакли театра "Маленький" получают самые высокие оценки зрителей и критиков. Тем не менее художественный руководитель театра Михаил Теплицкий видит свою миссию не только в расширении репертуара, шлифовке своих постановок, работе с актерами, но и в интеграции русского театра в израильскую культуру. Последнюю задачу он понимает очень широко: театр "Маленький" не просто перешел на иврит, но проводит международные фестивали, организует дискуссии о современной драматургии, оказывает существенную профессиональную помощь многочисленным театральным деятелям, репатриировавшимся в Израиль в последний период и особенно - после февраля нынешнего года...
Очередное значительное событие, проходившее в ноябре в уютном зале театра "Маленький" - фестиваль современной русскоязычной драматургии "Эхо Любимовки - 2022".  Любимовка - это подмосковное имение Станиславского. "Эхо" - потому что в сегодняшней России невозможно  представлять и обсуждать оригинальные, смелые пьесы и фестиваль приходится проводить в других странах...
В ходе тель-авивского фестиваля (кураторы - Евгений Казачков, Дарья Шамина) состоялись читки новых пьес, написанных драматургами из постсоветских стран. Стало очевидным, что Израиль - очень подходящее место для подобных мероприятий. Сейчас здесь находятся много прекрасных актеров и режиссеров из России, Украины, Беларуси. За несколько репетиций они так проработали предложенные им пьесы, что многие читки превращались в настоящие спектакли! 
Каждый фестивальный день завершался обсуждением увиденного и услышанного. В дискуссиях участвовали и авторы пьес, и критики, и актеры, и зрители. Речь шла прежде всего о драматургических достоинствах участвовавших в фестивале произведений, а также о перспективах постановки этих пьес на израильских сценах. 
Мне лично, давно не бывавшему в российских театрах, было необычайно интересно ознакомиться с тематикой, стилем, эстетическими кодами современной русскоязычной драматургии. Естественно, не стану пересказывать все пьесы, участвовавшие в фестивале, и анализировать их. Поделюсь некоторыми впечатлениями. 
Конечно, сейчас драматурги не могут оставаться в стороне от страшной войны, развязанной Россией против Украины. Театр - вообще искусство сегодняшнего дня. Но, будучи искусством, он не может предлагать зрителю только мгновенную реакцию на происходящее - это задача публицистики. Чем крупней и опытней драматург, тем ясней ему то, что конфликт между двумя странами начался задолго до 24 февраля и развязка этой драмы наступит гораздо позже, чем планировал российский генштаб. Поэтому в лучших произведениях, представленных на фестивале, конкретные детали уступают место обобщенным образам, символическим картинам. Очень характерна пьеса Марии Белькович "Любое место, где остались следы". Здесь мы не видим ужасов войны. Царит какая-то жутковатая кафкианская атмосфера. Чем-то потрясенная женщина бродит по странному дому, переходит из комнаты в комнату, говорит с людьми, не понимая их странного интереса к ее персоне. 
Тут не требуются назойливые разъяснения насчет того, что "отражает" пьеса. Вопросы любопытных людей символизируют до сих пор не исчезнувшее обывательское отношение к происходящему, а грубоватые повадки журналистов, донимающих героиню пьесы, напоминают штампы всем известных телеканалов... 
В последней сцене действие неожиданно переходит в... фольклорную обстановку! Это сообщает авторскому замыслу более универсальный метафизический контекст, хотя сам переход резковат и вроде бы неподготовлен. Но мне случайно довелось читать ранний вариант этой пьесы. Там фольклорные мотивы тесно переплетались с фабулой, создавая единый образный язык. То ли автор напрасно сократила пьесу, то ли это было сделано для "облегчения" зрительского восприятия при читке?
Получившая при обсуждении высокие оценки пьеса "Революшн" написана молодым, но уже известным  драматургом Олжасом Жанайдаровым. Он вообще задался целью - показать не войну, а те глубинные причины, которые приводят к насилию власти над людьми и вызывают как войны, так и протесты, чреватые новыми актами агрессии, но, возможно, и обновлением общества. 
Героиня пьесы - журналистка Аня, дерзнувшая во время пресс-конференции партийного бонзы указать ему на забвение им реальности и равнодушие к нуждам его подданных. Понятно, что ее увольняют с работы и за ней начинают следить сотрудники ФСБ. Понимая, как не нов этот сюжет, драматург усиливает сюрреалистические краски в описании сил зла. Опять же привлекается эстетика фольклора: журналистка дольно неожиданно оборачивается сказочной птицей! Когда в финале пьесы ее дом окружают подразделения спецслужб, она крушит их волшебным мечом! Всё это ни на сцене сыграть, ни в кино показать! С одной стороны, автор как бы признает, что пока победа над бесчеловечным режимом - это фантастика. Но, с другой стороны, такая концовка "привязана" к весьма реалистически выписанным событиям. Пьеса нуждается в доработке, приведению к общему стилистическому знаменателю, от чего она стала бы глубже и сильней. Пока же в ней много длиннот, ненужных персонажей и даже целых сюжетных линий - в прозе такая манера письма называется беллетристикой... 
По моему убеждению, лучшее драматическое произведение, представленное на фестивале, - "Шашлыки" Павла Пряжко.  Кое-кто воспринял пьесу как бытовую драму с сатирическими нотками. Но это та степень художественного обобщения, когда известные нам из СМИ события растворяются в бытовых коллизиях, в характерах. Как говорил Чехов: "На сцене люди обедают, пьют чай (едят шашлыки - Я. Ш.), а в это время рушатся их судьбы".
Действие происходит в Беларуси. Небольшая семья: мать, ее сын и дочь с мужем - выезжают на дачу, на шашлыки. Уже нервозная атмосфера в семье, злые перебранки на лоне природы говорят о том, что с мирными, добрыми белорусами происходит что-то не то. Зять хозяйки дома кажется самым честным и смелым: он навязывает ее сыну разговоры о войне в Украине, а тот, казалось бы, трусливо уклоняется от этой темы. Но постепенно раскрываются характеры героев, и всё оказывается не таким однозначным - как всегда бывает при столкновении маленьких людей с грозными событиями. 
Яркая и психологически убедительная пьеса, в которой все подчинено мастерски выстроенному драматическому конфликту! На ее обсуждении я высказал предположение, что именно "Шашлыки" идеально подходят для израильских театров. В израильских пьесах тоже много нервных героев, семейных проблем, а зритель любит политику и хорошо ориентируется в ней. Театры в Израиле небогаты и не ленятся ездить со своими спектаклями чуть не каждый вечер во все уголки страны. Поэтому охотно ставят спектакли, в которых заняты 3-4 актера и не требуется сложного реквизита.
В последний день фестиваля состоялась очень важная для его участников встреча с представителями израильских театров. Как я выяснил из бесед с актерами и режиссерами, многие из них получили израильское гражданство и усердно учат иврит. Некоторые уже заняты в израильских постановках! Конечно, их ждет нелегкая жизнь, но для большинства отпал вопрос "ехать или не ехать". А еврейское государство, как показывает исторический опыт, всегда выигрывало и становилось духовно богаче от "переизбытка" в нем людей искусства.             


     

понедельник, 31 января 2022 г.

