«Электра» - жестокость справедливости

Репертуар наших театров рассчитан, мягко говоря, не на интеллектуалов. Поэтому публика с серьезными запросами поспешила на премьеру «Электры» в Камерном театре. А у русскоязычных зрителей особый интерес к этому спектаклю...

Современные драматурги любят переделывать античные трагедии, чтобы они звучали не так «скучно». Но молодой режиссер Кфир Азулай смело взялся за «Электру» в версии Софокла. Он не видел здесь ничего экстраординарного, так как и раньше ставил в разных театрах спектакли, в которых не рассказывал зрителю занимательные истории, а предлагал ему задуматься о роковых обстоятельствах, требующих от рядового человека мужества мысли и поступка. Для успешного диалога с залом Азулай, тонко чувствующий авторский стиль, каждый раз находит другой эстетический код.

Стиль – главное в «Электре». И тут очень велика роль сценографии и костюмов Полины Адамовой. Не считая себя «госпожой-оформителем», она мыслит концептуально, и ее пластические решения становятся частью режиссерского замысла.

У греческих драматургов трагизм высекается из столкновения их героев с непреодолимой силой – Роком. Азулай перемещает акцент с этой космической подоплеки на страсти людей, не отдающихся воле судьбы и мучительно принимающих собственные решения.

В центре спектакля - нравственный поединок между Электрой (Оля Шур-Селектар) и ее матерью Клитемнестрой (Елена Яралова). Клитемнестра оправдывает убийство своего мужа Агамемнона ею и ее любовником Эгистом (Игаль Закс) тем, что победитель Трои для успешного пути на войну принес в жертву ее дочь Ифигению. Оценки Электры взвешенней и убедительней. Она напоминает, что жертва позволила кораблям наполнить ветром паруса и достичь Трои – это стало торжеством ахейцев. Мать же убила Агамемнона из личной ненависти и сделала царем Эгиста, не имевшего на то никаких прав.

На усиление главного драматического конфликта работает организация сценического пространства. В спектакле нет ни дворцов, ни античных пейзажей – действие сосредотачивается на крохотной площадке. Борьба любви и ненависти, жизни и смерти, подлости и справедливости передана тремя цветами: черным, белым, красным. Это первозданная стихия безгрешной чистоты, надвигающаяся на нее тень Рока и кровь, рассуждающая споры в жестоком мире.

Очень удачно вплетается в метафорическую ткань спектакля видео-рефрен: маленькая Электра у тела убитого Агамемнона. Фрейдистский мотив, вполне легитимный в современной интерпретации античной драмы.

Не следует искать в сложно построенном спектакле тех упрощенных политических аллюзий, которые эксплуатируют многие израильские режиссеры. Его коллизия разрешается в нравственной плоскости. Электра побеждает преступников не бойцовской мощью пришедшего ей на помощь брата Ореста (Уди Ротшильд), а силой человечности. Оля Шур-Селектар играет трогательно худенькую, физически слабую девочку, которая страдает, колеблется, долго решается, но поверх жалкого рубища надевает шинель – одежду воина. Ее беспощадность в мщении – это высшее торжество справедливости.

В исполнении Яраловой Клитемнестра прекрасна, величественна и словно закована в лед, от которого отскакивают обвинения дочери. Но, как сказал гораздо позже Софокла другой гений: «Нет величия там, где нет простоты, добра и правды». Клитемнестра, озабоченная только своей безопасностью, рада мнимой смерти сына и собирается сгноить в заключении бунтующую дочь. Электра побеждает не потому, что приводит свой приговор в исполнение, а потому что и после этого остается человеком. Стоя у трупа Клитемнестры, она приподнимает закрывающую ее простыню и долго смотрит на нее в последний раз: это враг, но это мать...

Должен предупредить, что спектакль совсем не легок для восприятия. Софокл – не развлекательная литература, а кроме того ивритский перевод Аарона Шабтая тяжеловат и давно устарел. При нынешних экономических трудностях на каждую постановку классики новых переводов не напасешься. Но все равно работа Кфира Азулая, Полины Адамовой, талантливых актеров – яркое событие театральной жизни. И приятно лишний раз констатировать, как обогатила наша алия израильский театр.