«А это, детки, крематорий»

Историю Катастрофы израильские дети начнут изучать уже в детском саду. Так постановил министр образования Шай Пирон. Почему-то никто не задает вопроса: как отразится на психике малышей ознакомление с преступлениями нацистов?

Чернобыль – герои и преступники

В эти дни мало вспоминают Чернобыльскую трагедию. В Кремле не заинтересованы высказывать сочувствие в адрес украинцев. Киевское руководство имеет основания опасаться совсем другой катастрофы, которая уничтожит Украину как государство. А горестные судьбы жертв Чернобыля только подтверждают, что политики думают о собственных интересах, но не о ведомых ими народах.

Пора конспектировать выступления Путина!

Весь мир замер в ожидании: нападет ли Россия на Украину? Не удивительно, что во многих странах внимательно слушали, а потом и анализировали ответы Владимира Путина по «прямой линии».

Рабами были мы...

Праздник – по определению – каждый год повторяется. За двадцать с лишним лет жизни в Израиле мы, миллион выходцев из империи, привыкли к еврейским праздникам. Поскольку большинство из нас не склонны к педантичному соблюдению традиций, эти замечательные дни мы отмечаем «как умеем». Но Песах – это особое событие. В пасхальную ночь каждый еврей ощущает у себя за спиной непостижимый провал в тысячелетия и осознает глубинную связь со своим народом, с его судьбой.

 

Художник Сергей Буньков

Инсценировка как гонка с лидером

Режиссер Виталий Новик вынес на суд зрителей премьеру – спектакль «Арийка» по рассказам братьев Шаргородских. Мое впечатление: впечатление неоднозначно.

Израильские русскоязычные зрители давно оценили спектакли Виталия Новика. О профессионализме его новой постановки говорят имена привлеченных им мастеров: музыка – Слава Ганелин, сценография – Александр Лисянский, художники по свету – Михаил Чернявский и Инна Малкин.

Пьесу Виталий Новик написал сам по рассказам Александра и Льва Шаргородских «Арийка из Парижа» и «В печальном театре жизни нашей». В итоге на сцену вышли две главные героини: к пожилой еврейке, чудом уцелевшей в годы войны, присоединяется «русская» горничная, с которой она знакомится в наши дни в израильской гостинице. Но обязательно ли два прозаических сюжета в сумме дают единый драматический конфликт?

На мой взгляд, у Новика получился моно-спектакль, который подходит для бенефиса прекрасной актрисы Светланы Норбаевой, отмечающей творческий юбилей. Основную часть сценического времени занимает рассказ о детстве героини на Рижском взморье, о ее жизни в оккупированном нацистами Париже, о послевоенной личной трагедии. Горничная (Лилиан-Рут Хейловски) «для порядка» пару раз коротко информирует о себе, но в основном пассивно слушает исповедь богатой иностранки. Временами мелькают эпизодические персонажи: муж «арийки» (Андрей Кашкер), парижский чиновник-коллаборационист (Даниэль Черныш), эсэсовец (Илья Доманов).

Я не случайно начал с драматургии. Лучшие свои спектакли Виталий Новик поставил по пьесам великолепных драматургов – Эдварда Радзинского, Питера Шеффера. Его собственные инсценировки такой цельностью не отличались. Но в данном случае не оправдалась ставка на популярность Александра и Льва Шаргородских.

Выскажу свое субъективное мнение. Братья Шаргородские – юмористы, они, обращаясь к еврейской теме, выискивают даже в грустном что-нибудь смешное. Это сближает их по стилистике с таким писателем как Эфраим Севела. Дело не в том, что из пишущих о евреях я лично предпочитаю более глубоких и драматичных Ицхокаса Мераса и Григория Кановича. Творческий метод Шаргородских явно повредил спектаклю Новика.

Сохраняя почерк авторов, режиссер в печальном повествовании главной героини сохраняет бесконечные шутки, а иногда и не самым изящным образом их утрирует – например, в эпизоде с обнаружившимся (визуально...) обрезанием крайней плоти у двух антисемитов. Странновато выглядят водевильно-карикатурные нацисты. Игра в таком ключе предлагается и Андрею Кашкеру, чей актерский диапазон неизмеримо шире.

Можно спорить о том, дозволительно ли соединение сюжета о Катастрофе с элементами фарса. Братья Шаргородские дают на это утвердительный ответ. Новик смело встает на их сторону. Но встает другой вопрос: добавляет ли такой юмор что-то важное – в философском или эстетическом аспекте – к теме Катастрофы? Не уверен, хотя оставляю за другими зрителями право на другое мнение и другие оценки.

Манеру братьев Шаргородских невозможно переделать. Синтез двух рассказов не сложился в драматическое произведение. Рассказ, написанный от первого лица, – это нормально. Но спектакль, не синтезировавший до конца второй рассказ, в котором не прорисован характер, да еще с затянутыми монологами главной героини, местами «провисает». Это снижает эмоциональный накал в игре Норбаевой. А актрисе Хейловски просто нечем расцветить свое чисто номинальное присутствие на сцене.

Возможно, именно для обыгрывания условности режиссер в качестве автора пьесы вводит... еще одну условность: все происходящее якобы происходит на съемках фильма. Но тогда зрителю еще трудней определить свое отношение к рассказу главной героини. Если все это «понарошке», то стоит ли сопереживать? А если «снимается кино», то естественно ли выглядят театрально-гротескные выходы второстепенных персонажей?

Не исключено, что самым рациональным режиссерским решением было бы прочтение одной актрисой рассказа «Арийка из Парижа». Если же для бенефиса не обязателен моно-спектакль, то требуется хорошо выстроенная пьеса, в которой «короля играет его окружение».

Впрочем, Виталий Новик нередко возвращается к своим спектаклям и вносит в них новые штрихи. Может быть, и заданные мной вопросы станут ненужными?

Фрейдистская зацикленность Кремля на «угрозе фашизма»

Благосклонное высказывание о Гитлере российского политолога Миграняна вроде бы противоречит очередной попытке утверждения в Госдуме закона об ответственности за отрицание преступлений нацизма. Но при нынешнем контроле Кремля над СМИ и депутатским корпусом никаких отклонений от «генеральной линии» быть не могло!

Забавный и не забавный Чехов

Театр «ZERO» поставил спектакль по рассказам Чехова. Он еще раз подтвердил, что у него не бывает проходных постановок, что за обращением к серьезной литературе всегда стоят серьезные причины.

Провал операции «Возвращенная девственность»

Много лет Эхуд Ольмерт отражал попытки прокуратуры уличить его в нарушении закона. Он уже собирался вернуться в кресло премьер-министра, но в «деле Холиленд» влип так, что не смог вынырнуть из дерьма и отряхнуться с победным видом – как делал всегда. Задуматься надо не о судьбе Ольмерта, а о СИСТЕМЕ, которая спасала, оправдывала его и одновременно шельмовала тех, кто пытался разоблачить коррумпированного политика.