"Живой глаз" культуры

 Появился 58-й номер «Зеркала». Этот литературно-художественный журнал возник из традиции Второго русского авангарда, а сегодня публикует произведения, отражающие поиски нового литературного языка и нового понимания мира. Тем самым редактор Ирина Врубель-Голубкина знакомит нас с философско-эстетическим мейнстримом русскоязычного постсоветского пространства.    


На мой взгляд, опубликованные в журнале стихи адекватно отражают современное состояние русской поэзии.

За последние тридцать лет на седьмой части суши было много драматических событий. Но русская поэзия отбурлила, успокоилась, отстоялась, и по ней уже невозможно ощутить пульс времени, как в прошлых веках. Теоретики говорят, что, находясь внутри культуры, нельзя адекватно ее оценить. Приходится только констатировать, что поэзия стала другой. Она имманентна российской реальности, как река, спокойно текущая в долине, вдалеке от гор, которые извергают потоки лавы и пугают окрестное население.

Разве не похожи на спокойную - без волн и даже ряби -  реку вот такие стихи:

Осень - старость,
Зима - смерть,
Весна - воскресение.
Многая лета или немногая,
Главное - лето.
Свет разливается по миру,
Свет как спасение,
Как обретение,
Как восхождение в вечность...

Это стихотворение Натальи Емельяновой называется «Ной». Собственно, Ной появится в конце весьма протяженного поэтического повествования:

Лето не за горой,
Лето зовет за собой.
Арарат у него за спиной.
Ной осязает рукой
Землю.
Держишь в руке вербу?
Лето не за горой.
Верю.

Наверное, в неторопивых строках скрыты аллюзии, мотивирующие появление в финале Ноя и даже выводящие из этого появления какую-то философскую идею. Наверное, я не уловил этого, потому что привык читать другие стихи, более короткие, с более сильным словесным напором. Гениальный Тынянов называл это «единством и теснотой стихового ряда» - считая, что таково отличие поэзии от других видов литературного высказывания. Но Тынянов имел в виду другую поэзию, в которой были чувства, страсти, - а мыслями поэт делился, потому что они волновали его и свое волнение он хотел передать другим.

Сейчас другие времена и другие стихи. Творчество поэта часто состоит не в том, что он творит, а в том, что рассуждает о творчестве. Процитирую Романа Смирнова:  

Написал строку и отложил,
А потом нашел и вновь продолжил.
Человек до этого не жил,
Человек для этого и ожил.

Выпил чай и страшно накурил,
зачеркнул слова, что были выше,
и корил потом себя, корил,
и пальто надел и в люди вышел...

Творчество, искусство всегда были любимыми темами поэтов.
Cейчас об этом пишут «по привычке»:

Как люблю я охры и кармины
Умбры развеселые люблю!
Только не давайте мне индиго-тио
 

От него ночами я не сплю!..

Крупной вязки холст, мольберт, этюдник,
Постановки, штудии, пленэр
Это ль не романтика дороги трудной
В царство красоты высоких сфер?..

Сергей Ануфриев назвал свое стихотворение «Гимн живописцев». Конечно, слукавил, потому что пародийно-веселый ритм - не для гимна. Раньше на эту тему не стебались. Более полувека назад 18-летний Леонид Губанов писал:

Когда изжогой мучит тело
И тянут краски теплой плотью,
Уходят в ночь от жен и денег
На полнолуние полотен.
Да! Мазать мир! Да! Кровью вен!
Забыв измены, сны, обеты,
И умирать из века в век
На голубых руках мольберта.

Но Губанов писал в другие времена, скажем так - «романтические». Поэта преследовали органы, его сажали в психушку, и умер он в тридцать семь лет - как Рафаэль, Ван-Гог, Байрон, Пушкин, Маяковский. В стрессовой обстановке было трудно долго жить и творить. Теперь, как я выше отмечал, поэзия успокоилась, отстоялась...
 

В прошлом поэты посвящали собратьям про перу волнующие стихи: так Пушкин писал о Жуковском, Лермонтов о Пушкине, Маяковский о Есенине, Пастернак о Маяковском, Смеляков об Олеше. В наши дни поэты пишут о поэтах и писателях не стихи, а длинные эссе в стихах:

Никто не пошел путями пушкина
мережковский не прав на сто процентов
не только русская литература постпушкина
не пошла путями пушкина
но и вся страна не пошла путями пушкина
а с ней и весь мир...

(Данила Ноздряков, «Пушкинский цикл»)

Или:
 

Уильям Голдинг все выдумал.
Уильям Голдинг все выдумал.     

Дети не убивали друг друга.
Дети.
Дети были добры друг к другу.
Дети помогали друг другу.
Дети лечили больных и учили маленьких...

(Игорь Ильин, «Повелитель мух»)

Тут нет «тесноты стихового ряда» - строки и отдельные слова даже повторяются, как бы  намекая на свой особый смысл. Смысл обнаруживается по ходу чтения, но этот растянутый процесс не будоражит чувств.

Наверное из-за того, что стихи стали длиннее, поэты, экономя творческую энергию, вставляют в них много скрытых и явных цитат:

Улыбаясь близоруко,
долго смотрим друг на друга.
Перечеркнутый вопрос -
в белом венчике из роз...

... За тем столом мы пили, ели,
друг другу делали мозги.
На свадьбу грузчики надели
со страшным скрипом сапоги.

 (Евгений Никитин)

За годом год, я прыгаю в вагон,
Мне жарко, бес! Жгут ангельские трубы...

(Александр Дельфинов)

О Москва без конца и без края
Без конца и без края - Москва
Ненавижу тебя, презираю
Недостойна ты даже плевка!

(Сергей Ануфриев)

Вообще об этом поэтическом приеме, о его литературной и социальной подоплеке можно прочитать отличные статьи в Интернете, поставив в поиск слова «Центонная поэзия». Замечу только, что центонность всегда воспринимается как литературная игра. В 1970-е она была важным элементом в творчестве московских концептуалистов, осмеивавших стилистику официальной поэзии. Сегодня же использование чужих цитат, вызывающее комический эффект, снижает звучание стихов, которые не замышлялись как развлекательные.

В поэтической подборке «Зеркала» я бы выделил стихи Сергея Жадана. В них есть радующие ретрограда от эстетики вроде меня плотность поэтического повествования, эспрессия тропов. Поэтому даже строки верлибра у поэта не разваливаются, их скрепляет эмоциональный настрой -  «суггестивность», как говорили когда-то:

Что же, в комнатах остаётся наше с тобой
молчание, которое мы прятали в воздухе,
будто краденое серебро.
Кто теперь разберется в том,     
что не было нами сказано?
Кто теперь расшифрует письмо,
о котором мы умолчали?

Слишком много было солнца,
слишком много смеха.
Ночи холодные,
слова откровенные,
словно женщины во сне.

Такие стихи не оставляют читателя равнодушным - хотя это перевод с украинского (отлично выполненный Станиславом Бельским). Конечно, южные люди эмоциональней своих северных родственников, но в русской и украинской поэзии эта разница раньше не ощущалась...

К поэзии следует отнести мощный по звучанию текст Евгения Сошкина «Оленной и морской. Из чукотского эпоса». Не знаю - это литературная обработка фольклора или стилизация. Но сильно написано:    


легким шагом высок широк

входит Эленди к Айвану в шатер

обок с Эленди встает жена

за их спиной теснится народ

туши тюленей ребра моржей
сверху спускаются на ремнях

под ними Айван мясная гора
лоснится от жира тискает жен...

