среда, 29 января 2014 г.

Еврейская история, Гитлер и ЮНЕСКО

Незадолго до Международного дня памяти жертв Холокоста ЮНЕСКО отменила выставку, посвященную истории еврейского народа. Это позорное решение еще раз продемонстрировало, что главные международные организации подыгрывают самым реакционным силам, неуклонно деградируют и не способствуют справедливости и прогрессу на планете.


воскресенье, 26 января 2014 г.

Свобода слова, ранящего души...

Учитель для развития самостоятельного мышления своих учеников предложил им проанализировать преступления израильской армии. Одни журналисты его осуждают, другие защищают, но никто не задает вопрос: почему под свободой слова и правом на дискуссии наши левые понимают исключительно критику ЦАХАЛа, защиту палестинцев и приклеивание правым ярлыка «нацисты»?

среда, 22 января 2014 г.

Трус играет в хоккей

Я не полемизирую с анонимами. Но иногда они позволяют себе больше, чем полагается в их подлой роли. Поэтому решил сделать исключение. Статья адресована не автору подметных писем, а непредвзятым читателям.


понедельник, 20 января 2014 г.

Ты, мил человек, стукачок!

Шумиха вокруг давно закрытого банковского счета Нетаниягу в офшорной зоне не вскрыла никакого криминала, но еще раз показала, что главным политическим оружием израильских левых остается стукачество.


четверг, 16 января 2014 г.

Израиль - роддом для Африки?

Африканские нелегалы активизировали борьбу за право жить в Израиле. Их акции организованы нашей пятой колонной, которая для агитации использует демагогию о расизме и ложь о нарушении правительством Женевской конвенции о беженцах.

вторник, 14 января 2014 г.

Кто услышит Ирину Рувинскую?

Я обнаружил в Израиле хорошего поэта. Расслышать настоящие стихи очень трудно, ибо вокруг громко бренчат, трубят и рекламируют себя полчища имитаторов, а истинный поэт работает не голосовыми связками.


Литературная гиперактивность «русской» алии постоянно напоминает, что в СССР благодаря обязательному среднему образованию писание стихов стало ненормально массовым явлением. И в Израиле ни изнурительная жара, ни материальные трудности не отвращают армию честолюбцев от маниакального поиска слов с созвучными окончаниями. Они убеждены, что пишут стихи. Но стихи – это свой взгляд на мир, своя интонация, свои слова. У тех же, кто тусуется в поэзии, как в пабе, взгляд направлен только на блокнот или на компьютер, интонацию заменяет чечетка ямба или хорея, а слова от долгого и общего употребления засалены противней кушетки в борделе.

Я думал быстро просмотреть сборник Ирины Рувинской «Может, поможет», но остановился на первом же стихотворении:

Я что же не помню свою первую учительницу?
кареглазая было ей немного за сорок
короткая стрижка
                          на лбу слева маленький шрам
отглаженные сарафаны
                                  блузки светлые без оборок
все-все в ней нравилось нам

а девятого надевала два ордена и медали
за что они все мы гадали...

и все говорила что-то говорила
остановить не мог никто
да 
   и мама незаметно сто рублей положила
в карман ее рваного пальто

По нескольким строчкам сразу ощущаешь стиль – свой, ни у кого не заимствованный. Предельно простые, «голые» слова, обманчивая бесстрастность, взрываемая пронзительно драматическим эпизодом. И вдруг видишь человека, его подавляемую боль, видишь время!..

Задержало и второе стихотворение:

в восемьдесят девятом году прошлого века
это были деньги
на них раза три поесть было можно в столовой
купить сливочного масла почти полкило
(с маслом было тогда тяжело)
флакончик пробных духов или кулончик дешевый
в восемьдесят девятом году
за два года до разлома

гляжу на два небольших серых тома
и не пойму почему их на полке два
эх ты голова!
один ведь купила родителям
тоже Слуцкого давним любителям
за рубль шестьдесят
за два года до разлома
за семь до отъезда
дома

Испытываешь душевный комфорт от простого доверительного языка, от точности деталей, не имеющих ничего общего с бытописательством. Из этих деталей складывается и семейный портрет в интерьере, и время, когда нищие люди ставили духовное выше материального, и вечно саднящая память об экзистенциальной катастрофе.

А томик Слуцкого не случаен! Подражать суровому, лишенному сантиментов поэту невозможно, так как для этого надо было бы в точности повторить его жизнь. Но эстетика Слуцкого - камертон. Ирина Рувинская умеет из своей жизни извлечь биографию, судьбу, больше того – найти множество сюжетов для маленьких лирических драм, каковыми являются ее стихи. У нее редкая способность – строить себя как героя своей поэзии. Человеческую подлинность невозможно подделать с помощью самой изощренной «техники».

