Совесть как эстетическая категория

Присуждение Нобелевской премии по литературе Светлане Алексиевич – выдающееся событие в культуре постсоветского пространства. Тем не менее решение Нобелевского комитета вызвало недовольство некоторых бывших и нынешних соотечественников лауреата. Они считают, что творчество Алексиевич – журналистика, не дотягивающая до изящной словесности. Но разве не честность, совесть, сострадание всегда составляли духовную сущность русской литературы?

Меня поразила мгновенная и раздраженная реакция некоторых посетителей Интернета на присуждение Нобелевской премии по литературе Светлане Алексиевич. Они указывают на отсутствие в ее произведениях особых художественных достоинств и удивляются размытости эстетических критериев Нобелевского комитета: «Зачем приплетать к литературе политику?».

По моему глубокому убеждению, среди тех, кто отказывает Светлане Алексиевич в праве числиться по писательскому ведомству, почти сто процентов не читали ее произведений! Больше того, в сообществе этих эстетов преобладают писатели-неудачники и откровенные графоманы. Они высказывают свои претензии обиженным тоном, словно писательница их лично обокрала и, если бы не "ошибка" Нобелевского комитета, премию получил один из них.

Светлана Алексиевич действительно не прибегает к художественному вымыслу в своих книгах «У войны не женское лицо», «Цинковые мальчики», «Чернобыльская молитва», «Время секонд хэнд». Ученица Алеся Адамовича и Василя Быкова описывала войну, советскую и постсоветскую действительность – ей надо было разгребать горы лжи, и потому требовались не фантазия, не стилистические изыски, а смелость и честность.

Она могла бы назвать своим учителем и того, кто сказал, что после Освенцима нельзя писать стихи. Самую лучшую службу ей сослужило то, что она пришла в литературу из журналистики, документалистики. Алексиевич предлагает свидетельства очевидцев, участников событий – непридуманные, порой отвратительные и страшные. В сумме они создают невероятную экспрессию. Нобелевский комитет так и сформулировал: «За её многоголосное творчество - памятник страданию и мужеству в наше время». В Израиле стоит к этому добавить: «... И за такое изображение еврейских трагедий, которое трудно найти у еврейских авторов».

В одном из интервью Светлана Алексиевич – дочь украинки и белоруса, пишущая по-русски и на трех своих родинах оказавшаяся не ко двору, - точно охарактеризовала сегодняшнюю ситуацию: «Русская литература, вообще русская культура, неохотно впускает мир в себя. Может, инстинкт самосохранения срабатывает». Конечно, срабатывает, когда за пассивное присутствие на демонстрации можно получить несколько лет лагерей! Некоторые российские писатели изредка осмеливаются покритиковать власть с телеэкрана, но в своем творчестве предпочитают затейливые литературные игры. Даже тем, кто проживает за границей, все-таки хочется иногда получить какую-нибудь российскую премию.

Хозяева Кремля не считают честью для России присуждение Нобелевской премии Светлане Алексиевич. По их чекистскому пониманию, честь - это крымнаш. А Алексиевич открыто высказывает свое отношение к бандитскому нападению на Украину. Естественно, стране, где Проханова называют писателем, проще всего определять творчество Алексиевич как не заслуживающую внимания иностранную журналистику.

Нобелевский комитет принял правильное решение. Если политика подавляет литературу, то можно отметить литературу, не капитулирующую перед политикой. Светлана Алексиевич заслужила высшую награду, потому что пишет книги, потрясающие людей на всех континентах. Потому что умением сплетать слова многие владеют виртуозно, но читателю нужны слова, в которые вложены совесть и душа.