... возроптал Эленди в утробе своей:
кто может сладить с такой горой?

Наверняка этот первобытно-общинный социализм подвергся влиянию учения о прескакивании некоторых народов через несколько исторических формаций сразу в самую справедливую. Я сам зачитывался в детстве романом Тихона Семушкина «Алитет уходит в горы» и сочувствовал бедным чукотским труженикам, давшим отпор наглому местному кулаку. Но в поэме Сошкина главное - гиперболизированная поэтическая коллизия, изложенная отменным русским языком, что роднит ее со многими произведениями русских поэтов, покоренных образами и красками преданий древних народов.

Всё сказанное о современной русской поэзии я бы объединил предельно лаконичной характеристикой - эскапизм. Ее можно распространить и на прозу журнала «Зеркало». В ней маловато примет современной жизни или анализа ее проблематики. Гипотеза об изменении сущности прозы, покончившей с реализмом, не работает. Нетрудно навскидку назвать пишущих сегодня крупных  писателей, которые добывают материал для своих художественных конструкций в окружающей их реальности: Мишель Уэльбек, Эльфрида Елинек, Орхан Памук, Джон Кутзее...

Герой рассказа Ольги Медведковой «Путешествие в Пальмиру» - журналист, который едет из Парижа в провинциальный французский городок, чтобы написать репортаж о тамошнем зоопарке. Проза мастерская: в ней переплетаются какие-то всплывающие из подсознания героя фразы, его дорожные впечатления, фокусирующиеся на мельчайших деталях, воспоминания и размышления о давно прочитанных книгах... Доскональность описаний, ассоциативность, кинематографическая перебивка планов сразу вызывают в памяти «новый роман» и его классика Алена Роб-Грийе, в ироническом манифесте призывавшего читателя «увидеть лишь те предметы, поступки, слова, события, о которых он сообщает, не пытаясь придать им ни больше ни меньше того значения, какое они имеют применительно к его собственной жизни или его собственной смерти».

Ольга Медведкова давно живет во Франции и даже стала писать по-французски, поэтому для нее тематика и стиль «Путешествия в Пальмиру» совершенны нормальны. Но включение этого рассказа в прозаический блок «Зеркала» говорит о том, что он воспринимается как часть российской литературы, отрывающейся от своей почвы.

Точно так же рассказ Сергея Зельдина «Смерть Маугли» относится к распространенному сегодня жанру экзотических историй о  дальних странах. Главное действующее лицо, подобно герою Киплинга, выросло в джунглях, среди волков, но, вернувшись к людям, научилось говорить. Маугли попадает на пароход, который довозит его до Одессы и оставляет там (вспоминается  популярный когда-то роман Лациса «Потерянная родина»...). Но дело происходит после революции. Странного бродягу задерживает деникинская контрразведка и, приняв за большевистского шпиона, ставит к стенке. Поскольку принять нищего индуса за русского коммуниста было невозможно, читатель ищет тут какой-то иронический смысл. Но находит только юмористический аналог: 

- Жид? – спросил атаман с веселым удивлением.  
-Жид, – ответил скиталец.  
- А вот поставьте его к стенке, - ласково сказал куренной. 
Но ведь я же Вечный! - закричал старик.
- Молчи, жидовская морда! - радостно закричал губатый атаман. - Рубай его, хлопцы-молодцы!

Пожалуй, только повесть «Выдох» Олега Макоша погружает нас в гущу современной российской жизни. Тем не менее это четко определенный срез действительности: описываются благополучные в прошлом, однако обнищавшие, умственно деградировавшиеся совки, пытающиеся чем-то заполнить свое убогое существование. Написано умело, литературная отделка безупречна. Но, собственно, это тоже эскапизм! Потому что выписывание подобных «лишних людей» было актуальным в 1990-е годы. Сегодня от «нео-натуральной школы» ждешь гоголевских прорывов к более широкому осмыслению реальности. Почему в русской литературе нет таких озарений? Оставим этот вопрос риторическим...

Как всегда, «Зеркало» отличают блестящая эссеистика и мемуаристика.

Профессор Димитрий Сегал в статье «Волшебный глаз», рассматривает механизмы формирования первобытной культуры, в которых важнейшую роль играло «постоянное закрепление... развития в общих, коллективно существующих системах знания и умения... Для человека культура - это передающийся в пространстве и времени комплекс отпечатков, «образов», запечатленных «волшебным глазом».

Оригинальный философ и писатель Вадим Россман размышляет о причинах пренебрежительного отношения к гуманитарному знанию в начале
XXI века в великолепном эссе «Атланты и кариатиды: гуманитарные науки в зиндане современного университета». Для выявления причин этого опаснейшего духовного самоограничения автор возвращается к ключевым моментам истории науки. Он видит корень зла в нынешнем засилье прагматичного неолиберализма. Такой вывод не все примут. Может быть, отступление на второй план гуманитарных наук подобно... видоизменению коронавируса, который, как считают многие авторитеты, после пандемии не исчезнет и «с которым надо учиться жить»?..

Евгений Деменок в статье «Веселая канарейка» и ее друзья» описывает дореволюционные одесские кабаре. Обычно культуру Одессы той поры отождествляют с именами знаменитых писателей. Но она была очень разнообразной - отнюдь не литературоцентричной. В Одессе начинали многие выдающиеся фигуры русского искусства. Конец этому великолепию положило овладение города большевиками в 1920 году...        

Искусство комплектования «толстого» журнала проявляется в умении поставить в конце яркий «ударный» материал. В 58-м номере «Зеркала» таким завершающим интеллектуальным аккордом стали дневники художника Михаила Гробмана 1984 года, посвященные посещению Америки. У одного из лидеров московского андеграунда всегда сохраняется главная черта авангардиста - способность подходить ко всем эстетическим и общественным явлениям с критерием их актуальности. Ежедневные (!) записи, которые Гробман ведет с юности, содержат массу педантично перечисляемых  бытовых мелочей. Но парадоксальным образом из этих деталей вырастает уже ставшая историей панорама советской, израильской и западной культурной жизни. «Вот уже книги написаны, где всех героев мы знаем лично. Это значит, что молодость ушла окончательно и бесповоротно - эпоха сделана, и дай Бог удержаться в следующем раунде», - пишет Гробман в августе 1984-го. Он прибеднялся! Прошло почти сорок лет, но создатель термина «Второй русский авангард» описал в своих дневниках новые эпохи, к которым был лично причастен. Уже четверть века он является одним из вдохновителей журнала «Зеркало».    

          

 

 

 

 

воскресенье, 30 января 2022 г.

Пастух пролетариев, читавший Гете

Герой спектакля «Пастух», поставленного Олегом Родовильским в театре «ZERO», - Владимир Ильич Ленин. Но не пытайтесь представить себе то, что увидите на сцене! Автор пьесы не показывает ни злодея, ни мудреца, ни персонажа сенсационных статей эпохи «гласности». Ленин - фантастическая личность, чья деятельность привела к фантастическим последствиям. А потому воплотить его образ можно только фантастическими средствами...     

