«Иванов»: где режиссеру ставить ударение?

Чеховского «Иванова» поставил в Камерном театре Артур Коган. Помня двух его «Ричардов» (II и III), превращенных в эклектический набор трюков, я ничего хорошего не ожидал и от возвращения режиссера к своим «русским» корням. Увы, интуиция не обманула...

По-моему, «Иванов» - сложнейшая из чеховских пьес. В других есть фабула, развитие драматического конфликта. Здесь – перед нами уже сложившийся характер. У этого человека все в прошлом. Почему он так опустошен, так равнодушен к самым близким людям? Почему тут вообще находят трагедию? Убедительно сыграть Иванова трудно, но можно. Мне посчастливилось видеть в этой роли Смоктуновского во МХАТе, Леонова в «Ленкоме»...

На программке спектакля Когана написано: «Иванов. Человеческая комедия». Мало того, что давать такие подзаголовки, панибратски окликающие тень Бальзака, не совсем скромно, - сам Чехов назвал свое произведение драмой! Но упрямое стремление режиссера к переиначиванию оригинала не просто на комический - на развлекательный - манер демонстрируется в первой же сцене. Актеры одеты в современные костюмы, из включенного магнитофона выхлестывается рок. В дальнейшем герои пользуются сотовой связью, рассуждают о Евросоюзе, Саша входит к Иванову в мотоциклетном шлеме...

Играть классику в современном интерьере – это давно не оригинально и даже своего рода штамп. Но, прибегая к такому приему, надо понимать, что у автора все взаимосвязано: среда, характеры, сюжет, страсти, мысли. В программке написано, что пьесу перевели на иврит Артур Коган и Итай Тиран (исполнитель главной роли). Я не знаю, насколько помнит язык страны исхода режиссер, но никогда не слыхал, что Тиран владеет русским! В любом случае совместными усилиями они не додумались до того, что в современных условиях Иванов, живущий в поместье (!), не мог бы жаловаться на бедность, что Сарра не нуждалась бы в разрешении  родителей на брак с Ивановым, да и переход еврейки в христианство никого не шокировал бы. О качестве перевода – чуть позже.

Я отнюдь не консерватор. Один из лучших чеховских спектаклей, которые я видел в Израиле, - "Три сестры" Офиры Кениг в Герцлии. Там не было декораций, актеры играли в черном трико - в самом пластическом решении декларировалось намерение режиссера отбросить быт, постановочные стереотипы и дойти до истинной сути чеховской драмы.   

Перенос классики в современную обстановку нужен только в том случае, если работает на какую-то новую режиссерскую концепцию. Но вся «концепция» Артура Когана: «Я вам сделаю смешно». В «Иванове», как и в поставленных им шекспировских трагедиях, публика беспрерывно хохочет, не сомневаясь, что удачно попала на клевую комедию. Управляющий имением Боркин напоминает ушлого арса из израильского телесериала. У чиновника Косых, завсегдатая дома Лебедевых, долго и нудно падают из карманов краденые вилки. А какая находка: лакей Гаврила - и вовсе негр!

Вообще, режиссеру вряд ли известно, что мало у кого в мировой литературе было такое чувство меры, как у Чехова, гения детали. В пьесе мать Саши скуповата. Коган придумывает целые скетчи на эту тему: Зинаида Савишна морит гостей голодом, она выдает им по одной овсяной печеньке, она перед свадьбой дочери вносит в счет приданого девяносто тысяч, которые Лебедевым задолжал Иванов (в оригинале сумма поменьше – девять тысяч)...

В коммерческом ответвлении израильского театра есть универсальный способ завоевать зрителя: побольше смеха и – ну, конечно же, – секса. С последним в чеховской пьесе так себе – классик практически не дал материала. Но кое-что режиссеру удается придумать. Честный доктор Львов, осуждающий Иванова за равнодушие к больной жене, оказывается, просто влюблен в Сарру. Улучив момент, он пытается поцеловать ее (врач, видимо, забывает от страсти, что это самоубийство при чахотке в последней стадии у пациентки).

В пьесе Сарра потрясена тем, что застает целующихся Иванова и Сашу. Но, поскольку действие переносится в наши дни, влюбленные, быстро возбудившись, приступают к более серьезным занятиям на диване. Не могу не заметить, что меня не в первый раз удивляет, как вульгарен в эротических сценах Итай Тиран, считающийся высокодуховным актером! Вроде бы он никогда не играл у Евгения Арье...

Завершая спектакль, режиссер вспоминает, что финал-то грустноват. Поскольку зрители давно покатываются со смеху и могут не понять, их нужно встряхнуть: Иванов нажимает на курок – и по всей стене разливается красное пятно!

Я умышленно почти не привожу фамилий актеров – эти работы не имеют большого значения для истории театрального искусства. Только великолепный Дуду Нив в роли Лебедева непостижимым образом дистанцируется от «режиссерского замысла» и создает трогательный образ слабого человечка, подкаблучника, запуганного, спившегося, но сохранившего душу и честь. Итай Тиран – Иванов и особенно Елена Яралова – Сарра произносят свой текст так, как подобает хорошим актерам. Но это совершенно не вписывается в балаганную обстановку. Ведь у Чехова наоборот: все грустно, и только иногда драматическое напряжение разряжается буффонным моментом.

Да, о «переводе». Нельзя сказать, что соавторы подошли к своей задаче не творчески. Даже вставили свои собственные юмористические находки. Один из героев говорит: «У Бабакиной белыми грибами кормили». Другой отвечает: «От моей жены только грибок на ногах получишь». Третий персонаж возмущается тем, что молодой доктор прослушивает грудь Сарры, замужней женщины: «Что это еще за сиськотерапия!».

Уж вы простите, Антон Павлович...