Тем не менее искренность – условие необходимое но не достаточное для писания хороших стихов. Переживают большинство жителей планеты, а поэтов единицы. Главное в профессии поэта - постоянно убеждать читателя в единственности и важности своих мыслей и чувств. Ирине Рувинской это удается, потому что у нее нет чужих слов. У нее вообще нет метафор, эпитетов, сравнений и прочего украшательства. Неброская и тонкая штучная работа.

Рувинская не «отбивает» ритм. Она рискованно растягивает строку, иногда размер и рифма слабо акцентированы – но именно это, как и отсутствие знаков препинания, не позволяет читателю скользить по стихам, заставляет его вдумываться в смысл. А смысл не сладок и порой жесток:

ему
      самому доброму из своих мужчин
сказав со смехом что другого нашла
врала
          и родила от него полсотни строк
(правда он их так и не успел прочесть)
ей пока еще не вышел срок
повторяющей «не жисть а жесть»


Говоря об умении найти поэзию в прозе существования, нельзя не поразиться тому, что удается высмотреть Рувинской в самой неприятной работе, выпавшей на долю «русских» израильтянок:

а она когда надо с любимого кресла
перелечь в кровать которую она ненавидит
руками невесомыми обнимает меня
и шепчет «что со мной будет
                    что со мной будет»

ты просто на миг окажешься в Бессарабии
четырнадцатилетняя
                                  с черными косами
снова немцу плюнешь в лицо
и крикнешь «ну стреляй
                                        стреляй!»
и на этот раз он выстрелит

Вообще откровенно писать о репатриантской жизни – как ходить по минному полю. Легче легкого впасть в слезливый тон «Читательской почты» русскоязычных газет или в разоблачительный пафос трибунов Фейсбука. Возможно, поэтому у осевших в Израиле поэтов редко встречается самораскрытие без туристических и сионистских восторгов. Рувинской удается писать честно и с достоинством. Иногда это мужественная самоирония:

вот так всегда хотелось одеваться
купила
          рот ну хоть завязочки пришей
за полцены
на десять платежей
и позже лет на двадцать

Но иногда ирония неуместна...

в ноябре какие-то белые цветы расцвели
странные кустарники с ветками острыми
а вокруг полуголые шумные люди этой земли
как бы это ощутить их братьями
                                                    сестрами
как бы это забыть что мы обещали что нам обещали
что приходят не письма одни счета
и что нищета уже водою у рта
                                                 водою у рта
а старость не за горами а за плечами

Об Ирине Рувинской я знаю только из аннотации: родилась в Тамбовской области, училась в Воронеже, работала в Харькове; печаталась в периодике России, Германии, США, лауреат конкурса СП Эстонии на лучший перевод и фестиваля поэзии памяти Ури-Цви Гринберга; до книги «Может, поможет» опубликовала три сборника стихов. Мне нравится, когда никто не стоит между мной и чужими стихами: никакие личные соображения и эмоции не корректируют оценку текстов.

Ирина Рувинская – поэт высокого уровня, редко встречающегося в нашей литературной провинции. В ее новой книге много стихов, позволяющих обосновать такое мнение. К сказанному добавлю только, что в поэзии высший пилотаж – это четверостишия. Игривые или сатирические куплеты пишут многие. Рувинская даже в предельном минимализме ухитряется сохранить и откровенность, и драматизм, и настроение:

прочитав статью о Бродском
вдруг в порыве идиотском
накропала два стишка
а порвать
              кишка тонка

Проблема Ирины Рувинской – не только в том, что она не занимается самопиаром, как более бойкие братья и сестры по перу. Такие стихи трудно писать, но не менее трудно читать. Где сегодня найдешь любителей неспешного чтения!..

суббота, 11 января 2014 г.

Победитель

11 января Ариэль Шарон умер. Восемь лет об этом трагическом факте не позволяла объявить замечательная израильская медицина, поддерживавшая работу сердца бывшего премьер-министра после второго инсульта, который сразил его в январе 2006 года.

Бедуин, кочующий в тумане

Поездка журналистов по бедуинским поселкам, организованная «Нашим наследием», была небесполезной, ибо предоставила немало материала для размышлений.


воскресенье, 5 января 2014 г.

Четырехэтажный Гробман

В 1971 году Михаил Гробман уехал в Израиль из страны, в которой партийные идеологи пытались заставить художников творить по их безграмотным рецептам. Власть, объявляющая войну искусству, всегда проиграет. На исходе 2013 года в Москве открылась персональная выставка Гробмана – полная ретроспектива его творчества. Она продлится до конца января.


суббота, 4 января 2014 г.

От русофобов слышу!

Стоит мне высказаться о России – и сразу находится немало недовольных читателей, обвиняющих меня в русофобии. Почему за критику Эрдогана меня не называют туркофобом, а за высказывания об арабском терроре – расистом?
Пора разобраться в этом вопросе.


среда, 1 января 2014 г.

Политический бизнес на крови

Последний день 2013 года Израиль отметил освобождением очередной группы арабских террористов. Премьер-министр Нетаниягу проводит свою линию, и его не заставила задуматься трагедия в далеком Волгограде.