 

Не скрою, тема спектакля, упомянутая во всех рекламных объявлениях, вызвала у меня предубеждение: ну что нового мог поведать об организаторе октябрьского переворота Андрей Максимов, прекрасный журналист и телеведущий, но не историк и не политолог? Я знал, что Максимов - писатель, драматург, сценарист, однако, только посмотрев спектакль «Пастух», оценил интелектуальный диапазон автора. И еще раз убедился в умении театра «ZERO» удивлять даже тех, кто его давно знает!

В пьесе нет утратившей актуальность полемики с «ленинизмом» В ней всего три действующих лица, причем только одно - историческое: Владимир Ленин (Олег Родовильский), Она (Марина Белявцева), Мистическая пионерка (Анна Винокур). Если поначалу закрадывается подозрение, что Марина Белявцева сыграет Надежду Константиновну, то вскоре зритель осознает, что предлагаемое ему действо не имеет ничего общего с антисоветскими анекдотами о Ленине. Когда игривый настрой Ильича получает пугающий его сверхъестественный отпор, Она на недоуменный вопрос основоположника отвечает: «Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». На это Ленин с готовностью золотого медалиста симбирской гимназии бормочет: «Знаем. Читали». Но тут обозначаются «правила игры»: перед нами не Ильич из трусливо-официальной «Семьи Ульяновых» Мариэтты Шагинян или публицистически злого «Ленина в Цюрихе» Александра Солженицына, а скорее пародия на героя Гете, продающего душу дьяволу. Тем не менее философский замысел драматурга гораздо сложней, чем сатирическое переиначивание «Фауста».

 

Не случайно Дух отрицания воплощает Она! Героиня спектакля - в отличие от Мефистофеля - отрицает не мировую гармонию, а ущербность «теоретика» и фанатика. Женское начало - это полнота и вечность бытия. Именно на этих весах проверяется «историческое значение» вождя пролетариата: «Теория суха, но зеленеет жизни древо». Ленин остается бездетным и не находит общего языка с женщинами - от школьного увлечения до официального брака и последнего романа с Инессой Арманд, потому что поглощающая его «партийная работа» не имеет отношения к живой жизни. Только законченный аутист может заключать письмо к якобы любимой женщине партийным прощанием: «Жму руку»... Так же не имело отношения к реальности появившееся в 1917 году государство-мутант - оно было порождено не истинной любовью к людям, а исключительно патологическим властолюбием Ленина и его сообщников. Герой пьесы Максимова, продавая душу, признается: «Хочу я быть пастухом. Только не баранов шашлычных пасти, а людей. Чтобы рукой им показать и чтобы они туда пошли, куда я им указал. Причем, заметь, не пять там человек или десять, а - тысячи, лучше - миллионы, совсем хорошо - весь мир!..»   

Наверняка автор пьесы, работая над ней, размышлял не только о личности Ленина. Он написал книгу «Психофилософия», в которой объяснял, «как помочь другим людям и себе». Анализ его системы не входит в задачу театрального рецензента - я вспомнил об этой стороне творчества Максимова, чтобы показать, как непроста философская подоплека «Пастуха».   
 

 

Чтобы такой сложный спектакль не оказался однообразным, не «провисал», режиссер должен был тонко сочетать условность фантастики, психологическую убедительность персонажей и элементы фарса. Особые усилия требовались от художника по костюмам Леи Шац, которая просто превзошла себя, и гримера Ларисы Хайат, преобразившей внешность Олега Родовильского. Мечты вождя о покорных подданных материализуются в куклах, мастерски изготовленных Валерией Глозман. В музыкальном дизайне Альберта Халмурзаева достигается иронический «контрапункт» грандиозной музыки Бетховена и напичканных лозунгами советских песен.

Какой глубокий смысл ни вкладывал бы в пьесу драматург, его должны донести до зрителя актеры. Ведущий дуэт театра «
ZERO» впервые достигает столь безупречной художественной «стыковки» при совершенно разных манерах игры. Олег Родовильский представляет Ленина без эстрадно-сатирических штампов, изредка в его герое сквозь комически сниженную манию величия просвечивает деформированная человечность, а временами он даже вызывает жалость. Марина Белявцева создает образ Властительницы Тьмы, принимающей облики женщин, которых Ленин, как ему казалось, любил: они противостоят революционному схоласту естественностью и искренностью, но в то же время не позволяют забыть о стоящей за ними инфернальной силе!

 


Для Анны Винокур стала привычной труднейшая функция «аккомпанирования»  психологическим коллизиям и стилистическому строю спектакля без слов, чисто пластическими средствами. Она соединяет гротеск и мистику как в фигуре «ассистентки» демонической повелительницы, так и в подобии скульпуры, напоминающей, что «пастух» лишил миллионы подвластных ему людей не только свободы воли, но и нормального детства.

Без сомнения, постановка необычного спектакля потребовала от Олега Родовильского и его театра решения принципиально новых художественных задач. Нельзя не отметить, что из-за невозможности тесного сотрудничества с драматургом  в период пандемии режиссер взял на себя смелость доработать некоторые места в его пьесе. Эти коррективы, полностью соответствующие авторскому замыслу и стилю, продиктованы обычным стремлением театра «
ZERO» к самому высокому качеству драматургического материала.

Сцены из спектакля
 

Фото: деда Саша

 

четверг, 27 января 2022 г.

Шолом-Алейхем в переводе на... идиш

Михаил Теплицкий поставил «Поминальную молитву» в «Идишпиле». Мы давно знакомы с его яркими работами в руководимом им театре «Маленький». Обращение режиссера к Шолом-Алейхему и именно на сцене «Идишпиля» не случайно: на мой взгляд, это для Теплицкого спектакль «программный» и даже полемический!

 

Михаил Теплицкий вряд ли когда-либо испытывал проблемы с культурной идентификацией. Он воспитывался в русской театральной традиции, но в Израиле не начал постигать свое еврейство с нуля, как многие новые репатрианты, поскольку всегда ощущал себя не «советским человеком», а советским евреем.

В Российской империи языком еврейской культуры был идиш. Советская власть, несмотря на планомерную русификацию евреев, не смогла уничтожить их самосознание.
И для старшего поколения советских евреев, знавших идиш с детства, и для ассимилированных евреев, читавших еврейских писателей по-русски, и для молодых бунтарей-сионистов, подпольно изучавших иврит, воплощением еврейского духа был Шолом-Алейхем. Даже партийным идеологам пришлось разрешить издание его произведений - конечно, в переводах.

В годы «перестройки» Марк Захаров поставил спектакль «Поминальная молитва» по «Тевье-молочнику». Вскоре его увидела широкая аудитория в телевизионной версии. В спектакле играли замечательные актеры Ленкома. Но, увы, ни популярный режиссер, ни автор пьесы блистательный Григорий Горин в советские времена не имели возможности изучить еврейскую традицию, проникнуться неповторимой поэзией еврейского местечка. Спектакль получился «интернациональным», а его религиозная подоплека была весьма далека от иудаизма!

Михаил Теплицкий в Израиле уже обращался к творчеству Шолом-Алейхема - его повести «Менахем-Мендл». Но спектакль шел на иврите, а позже с успехом был поставлен режиссером в Петербурге в русском варианте. Тем не менее рано или поздно Теплицкий должен был поставить «настоящего» Шолом-Алейхема на идиш. Зная Теплицкого, я уверен, что он не случайно предложил «Идишпилю» не инсценировку «Тевье-Молочника» и не драматическую версию самого Шолом-Алейхема, а именно пьесу Григория Горина. Для него наполнение «Поминальной молитвы» подлинной еврейской атмосферой наверняка стало делом принципа!

