воскресенье, 11 июня 2017 г.

Профессор не снимет очки-велосипед...


Педагогический персонал израильских университетов протестует против намерения министра образования Нафтали Беннета предложить им «Этический кодекс». Этот документ запрещает преподавателям излагать на лекциях свои политические взгляды. Решение Беннета преподносится профессорами и СМИ как покушение на свободу слова. Но почему-то свободу слова наши левые не распространяют на своих идеологических оппонентов и сводят это понятие исключительно к свободе обличения «оккупации» и «преступлений» ЦАХАЛа.


Министр образования Беннет предлагает Совету по высшему образованию утвердить «Этический кодекс», который составил профессор Аса Кашер. Главная цель этого документа – запрет на политическую агитацию под прикрытием преподавательской деятельности.

В израильских академических кругах разразилась истерика. Профессора обвиняют Беннета в покушении на свободу слова и плюрализм мнений. Они предупреждают, что «комиссарское» подавление интеллектуального диалога разрушит израильское высшее образование.

Все эти аргументы не имеют никакого отношения к содержанию «Этического кодекса»!

В нем говорится, что политическая деятельность не допускается в рамках университетских лекций, которые предназначены для усвоения студентами конкретных знаний. Под политической деятельностью понимается прямая поддержка представленной в кнессете партии, ее представителей и их высказываний или – наоборот – их критика. Если в утвержденную министерством программу какого-то курса (имеются в виду прежде всего общественные науки) входит анализ партийных платформ, то преподаватель обязан строго придерживаться программы и знакомить аудиторию с противоположными оценками идеологии данной партии, а ее деятельность необходимо освещать в историческом контексте. В то же время никто не запрещает профессору иметь свои взгляды, высказывать их устно и письменно вне стен университета.

«Этический кодекс» позволяет администрации университетов отменять политические акции в кампусах, если формы выражения студентами своей позиции ограничивают «свободу самовыражения» других учащихся и оскорбляют их чувства.

Предусматривается создание в университетах специального органа, который принимал бы от студентов жалобы на чрезмерную политизацию отдельными преподавателями учебного процесса, после чего можно было подвергать санкциям профессоров за партийные перехлесты.

Характерны возражения против «Этического кодекса»: в них много брани, но ничего не говорится о сути проблемы. Профессор Нив Гордон из Беэр-Шевского университета заявил: «Никто не заткнет нам рты. Мы будем говорить о политике во время лекций. Профессор Кашер решил стать придворным философом. Он и Беннет хотят превратить студентов в стукачей, доносящих о высказываниях своих наставников».

Важность и актуальность решения министра образования подтверждаются бесхитростными криками левых политиков. Ципи Ливни (Сионистский лагерь) с ее склонностью к дешевым хохмам и каламбурам отозвалась: «Этот кодекс нельзя назвать ни этическим, ни кашерным («тонкий» намек на фамилию автора документа – Я. Ш.). Он подходит только для тоталитарных режимов». Ее товарищ по партии Мики Розенталь был еще откровенней: «Кашер – философ, обслуживающий власть. Он оправдывал массовые ликвидации и разрушения домов на территориях, а теперь проводит линию Беннета на разрушение университетской системы и придание ей полицейского характера». Не слабей высказался председатель фракции «центристской» партии Еш атид Офер Шелах: «Иногда даже профессора - не говоря о министрах - просто не понимают, что такое университеты. Полицейский надзор над инакомыслящими работать не будет».

Следует отдать должное левым: на сей раз они говорят «только» о тоталитарных, полицейских методах министерства образования, но, по крайней мере, не употребляют любимый эпитет – «фашисты». Тем не менее их демагогия остается прежней: любую попытку пресечь их пропагандистскую деятельность в школах и университетах они объявляют покушением на свободу самовыражения, плюрализм. Но именно в левом лагере давно нет и намека на плюрализм! В национальном лагере не утихают яростные дебаты между Ликудом, Еврейским домом и НДИ, в самих этих партиях (кроме, конечно, построенного по советским образцам НДИ) существуют разные группировки и идейные споры. Левых политиков разделяет только грызня из- за лидерства – идеологических разногласий между ними нет. Под свободой слова они понимают исключительно свободу причитаний об «оккупации», свободу нападок на «преступную» армию, свободу агитации за немедленное подписание мира с террористами. Всех несогласных с ними они называют – в лучшем случае – крайне правыми экстремистами и фанатиками. Что касается стукачества, то это любимое занятие именно левых: они пишут жалобы на свое правительство в ООН и всяческие правозащитные организации, передают врагам секретные армейские документы, публикуют в Интернете фотографии и даже адреса израильских офицеров.

