воскресенье, 8 июня 2014 г.

Артистичный цинизм Дмитрия Быкова

Последнее выступление Дмитрия Быкова в программе «Особое мнение» на канале RTVi вызвало очень злую реакцию в нашей стране. Из его длинной беседы об Украине с ведущей Ольгой Журавлевой все почему-то выхватили неумное сравнение «Донецкой республики» с Израилем и нелестное высказывание о Жаботинском. По-моему, оценивать эти частности можно только в контексте общей оценки личности Дмитрия Быкова. И пора перестать дергаться, когда кто-то не восхищается Израилем!

В Израиле мало кто читал прозу и поэзию Дмитрия Быкова. У нас он популярен в телевизионной и интернетовской ипостасях: выступления о политике, уроки литературы, сатирические стихи, зачитываемые Михаилом Ефремовым.

Многие русскоязычные израильтяне относятся к Быкову с повышенной нервозностью после того как он подобно другим российским писателям, частично еврейского происхождения и полностью христианского вероисповедания, критически отозвался о еврейском государстве. Этот грех опять замечен за ним на этой неделе, и сразу последовали напоминания о его папе и об антисемитизме выкрестов.

Вообще-то темой передачи была ситуация в самопровозглашенных республиках юго-востока Украины. Быков, прекрасный импровизатор, обрушил на Журавлеву необычную концепцию. Дескать, нельзя изображать противостояние Донецка и Луганска Киеву как ползучую российскую экспансию. По его мнению, на Юго-Востоке заправляют романтики, пассионарии! Как объясняет Быков, в сегодняшней тупой, покорной России пассионарии не востребованы и потому они ищут настоящего дела на Украине. Быков сравнил их с последователями Кастро, Че Гевары в Латинской Америке и... сионистами, решившими построить идеальное еврейское государство. С легкостью необыкновенной он швырялся «парадоксами»: «Донецк – российский Израиль», «Куба – Донецкая область в Карибском бассейне».

Журавлева обратила внимание собеседника на то, что телезрители попросили его не обижать Израиль. Быков, весь в порыве артистического вдохновения, ответил: «Давайте в научном поиске, в поиске научных аналогий не будем усматривать оскорблений». Он признал, что к «идее Израиля» относится не очень хорошо, и сослался на высказывание Эренбурга типа: место соли в других блюдах, а собираться в одной солонке ей не обязательно.

Где-то к концу передачи Быков опять ударился в лихие сравнения: «Бородай – такой русский Жаботинский... Некоторые боготворят Жаботинского, некоторые восхищаются его талантом. По-моему, это просто посредственный писатель и довольно хлесткий публицист. В Израиле многие говорят, что я завидую. Наверное, завидую». Быстро сообразив, что последняя фраза противоречит предыдущим, Быков ловко вывернулся: «Я не люблю ни Жаботинского, ни Бородая. Но я за то, чтобы писатели не были убиваемы».

Жаботинский умер своей смертью, а Бородай (в отличие от властителя дум Жаботинского мало кому известный своими статьями) предпочитает смерти храбрых стрельбу по украинским солдатам, среди которых могут оказаться и обладатели литературного дарования. Но если бы Быков что-то говорил всерьез, а тем более «научно»!..

Я не думаю, что параллели Быкова или меридианы, над которыми он порхает, любуясь прихотливостью своих виражей, а также банальная цитата из Эренбурга и нежелание восхищаться Жаботинским, - должны становиться поводом для упреков в антисемитизме. Если бы эту передачу через день повторили, Быков мог придумать совсем другую игру и ошарашить Журавлеву сравнением мятежного Донецка с восстанием Спартака или с русскими хоккеистами в НХЛ.

Я сам немалую часть жизни провел на педагогической работе и убежден, что на Дмитрия Быкова очень повлияло преподавание литературы в школе. Общение с детьми, даже умными, требует упрощения, выпрямления, иллюстрирования своих мыслей доступными сравнениями. Кроме того, учителя делятся на тех, кто дистанцируется от подопечных, и тех, кто любит покрасоваться перед ними. Быков, конечно, принадлежит ко вторым – это въелось в его поведение и ораторскую манеру. Его уроки литературы артистичны, эффектны, наверняка полезны учащимся тем, что сбивают со стереотипов. Но мысли наставника далеко не всегда выдержат элементарную филологическую проверку. Точно так же он рассказывает взрослым о политике.

Быков признается, что Новелла Матвеева когда-то сказала ему: поосторожней с апологией романтизма – Гитлер был романтик. Но тут же продолжает уверять, что Бородай и Стрелков – романтики, как и «барбудос». Он уговаривает не давать «пассионариям» однозначных оценок: «Поймите, Куба не может быть хорошей или плохой. Это остров свободы». Просто пугающий нравственный релятивизм!

Под романтизмом подразумеваются возвышенные порывы. Гитлер, Ленин, Кастро были не романтиками, а параноиками. Романтика – это фантазия, паранойя – тупое следование один раз и навсегда затверженной цели. Параноики и на Кубе, и в других местах создали самые страшные методы подавления свободы.

Поэтизируя пророссийских «ополченцев», Быков объясняет, что и на Ближнем Востоке, и в Латинской Америке «пассионариям» приходилось убивать. Ему неинтересно в каждом указанном случае выяснять, кто был причиной войны, а кто отвечал на насилие. Сионисты строили государство в безлюдной ничейной пустыне, которую пыталась прибрать к рукам Британия. Российские наемники выполняют заказ Кремля по захвату территории Украины – но признание этого очевидного факта разрушит «литературный образ».