 

Пьесу перевел на идиш Арье Блиндер. Классик израильской сценографии Александр Лисянский и опытный художник по костюмам Иудит Аарон досконально знакомы со всеми нюансами галутного еврейского быта. Давно «в теме» композитор Евгений Левитас и художник по свету Миша Чернявский.

Теплицкий создает панораму еврейской жизни без буквального заполнения всей сцены местечковой атрибутикой (как это делалось и в спектакле Захарова, и в знаменитом «Скрипаче на крыше»). Лисянский не использует всё сценическое пространство, поместив в его центре домик, который при необходимости превращается в походную повозку. Это емкая метафора, передающая и изолированность еврейского мирка во враждебном кружении, и судьбу народа-странника. А «панорама» возникает за счет разнообразия выведенных Шолом-Алейхемом еврейских типов. И уж актеры «Идишпиля» гораздо естественней в еврейском обличье, чем их талантливые русские и американские братья по цеху в знаменитых постановках! Конечно, в России Тевье играли такие звезды как Евгений Леонов, Владимир Стеклов, Михаил Ульянов. Но Теплицкий пригласил на главную роль Дуду Фишера, религиозного израильтянина, бывшего кантора, выдающегося актера и певца, выступавшего на самых престижных мировых сценах! Вместе с ним играют лучшие актеры «Идишпиля»: Анат Ацмон (Голда), Андрей Кашкер (Менахем-Мендл), Исраэль Трейстман (он занят сразу в двух ролях - мясника, а также попа), Йонатан Розен (Перчик), Юрий Казанцев (Федя), Ирма Степанова (Хава), Юваль Раппопорт (урядник).

 

Как всегда в постановках Теплицкого, каждый созданный образ убеждает точной, продуманной до деталей игрой. Но в этом спектакле не менее важно его общее звучание. Может показаться, что недостаточно драматизируется «личная жизнь» дочерей Тевье, доставляющих ему немало переживаний. Но ведь это не индивидуальные судьбы, а «обычное» существование всего еврейского народа, никогда не знавшего идиллий, безмятежного благополучия! Теплицкий не уделяет много места - как это делалось в других постановках «Тевье-молочника» - сцене погрома. Наоборот, она становится эпизодической, затемненной, причем в прямом смысле - чему способствует виртуозная работа со светом Миши Чернявского. Эти режиссерские решения проникнуты глубоким смыслом. Шолом-Алейхем гордился своим народом и не старался вызвать жалость к нему. В его произведениях трагические коллизии уравновешиваются оптимизмом, неистощимым юмором! На пластическом языке спектакля этот настрой передан радостным ритмом, музыкой, танцами (постановка движения, хореографии - Ротем Мелер). Несмотря на все беды семьи Тевье, в финале спектакля она возрождается из обломков и готова к новым испытаниям, в которых не пропадет благодаря еврейскому жизнелюбию и вековой мудрости, воплощенной в образе старого местечкового еврея.

Дуду Фишер известен многими работами  Израиле и за рубежом. Но вряд ли хоть одна из них так соответствовала его личным качествам и доставила ему такое удовлетворение, как роль Тевье-молочника. Рядом с большим мастером заряжается его творческой энергией весь актерский ансамбль. Нечасто удавалось театру «Идишпиль» столь ярко подтверждать свое название!..   



Сцены из спектакля

Фото: Жерар Алон     

 

воскресенье, 23 января 2022 г.

Театр бомбоубежищ в эпоху пандемии

Среди самых интересных спектаклей, которые я успел увидеть еще до разгула омикрона, была премьера в театре «Ла Паним» - спектакль «Где-то там, никогда...», поставленный Ариэлем Крыжопольским.


 

«Где-то там, никогда...» - обращение к творчеству Чехова. «Странное» название спектакля многозначно. Во-первых, оно созвучно поэзии чеховского творчества, в котором нет четких выводов, однозначных оценок, а тем более назидательности. Во-вторых, это рекламный ход: потенциальным зрителям предлагается загадка, а разгадать ее можно, только посетив крохотный театр «Ла Паним», весьма уютно разместившийся в бомбоубежище на тель-авивской улице Эцель. (Следует заметить, что это не единственный коллектив, из-за отсутствия помещений для театров играющий в бомбоубежище, - и пока неизвестно о случаях заражения там ковидом! Возможно, минздрав недооценивает значение этих прочных сооружений, а также духовной мобилизации актеров и зрителей для защиты интеллигентных людей от коронавируса!).

В-третьих, название намекает на то, что спектакль Крыжопольского поставлен не по одному конкретному произведению классика. Сначала мы вроде бы узнаем замечательную одноактную комедию «Предложение». Но потом... действие вдруг «перетекает» в сюжеты рассказа «Ниночка» и других новелл, а кроме того - звучат реплики из знаменитых пьес Чехова!       

 

Композиция мастерски составлена Крыжопольским не только с прекрасным знанием творчества Чехова, но и с тонким чувством стиля. Забегая вперед, скажу, что для сценического воплощения этого стиля режиссеру пришлось стать и драматургом, и сценографом, и даже композитором! 

Только очень хорошо зная и чувствуя Чехова, режиссер может понять, что в Израиле уже нельзя ставить его с ученической доскональностью да еще в традициях Станиславского (трактовки которого самого автора при его жизни не приводили в восторг...).

Израильский темперамент людей в зале и на сцене требует от чеховских спектаклей ускорения темпоритма, упрощения психологических коллизий, снижения пафоса. Жителям еврейского государства достаточно постоянного напряжения, в котором они живут, и их ежедневных драм - им трудно улавливать «подводное течение» произведений Чехова и вдохновляться красивыми тирадами его героев о приближающемся лучезарном будущем.

Крыжопольский умело подбирает ключ к восприятию израильского зрителя, начиная свои вариации на чеховские темы с раннего творчества писателя, где доминирует фарс, а не романтизированные драмы. Но незаметно анекдотическая фабула «Предложения» переходит в грустные диалоги героев. Они говорят в пространство и не слышат друг друга. Это та отчужденность людей, атомарное раздробление социума, которые диагностируют и пытаются объяснить современные писатели - через сто с лишним лет после Чехова. Но именно для нас, а не для современников классика, проваливших премьеру «Чайки» и не считавших ее автора особо серьезным писателем, творил Антон Павлович.

 

У создателя театра «Ла Паним» хватает вкуса, чтобы не «осовременивать» классику джинсами со свитерами, молодежным сленгом или «оживлять» ее игривыми сценками - как это делают некоторые режиссеры из-за неумения читать. У Крыжопольского актеры одеты, как положено было одеваться в конце XIX века, но костюмы тоже «играют» благодаря своей шаржированности и экспрессивности. А резкая смена интонаций в ходе спектакля не только передается меняющейся манерой игры Ариэля Крыжопольского и его талантливых партнеров Авишаг Кахалани и Сандро Зильдмана, но и акцентируется музыкальным сопровождением. Звучат возвышенные мелодии из опер Доницетти - и тут же чеховский персонаж поет (на иврите) под гитару: «Ваше благородие, госпожа удача»! Такое сочетание может показаться ненатуральным и чужеродным, но его одобрил бы такой мастер контрастов и парадоксов как Чехов. Ведь и оперы Доницетти, и песня Окуджавы-Шварца - о высоких драмах, о непредсказуемости судьбы человека...