Тем не менее в Израиле создалась парадоксальная ситуация: на демократических выборах левые уже давно не претендуют на успех, но, привлекая на свою сторону меньшую часть общества, они непропорционально доминируют в сфере культуры и образования, в СМИ. Это явление уходит корнями в период монополии одной партии. Когда-то Мапай стоял на сионистских позициях. Сегодня же левые педагоги в школах под видом плюрализма разрушают традиции сионистского воспитания, внушают детям сомнения в праве евреев на Эрец-Исраэль, рассказывают им о «зверствах» ЦАХАЛа. Потом эти дети становятся студентами и выслушивают то же самое на более «интеллектуальном» уровне в университетах. Эта антиизраильская агитация подкрепляется культпоходами в театры и кино, где молодежи предлагаются сюжеты о безжалостных «оккупантах» и душевно тонких, страдающих террористах.

Такое «образование» – саморазрушение еврейского государства. Поэтому даже удивляет, что Беннет действует удивительно корректно. Он говорит: «Академические свободы? Да. Подмена профессорами научных исследований политической агитацией? Нет!» Беннет отнюдь не запрещает изложения левых взглядов на лекциях по истории или политологии, но требует приводить и противоположную точку зрения, а главное – знакомить аудиторию с историей. Ведь в изображении наших левых «ближневосточный конфликт» начался в 1967 году – эта ложь позволяет воздействовать на самые незрелые умы. На самом деле арабский террор появился вместе с первыми волнами алии. Арабам предлагали государство на территории Палестины еще в 1947 году. До Шестидневной войны Шукейри обещал вырезать евреев, а после нее Израиль был готов вернуть соседям занятые им территории в обмен на мир.

Естественно, левая профессура яростно восстает против предложения перейти на объективные научные позиции и считает своим «гражданским долгом» оболванивать студентов. Как раз в тех дисциплинах, где министр допускает анализ в ходе лекций политических проблем, в Израиле нет серьезных научных авторитетов. Не так давно, когда министром образования был Гидеон Саар, он пригласил комиссию из видных европейских ученых проинспектировать работу израильских факультетов общественных наук. Гости (далеко не правые, но профессиональные) были в ужасе и написали в отчете, что большинство кафедр занимаются не наукой, а партийной пропагандой. Саар дал указание – подготовить рекомендации по кардинальному изменению работы политизированных факультетов. Но он сам ушел из политики, министром образования стал курьезный человечек из Еш атид, старавшийся всем понравиться, и в итоге партийная агитация в университетах успешно продолжается.

При нынешнем правительстве впервые появились политики, пытающиеся положить конец гегемонии левых агитаторов в израильской системе образования и в области культуры. Не все действия министра образования Беннета и министра культуры и спорта Регев можно одобрить. Но левая болезнь антисионизма слишком запущена, и ее приходится лечить жесткими методами. Беннет и Регев расплачиваются за бездарность национального лагеря, который пришел к власти еще в 1977 году, но никогда не понимал важности идеологической борьбы в области воспитания и культуры. Наши правые десятки лет скулили, что левые захватили командные позиции в искусстве, в системе образования, в СМИ, но сами проявляли полную импотентность в попытках изменить эту ситуацию. Поэтому Нетаниягу пришлось в конце концов создать «свою» газету, устраивать топорные реформы радио и телевидения.

Я не уверен, что «этический кодекс» Беннета даже в случае его утверждения покончит с партийной пропагандой в университетах, – точно так же угрозы Регев о прекращении финансирования антиизраильских театров вряд ли оздоровят израильское искусство. Всё решают кадры! В университетах левые профессора всеми способами не дают пробиться студентам и докторантам с правыми взглядами. В театрах никто не примет к постановке хорошую пьесу, изображающую израильско-арабский конфликт с позиций национального лагеря.

Где у нас крупные писатели или философы с правыми взглядами? Левые с первых лет существования государства из поколения в поколение передавали, как эстафету, свое «духовное наследие». У политиков национального лагеря правильные лозунги, но они никогда не умели создавать такую систему своих школ, колледжей, семинаров, как у левых. «Русские» партии вообще проявляли полное равнодушие к проблемам образования и культуры. Выше предложений об улучшении преподавания физики и математики и создания «русского» театра, вскоре ставшего заурядным израильским, они не поднялись.

Можно только порадоваться инициативам Нетаниягу, Беннета, Регев, Шакед по изменению положения в очень важных сферах израильской жизни. Но тут совершенно недостаточно личной смелости и активности отдельных политиков. Нужны долгосрочные системные преобразования, а они невозможны без массовой подготовки новых кадров. Нет более важной задачи, чем борьба за умы, когда нашу страну затягивают в болото очередных переговоров об «урегулировании», которые могут привести к весьма драматическим последствиям...

1 комментарий :

  1. Яков! Все так. Но почему никто из обозревателей, включая вас, не обратил внимания на то, что план по Калькилии принимался за несколько недель ДО президентских выборов в США? А, ведь, тогда наиболее вероятной, практически готовой фавориткой, считалась Клинтонша! И вся наша левотня, да и не только, крутилась в вашингтонах-нью-йорках, а среди них Либерман! Следовательно, вопрос должен, наверно, стоять так: Почему после избрания Трампа НЕ АННУЛИРОВАЛИ, в общем-то секретное решение?

    ОтветитьУдалить