Беда Быкова – в литературщине, подменяющей «научный поиск». Он пулеметно цитирует русскую литературу, но не блещет знанием мировой философской и политической мысли, да и зарубежного искусства. Не совместимы с аналитикой его кичливые «пророчества» о спасении планеты через православие. Быкову стоит вспомнить, что из всех ветвей христианства ни одна не сравнится по обскурантизму с российским православием.

Сколько ни повторяй: «пассионарии» - не станешь Львом Гумилевым. Очень конкретно и доказательно проанализировал истоки бунта в восточных областях Украины Николай Митрохин, на которого я не раз ссылался. Он показал, что Бородай, Гиркин-Стрелков и прочие пришельцы из России одержимы замшелыми православно-монархическими идеями о восстановлении империи. Это слишком старо, чтобы быть романтикой, и слишком опасно, чтобы кокетливо предлагать полюбоваться.

Быков очень нравится себе и резвится среди боли и крови: я такой непредсказуемый, такой противоречивый! А уж остроумный: «Это попытка построить правильную Россию на чужой территории. Осталось уговорить чужую территорию». Ах, Дмитрий Быков, уговаривают там гранатометами и ПЗРК. То, что вам представляется юмором, это пошлый цинизм.

Я лично люблю цинизм ниспровергания авторитетов, цинизм дерзкой мысли. Но в данном случае цинизм – способ ухода от честного разговора. На протяжении всей беседы с Журавлевой Быков ни разу не обидел президента России. Он игриво говорил (подмигивая людям либеральным - мол, не верьте, я это не слишком серьезно!): «Я за что люблю Владмира Владимировича, люблю по-настоящему, искренне, так это за прямоту»; «Как я сочувствую страстно сейчас Путину! Он оказался в чудовищной ситуации»; «Давайте вспомним мудрую политику Владимира Путина, закончившего антитеррористическую операцию в Чечне... Мне кажется, что там, в Донецке, можно поставить своего Кадырова».

Дмитрий Быков – очень талантливый человек. Однако проблема его как писателя – особенно как поэта – в отсутствии нравственного стержня и подлинной страсти. Отдаешь должное его литературным играм, но они не потрясают.

Быков не совсем фиглярничает, признаваясь в зависти к Жаботинскому. Он понимает, что Жаботинский - не «довольно хлесткий публицист», а ЛИЧНОСТЬ, горевшая всепоглощающей страстью, посвятившая жизнь и творчество НАСТОЯЩЕМУ.

Мне неинтересно обсуждать отношение Быкова к Израилю. Мне безразличны его религиозные убеждения. Ну, не считает он себя евреем. Нас не убудет: в Израиле высокая рождаемость. Вообще, израильтяне, без конца критикующие равнодушие некоторых известных россиян к своей еврейской крови, напоминают мне глупого мужа, который бегает по городу и громко рассказывает, что ему изменяет жена.

Но мы, выходцы из бывшего СССР, остаемся в пространстве русской культуры. Нам важно, что там происходит. И крупная фигура Быкова многое позволяет понять...


Обращение к оставляющим комментарии!!!

Я долго проявлял терпение, но больше не буду терпеть хамов, видимо, давно не общавшихся с интеллигентными людьми. 
Надеюсь, что перестанут донимать меня снедаемые графоманским тщеславием Анонимный и Брезгливый. Я не режиссер Гайдай, не люблю трусливых пакостников, прячущихся под масками. 
Не уверен, что уже убедил любителей анонимной стряпни. Есть люди, которым плюй в рожу - они все равно наползают, как тараканы. Но буду стирать!
"Примите же в конце от нас презренье наше на прощанье". 

2 комментария :

  1. Геннадий16 июля, 2014 22:18

    "Никто после этого не имеет право сравнивать,приравнивать ленинизм,сталинизм к фашизму,к нацизму."

    Ещё как ИМЕЕТ. Готовность пожертвовать ЧУЖИМ народом ради СВОЕГО - хоть как-то, но можно понять. А за что были угроблены миллионы СВОИХ?

    ОтветитьУдалить
  2. Анонимный21 июля, 2014 10:57

    Геннадий, какой смысл Вам отвечать ,если этот сталинист( по нетерпимости к сильным оппонентам) в шкуре антисталиниста и демократа ,Шаус, сотрёт мои ответы?
    С моей точки зрения ультракрайний интернационализм и радикальный коммунизм стали ответом на ужасы бойни Первой мировой войны.
    А её развязали не коммунисты(не большевики).
    Её развязали цари,императоры,капиталисты,буржуазные демократы.
    Если причиной Первой мировой войны (погибло в ней миниум десять миллионов человек,а есть данные превышающие эту цифру в два раза) был ультракрайний национализм,то логично предположить ,что должен был появиться противоположный вариант-ультракрайний интернационализм.
    Хотя ,конечно, социал-демократический путь это золотая середина для человечества.
    Но... кто убедит в этом большинство людей на нашей планете?

    (Хотя ,кажется, немецкие социал-демократы поддержали Первую мировую войну.И как после этого мог не победить ультракрайний интернационализм и радикальный коммунизм?

    Мы всё время оцениваем прошлое с высоты сегодняшнего дня.Но в реальности в феврале 1917 года большинство населения России (по крайней мере в обеих столицах)ненавидело русского царя Николая Второго.
    Как после этого можно было предотвратить Революции в России?)


    Гражданин Израиля

    ОтветитьУдалить