«Где-то там, никогда...» - это очень тонкая, изысканная театральная работа. Можно бы посетовать на то, что нынешнее помещение театра «Ла Паним» не позволяет большому количеству зрителей оценить режиссерские находки и отличную актерскую игру. Но Чехов давно стал автором для избранных. И разве не радует настоящего театрального гурмана его причастность к этому элитарному кругу, когда он спускается в бомбоубежище, чтобы забыть о суетном мире наверху и погрузиться в глубины когда-то вымышленных, но столь близких человечеческих душ!..   

Сцены из спектакля

Фото Оксанны Корогодиной



 



     



 

 

вторник, 18 января 2022 г.

И мачта гнется и скрыпит…

 Нынешнее правительство, несмотря на шквальную брань оппозиции, уже продержалось более полугода. Слышатся пророчества о его скором развале из-за обострившихся противоречий между коалиционными партиями. Но к возникновению и падению правительств приводят не столько сговоры и конфликты группки интриганов, сколько более глубинные причины. Есть ли такие причины для изменения политической системы Израиля?



Репутации на качелях опросов   

Расстановку политических сил лучше всего характеризуют опросы. Наивно искать в них точное предсказание итогов будущих выборов. Значение опросов в другом: они показывают динамику популярности отдельных партий и общую политическую картину в период проведения опроса. Изменилась ли эта картина - и в чью пользу - после прошлогодних мартовских выборов?

В июне 2021-го противникам Нетаниягу удалось сформировать альтернативную коалицию, добившуюся минимального парламентского перевеса над союзом Ликуда с ультраортодоксами - 61 мандат. О ненадежности этого большинства говорило то, что Ликуд во всех опросах продолжал уверенно лидировать, получая 33-36 мандатов, - значительно больше, чем на выборах (30). Далеко отставал  Еш атид: 17-20 мандатов (19). Сохраняли с незначительными колебаниями свой мартовский рейтинг входящие в коалицию Кахоль-Лаван - 7-8 (8), Авода - 7 (6), Ямина - 6 (6), а также союзники Ликуда: ШАС - 7-8 (9), Яадут ха-Тора - 7 (7), Религиозные сионисты - 6-7 (6).

Соотношение между «лагерем перемен» и право-религиозным блоком было примерно «ничейным». Только последний в прошлом календарном году опрос показал преимущество коалиции, опережавшей оппозицию - 60:55 (мандаты Объединенного арабского списка не добавляются ни одному из лагерей).

Поскольку последний опрос проводился после почти полугодового правления нового правительства, в частности после его самого весомого достижения - утверждения кнессетом госбюджета, появились основания говорить о первых изменениях в отношении израильтян к конкретным партиям.

Уверенное лидерство Ликуда в опросах понятно: его сторонники по-прежнему убеждены в незаменимости и непогрешимости Нетаниягу. Еш атид остается единственным конкурентом Ликуда, потому что Яир Лапид периодически напоминает о нерешенных социально-экономических проблемах Израиля. Поэтому он сохраняет свой молодежный электорат (самую перспективную часть израильских избирателей), кроме того к его поддержке постепенно склоняются сторонники левых партий, недовольные тем, что идеологи Аводы и МЕРЕЦа  ставят во главу угла давно заглохший мирный процесс, а не социальную тематику. 

Значительное увеличение рейтинга Ямины (с 6 до 9 мандатов) не просто ударило по недоброжелателям Беннета, кричавшим о нелегитимности занятия поста премьер-министра лидером маленькой партии. Если в следующем опросе этот показатель сохранится или увеличится, значит, речь идет о тенденции! Беннета есть за что критиковать: очень опасна ситуация с ковидом, цены растут, не прекращаются теракты. Но тут парадокс - чем яростней нападает на Беннета оппозиция, тем... больше она помогает ему!

 

Критика, шумиха - гораздо лучшая реклама, нежели замалчивание. Слыша пренебрежительные отзывы о Беннете, израильтяне задумываются: неужели он виноват в появлении новых штаммов коронавируса, неужели именно в последние месяцы в израильской экономике произошли изменения, вызвавшие волну подорожаний? Да и теракты происходят в основном на территориях, причем бандитов почти всегда уничтожают. ХАМАС же явно присмирел и не решается обстреливать израильские города.                 

На мой взгляд, улучшение результатов Ямины в опросах вызвано тем, что отношение избирателей к руководителям страны во многом определяется привычкой. После 12 лет единоличного правления Нетаниягу многие обыватели боялись осиротеть. Теперь они понемногу осознают, что в управлении страной  нет никакой мистики: это административно-хозяйственная работа, и с ней может справиться не только гениальная личность.  

Мне кажется, что опыт Ямины недостаточно учитывает Гидеон Саар, сильный политик, еще недавно считавшийся в Ликуде одним из возможных преемников Нетаниягу. На выборах его Тиква хадаша отстала от партии Беннета всего на один мандат. А теперь в опросах она получает не больше 4 мандатов и рискует не пройти электоральный барьер. Такое опасное положение возникло по двум причинам.

 

Во-первых, становится ясно, что в Израиле не требуется так много правых партий. Это следует учитывать и Беннету, и Саару, и Смотричу, и Либерману. Во-вторых, в отличие от Беннета, делающего резкие заявления и вызывающего огонь на себя, Саар, как обычно, ведет себя выдержанно, интеллигентно, но уж слишком «правильно» - вокруг него не вспыхивают полезные для пиара скандалы. Саар сосредоточился на пробивании нескольких законов, которые связаны с правами политиков. Это не принесет ему лавров - избиратели бурно реагируют на высказывания о ковиде, о росте цен, о засилье харедим, об иранской угрозе!

Продержится ли правительство четыре года?

Несмотря на снижение рейтинга отдельных коалиционных партий и острейшие споры между ними по отдельным вопросам, у правительства есть все шансы дождаться следующих выборов.

Конечно, Ямина и Тиква хадаша бескомпромиссней относятся к арабскому террору, чем МЕРЕЦ и РААМ, и не могут принять их позицию в конфликте государства с бедуинами Негева. Без сомнения, для Беннета или Саара неприемлем тон высказываний Либермана о харедим. Наверняка не все члены правительства одобряют такие «антирыночные» меры как повышение налогов, увеличение пособий, субсидии арабскому сектору. Но при всех этих противоречиях внутри коалиции лидеры входящих в нее партий помнят об одном: какова альтернатива этой власти? Сегодня у них есть возможность управлять страной, работать над законами, которые они считают необходимыми. В случае развала правительства все они вернутся в оппозицию с репутацией провалившихся неудачников и будут бессильно наблюдать за пресмыканием нового правительства перед вождем, за перераспределением госбюджета в пользу ультраортодоксов, а, возможно, им придется смириться с тем, что слова «госбюджет», «дебаты» вообще исчезнут из политического лексикона...   

Благодаря «правительству перемен» в Израиле появилась новая модель политического устройства: «вертикаль власти» сменилась «горизонтальным» распределением властных полномочий, которое дает возможность всем группам населения влиять на управление страной - это больше соответствует израильской многоукладности и гораздо ближе к идеалу гражданского общества, чем диктатура одной партии. 

