Марк Галесник - привычный и непривычный

Многолетний редактор легендарного «Бесэдера» Марк Галесник творит во всех литературных жанрах. Я с некоторым опозданием прочел его «Пророков 48». Роман интересен и тем, кто раньше не читал Галесника, и тем, кто двадцать с лишним лет следил за его писательской эволюцией в Израиле. Кроме того это зеркало, в котором отражаются многие проблемы израильской русскоязычной прозы.

Даже если бы Галесник не писал стихов, прозы и пьес, при нем осталось бы замечательное чувство юмора. Уже в начале романа он приводит смешную версию происхождения названия популярной иерусалимской улицы, на которой живет главный герой – Иона Мельцер. Был-де такой революционер-бундовец Нехемия Пророков, в 1920-е годы оставивший свой след в Палестине. В 1930-е он вернулся в СССР, где его расстреляли за шпионаж в пользу острова Науру. После провозглашения Государства Израиль название улицы перевели на иврит - Невиим. Есть тут лукавый намек на то, что фамилия Пророков и без того была переводной, как Сапожников или Школьников. Но главное не это, а завязанный сюжетный узелок, который развяжется в финале, где выяснится неслучайность упоминания экзотического острова...

Галесник вообще демонстрирует в этом романе владение всеми компонентами хорошей прозы, причем современной: тут есть и захватывающая фабула, и прихотливая композиция с неожиданными, но не тормозящими действие отступлениями, и характеры, и много информации, и компьютерный «соус».

Повествование начинается с того, что скромный иерусалимский экскурсовод, «русский» репатриант, оказывается человеком, которого умерший в глубокой старости великий рав Самадури провозгласил Мессией. Это причиняет немало трудностей Ионе Мельцеру и... автору. Писатель, так лихо «закручивающий» роман, должен думать о том, как он его закончит. Галесник находит оригинальное решение - не совсем трансцендентальное...

Я почти четверть века внимательно слежу за тем, как развивается литература, созданная нашей алией. Некоторые поэты и прозаики сумели не поддаться «сионистскому влиянию», они словно не заметили, что сменили ПМЖ, и сохранили тематику, стилистику, язык, привезенные в олимовских чемоданах. Галесник принадлежит к тем, кто принял эту страну, немало размышлял о ней, пропитался ею. Придуманная им фабула не развлекательна. Она погружает читателя в интеллектуальный калейдоскоп: тут и израильские политические страсти, и по-еврейски яростная борьба светских с религиозными, и постоянно напоминающая о себе страна исхода, и трагикомические реалии «большой алии», и выехавшая на ее горбу партия «Наши ворота» - карьерный трамплин Наума Вчерашкина. Все эти перипетии пронизаны библейскими цитатами и экскурсами в историю, о которой нельзя забыть в городе трех религий.

Нелегко организовать, выстроить столь сложный и разноликий материал. Из-под пера Галесника выходит толпа не похожих друг на друга персонажей: скромный труженик туристической сферы, его американская подруга, изучающая в Израиле (!) современную русскую ненормативную лексику, ее сластолюбивый иерусалимский профессор, российский олигарх, приезжающий в Израиль, чтобы по дешевке нахвататься духовности, ветеран ВОВ, на девятом десятке находящий ошибки в планах маршала Жукова и всегда готовый дать отпор любому агрессору, арабский торговец – выпускник Запорожского политеха... Все они снабжены индивидуальными, выразительными и слегка шаржированными речевыми характеристиками.

В общем, это роман зрелого прозаика. На мой взгляд, особенно удаются Галеснику женские образы: очаровательная, но по-американски «сдвинутая» филолог Дженни, контролирующая сына из любой точки земного шара еврейская мамочка Ионы, сексапильная подруга олигарха с головкой типа табула раса и – что воистине удивительно - жена пророка Мухаммеда!

Роман читается увлекательно, однако совсем не легко – по причинам, указанным выше. Но мне кажется, что он не исчерпывает творческого потенциала Марка Галесника.

Автор «Пророков 48» ни на секунду не забывает, что он сатирик. Остроумием, изящной иронией и едким сарказмом наполнена каждая страница. Читатель отдает должное юмору и улыбается. Но ведь какую историю придумал Галесник – это штука посильнее многих философских романов могла получиться!

Мое личное ощущение: ярко выписанные исторические, библейские сюжеты не сочетаются с бесконечными остротами (особенно с жаргоном преферансистов...). Это не новая в литературе проблема. В «Мастере и Маргарите» Булгаков не смог обуздать свой сатирический темперамент. Его роман разобран плебсом на хохмы, как книги Ильфа и Петрова, но ведь он хотел написать о Вечном, а оно получилось немного игрушечным. Комикование неизбежно снижает трагическую линию. В центре трагедии должна стоять сильная личность. Мы же, запоминая великолепных второстепенных персонажей,  не задумываемся о том, что характер главного героя почти не разработан.  Впрочем, я отвлекся – и опять же это моя личная оценка Булгакова.

Меня когда-то учили на филфаке, что критик должен анализировать замысел и стиль автора, а не указывать ему, как следует писать. И тем не менее мне очень хотелось бы прочитать еще один роман Марка Галесника, который не заставит меня так много смеяться, но сохранит то, что я уже нашел у него: тонкую лирику, парадоксальность мысли, удивительно достоверные исторические картины, доступные очень немногим писателям. Прошу прощения, если это признание звучит бестактно.