Правящие партии заинтересованы работать в этой коалиции. Поэтому после утверждения госбюджета нет серьезных препятствий для ротации между Беннетом и Лапидом и продолжения работы правительства. Нынешней власти угрожают совсем другие обстоятельства...   

Кто боится Вирджинии Вулф?

Как известно, название знаменитой пьесы Эварда Олби пародировало песенку о сером волке и поросятах. Сегодня в Израиле серый волк - это Нафтали Беннет.
 

После появления нового правительства я поначалу не понимал, почему наши СМИ ищут придирок к Беннету - неужели они недовольны, что смещен ненавистный им Нетаниягу? Оказывается, израильские журналисты не испытывали полного счастья, ибо не могут изменить своей сущности. Они бы еще смирились с эпизодической ролью в правительстве правого Саара (женатого на левой журналистке), но не могут принять того, что либеральный и симпатичный им Лапид отдал на два года бразды правления «экстремисту» и «мракобесу» Беннету.

Наши СМИ наделали немало глупостей. Теперь они готовы разрушить новый политический дом только потому, что не все строившие его поросята им нравятся. Если журналистам это удастся, они еще не раз всплакнут на развалинах...

Нападки СМИ на правительство уже воздействуют на массы. Народ не склонен обвинять премьер-министра в распространении омикрона: израильтян вполне устраивало то, что Беннет не спешил с ужесточениями, с карантинами, позволял им сидеть в кафе и летать за границу, где так хорош шопинг. Если чем недоволен народ, то это лавиной подорожаний. Поэтому опасно снижается рейтинг РААМ и даже НДИ, раздававших немало социальных обещаний. Так недолго и до «революции кастрюль».

Автор этих строк не любит конспиративных теорий. Но как объяснить без них взлет цен в Израиле! Подорожания в период пандемии наблюдаются во всем мире. Но почему у нас повышает цены именно «Осем»? Люди не стали меньше есть из-за ковида, и если кто-то понес убытки, то не производители пищевых продуктов. Почему после появления у Израиля огромных запасов газа должна дорожать электроэнергия? Почему наши фермеры, объяснявшие чудовищную стоимость овощей и фруктов засухой, не снижают цены в сезон ливней и наводнений?  

Без сомнения, наши недобитые монополии, развращенные прежней властью, были шокированы обещаниями Либермана открыть израильский рынок для конкуренции с более дешевыми импортными товарами. Наш жадный восточный капитализм решил перейти в наступление и проверить на прочность новое правительство. Готово ли оно поставить на место олигархов, защитить миллионы избирателей?      


Развалится ли коалиция из-за сделки Нетаниягу с прокуратурой?

Сенсация недели - сообщения о готовности экс-премьера к судебной сделке! Неужели после многолетних филиппик Нетаниягу, посвященных заговору против него полиции, прокуратуры и СМИ, после заявлений о высосанных из пальца обвинениях, которые развалятся в суде, - он согласится признать себя виновным в обмен на смягчение наказания?
 

Пока еще неясно, действительно ли состоится эта сделка. По одной из версий, Нетаниягу не получит срок, но признает, что в инкриминируемых ему действиях было «позорящее» содержание («калон»). Тогда он не сможет семь лет возвращаться в политику, то есть практически уйдет из нее.

 

Как показали уже проведенные опросы, почти половина израильтян считают, что Нетаниягу хитрит и готовит спасительную комбинацию. В любом случае политические комментаторы в один голос твердят, что Нетаниягу явно решил не повторять судьбу своего предшественника Ольмерта и добровольно покинет большую политику. По их мнению, это приведет к краху нынешней власти, так как уход экс-премьера позволит нескольким партиям нынешней коалиции объединиться с Ликудом для создания правого правительства.             

Подобные прогнозы журналистов ничем не отличаются от уверждений нелюбимого ими правого лагеря о том, что правящую коалицию  объединяет только ненависть к Нетаниягу. Выше я уже высказывал свое мнение о причинах вхождения правых и левых партий в «правительство перемен». Лидеры коалиционных партий достаточно искушены в политике и понимают, что если Ликуд останется без лидера, то там начнется яростная борьба за власть и никто не будет заинтересован в расширении круга конкурентов. Даже если и допустить создание право-религиозного правительства с возвратившимися «блудными сыновьями», то Беннет, Шакед, Саар, Элькин не могут надеяться на получение в нем таких постов и таких возможностей, которые появились у них в июне прошлого года.

Есть и другая причина усомниться в скором падении правительства: без Биби Ликуд получит гораздо меньше мандатов и даже при поддержке маленьких правых партий вряд ли сформирует коалицию.

Независимо от того, по какому сценарию развивались бы события в случае ухода Нетаниягу, период работы «альтернативной» коалиции не пройдет бесследно для израильской политики. Ни правые, ни левые не захотят вернуться к диктатуре, к отказу от свободы дискуссий в правительстве.

Возможно, опять появится правая коалиция и кто-то опять возьмет на вооружение ярлыки «врагов народа», «пособников террористов». Но уже не будет мистификатора, который, «пособничая» Арафату и ХАМАСу, гипнотизировал правый лагерь, свято веривший, что бесстрашный вождь дает врагам мощный отпор.

Запоздавшая на сто лет риторика о сказочных еврейских землях неизбежно развеется - а тогда придется вспомнить о правительстве, которое успело сказать вслух и о нехватке жилья, и о недопустимом росте цен, и о нищенских пособиях пенсионеров, и о справедливом распределении гражданских обязанностей. Израильтяне, стряхнув с себя морок подстрекательства и междоусобной вражды, поймут, что надо надолго обустраивать и по-настоящему защищать ту реальную, а не мифологическую территорию, на которой находится еврейская страна, и эта страна должна быть высокоразвитой, процветающей, демократической. Для чего ее граждане должны получать современное образование, укреплять экономику, уважать закон и мораль. Именно те, кто этого не понимает, являются врагами народа.    

 

 

 

суббота, 15 января 2022 г.

Художник, воспитай ученика...

В иерусалимском театре «Микро» сенсационная новость. Создатель этого великолепного коллектива и его художественный руководитель Ирина Горелик передала бразды правления своему ученику Ефиму Риненбергу.



 

Ирина Горелик прибыла в Израиль из Саратова, города с замечательными театральными традициями. Она поселилась в Иерусалиме, и, без сомнения, аура древнего города повлияла на ее творческую эволюцию. Ирина Горелик создала молодежную труппу, из которой вырос театр «Микро». Она приучала своих учеников к самому сложному репертуару, в том числе к постижению еврейской духовности. Интеллектуальное содержание спектаклей раскрывалось через яркую пластику и точную актерскую игру. Для театра был естественным переход на иврит.

Ефим Риненберг репатриировался из Грузии. В театре «Микро» он стал одним из лучших актеров. Не довольствуясь этим, Ефим много занимался переводами, сам начал писать - на иврите. Постепенно он почувствовал интерес к режиссуре. Ставил спектакли на разных сценах, преподавал в «Нисан Нативе».

Я всегда с восхищением наблюдал, как искренно, бескорыстно радовалась Ирина Горелик успехам Ефима Риненберга. В отличие от многих талантливых театральных режиссеров она не ожидала повторения учеником ее уроков. Ей нравилось, что Ефим реализует в режиссуре собственные идеи, что на сцене «Микро» появились близкие по «генотипу» и в то же время разные по стилю  спектакли. Собственно, это воплощение ее педагогических методов: в каждой своей работе она предлагала актерам осваивать новый эстетический код.

Ирина Горелик могла еще долго возглавлять «Микро». Но она со свойственной ей душевной щедростью передала функции художественного руководителя театра Ефиму Риненбергу, рассчитывая на его талант и энергию. Ирина как-то сказала (явно имея в виду будущего преемника): «Руководителем театра надо становиться, когда человек еще молод, полон сил и может реализовать свои идеи». Ах, если бы так благородно мыслили и вели себя руководители других наших театров! Всем известен «маститый» худрук, который даже для постановки отдельных спектаклей скорее пригласит режиссера из созвездия Кассиопеи, чем местных русскоязычных коллег...

 

Ефим Риненберг готов к новым для себя задачам. Не так давно я видел его постановку «Трех сестер» в «Нисан Нативе». Это очень непривычный Чехов. Это театр Ефима Риненберга! В его спектакле исчезает приевшийся хрестоматийный пафос - и не потому, что актеры говорят на иврите. Режиссер, лишенный традиционного российского пиетета перед классикой, обнаруживает в пьесе Чехова совершенно не ту действительность, к которой мы привыкли. На сцене нет страдающих интеллигентов с романтическими порывами. Это скучная и мрачная среда с примитивными потребностями и беспробудным пьянством - тем более поразительны здесь сильные чувства и порядочность! В свое время я слышал такие резкие характеристики русской провинции начала ХХ века от приезжавшего в Израиль знаменитого Андрея Кончаловского. Но не в теории, а на практике его чеховские спектакли оказались эклектичными: система Станиславского была расцвечена вычурностью и плоскими карикатурами. У Ефима Риненберга всё выдержано в единой стилистике. Сюрреалистическая атмосфера «Трех сестер» воспринимается естественно благодаря убедительной ансамблевой игре молодых актеров, великолепно воплощающих режиссерскую концепцию. Наверняка кое-кого из них мы еще увидим на сцене «Микро».

 

Хотя пандемия опять затормозила работу театров, прежний и новый руководители «Микро» продолжают генерировать идеи и прекрасно взаимодействуют. Ефим Риненберг намерен в обозримом будущем завершить трилогию, которую создал ни на кого не похожий израильский драматург Рои Малиах Решеф (Риненберг уже ставил его пьесы «Дам-дам-да-дам» и «Рождение»). Ирина Горелик всегда берется за сложные драматургические и режиссерские проблемы - сейчас она готовит спектакль по исповедальным книгам Рубена Гальего. Этот писатель российско-испанского происхождения, ныне проживающий в Израиле, с детства был лишен возможности самостоятельно передвигаться, но благодаря мужеству и таланту удостоился престижных литературных премий. Главную роль в спектакле будет играть Ефим Риненберг.

Следя за работой Ирины Горелик и судьбой театра «Микро», я вспоминаю строки поэта:

«Художник, воспитай ученика,
Чтоб было у кого потом учиться»...

На фото: сцены из спектакля Ефима Риненберга «Три сестры»  

 

среда, 5 января 2022 г.

Кому в Израиле жить хорошо?

 В Израиле разразился очередной скандал: миллионер, не так давно отсидевший в тюрьме за махинации, опять занялся криминальными делами и попытался «нагреть» своих кредиторов на два миллиарда шекелей! А, собственно, зачем так рисковать, если отсутствие реального антимонопольного законодательства и равнодушие власти к коррупции позволяет израильским компаниям произвольно завышать цены и безнаказанно грабить потребителей?

 

Полиция арестовала Боаза Йону, миллионера-застройщика, когда-то попавшего в тюрьму за обман клиентов.

В 2007 году Израиль был потрясен невиданными по размаху аферами в крупной строительной компании «Хефциба». В 2009 году ее генеральный директор Боаз Йона был осужден на 7 лет тюрьмы. Он обманул более 4 тысяч семей, доверивших ему деньги на строительство квартир. Боаз Йона постепенно перевел на свои счета в зарубежных банках сотни миллионов шекелей и сам сбежал за границу.

Хотя в конце концов Боаз Йона был возвращен в Израиль и оказался за решеткой, остались без ответа многие вопросы. Почему израильские банки допустили утечку за границу огромных сумм, хотя прекрасно знали, что эти деньги предназначались для строительства квартир? Почему прокуратура, располагавшая всеми доказательствами вины Боаза Йоны, заключила сделку с аферистом, позволив ему выплатить обманутым клиентам компенсацию всего лишь в 4 миллиона шекелей? Каким образом осужденный на 7 лет преступник вышел на свободу по амнистии уже через 4 года? (А ему и без того зачли время, проведенное в заключении за рубежом, где он был задержан полицией по требованию Израиля).

Естественно, ответ был прост: когда речь идет об израильских дельцах крупного масштаба, то и банки, и полиция, и суд всегда проявляют странную снисходительность. После скандала с «Хефцибой» правительство торжественно пообещало, что в будущем подобные аферы станут невозможными благодаря усилению контроля над деятельностью строительных компаний и банков. Но на деле власть по-прежнему любила и лелеяла израильских мультимиллионеров и их фирмы.

И вот наглядный пример «принципиальности» прежнего прежнего правительства и «усиления контроля» с его стороны над ведущими компаниями. Оказывается, предприниматель, обманувший и обокравший тысячи людей, даже не лишился права заниматься бизнесом! Боаз Йона, выйдя на свободу, начал искать новые способы легкого получения гигантских прибылей. Он задолжал кредиторам около двух миллиардов! Чтобы не возвращать деньги, бизнесмен заключал липовые договора с подставными фирмами и в конце концов объявил себя банкротом. Против него опять пришлось возбуждать уголовное дело. Боаз Йона подозревается в том, что представлял кредиторам и налоговому управлению фальсифицированные данные и скрывал истинные размеры своей собственности.

Прежнее правительство громогласно обвиняло прокуратуру и суд в коррупции, но жертвами коррупции считало только Нетаниягу. Новое правительство готовит серию законов, направленных лично против Нетаниягу, но ничего не говорит о разрастании коррупции, не предлагает мер для обуздания ненасытных картелей. 

Ощутив недостаточность радикализма «правительства перемен», наш дикий восточный капитализм переходит в наглое наступление. Зачем мелочиться, нарушать законы, если не контролируемые концерны могут среди бела дня грабить израильтян, повышать цены на 10, 20 и 40 процентов! Боаз Йона напрасно увяз в строительном бизнесе! Ему стоило вложить сохранившиеся капиталы в торговлю йогуртом или клубникой. 

А правительство делает вид, что главные угрозы соотечественникам - это омикрон, сирийский диктатор, отсутствие электричества в незаконно построенных арабских домах. В это время миллионы израильтян, законно проживающих в непостижимо дорогих квартирах, с ужасом прикидывают, сколько им придется платить за повышение тарифов на электроэнергию и неизбежно дорожающие из-за этого товары и услуги. Их долго приучали восхищаться нацлидерами, и они не собираются следовать примеру «отсталого» Казахстана и выходить на улицы, протестуя против беззастенчивого ограбления народа...